Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ) - Забудский Владимир

— Это точно он, сэр! — явно возбудившись, воскликнул Донни.

На лицо бывшего легионера опустилась хорошая знакомая мне мрачная пелена. В глазах, которые до этого казались потухшими, вспыхнула ярость.

— Это точно он! Позвольте мне…?! — сцепив зубы, прорычал он, ступая к жертве.

— Отставить! — поспешно остановил я его быстрым движением руки, так как опасался, глядя на лицо Донни, что он может не рассчитать сил и убить его.

Мой мрачный стальной взгляд застыл на Брауне, который наконец сбросил с себя личину Хессенхофа.

— Чего медлить? — создатель «Валькирии», облокотившись о стену кабинки, устало закатил глаза, один из которых начал заплывать от удара Донни. — Разорвите уже меня, как свора собак. Никакая физическая боль не будет хуже пыток, которым вы подвергаете мой разум, способный к созиданию тонких материй, которые вы никогда не сможете постичь — своими утомительными истериками, скучными угрозами, убогими проповедями о «правде» и «справедливости». Нет зрелища более жалкого и скучного, чем возня приматов, которые еще вчера выискивали блох в своих мохнатых шкурах и метили территорию мочой. А едва у них в черепушке проклюнулись зачатки разума — утопили этот самородок в примитивном эгоцентризме и мракобесии.

— А ты, значит, выше всего этого? Небожитель? — процедил сквозь зубы я, напрягая все силы своей воли, чтобы удержаться от желания снова окунуть его голову в унитаз, стерев с нее это мерзкое высокомерие. — Уничтожение сотен ни в чем не повинных людей в угоду своему эго — это проявление твоей «высшей природы»?

— Ты, что, и правда считаешь, что способен поддерживать на эту тему дискуссию? — с нечеловеческим презрением скривился Браун, облизнув языком шатающийся зуб и разбитую губу. — Давай лучше взглянем на прозаичную реальность. Ты — бракованный плод эксперимента. Орудие, созданное, чтобы служить одной узкоспециализированной цели. И ты служишь ей даже сейчас, осознаешь ты это или нет. Ты здесь, чтобы пытать и убить меня. Так чего ты ждешь?

— Я хочу, Браун, чтобы тысячи людей, искалеченные твоими варварскими экспериментами, и близкие тех, кого они убили, услышали — ради чего все это было?!

— Да кого заботят сотня, тысяча или даже миллион грязных и вонючих животных, которые только и способны, что жрать, испражняться, грызться и совокупляться друг с другом, руководствуясь набором примитивных инстинктов? — фыркнул он. — Не так давно целые миллиарды представителей этого вида поуничтожали друг друга. А заодно чуть не уничтожили всю прочую жизнь на планете. И даже это событие не сделало их ни капли умнее. Рано или поздно они довершат начатое. Если, конечно, немногие из них, кто сумел выйти за рамки животных инстинктов, срочно не направят эволюцию в нужную сторону.

Я с удивлением наблюдал за выражением лица Брауна, на котором не было видно ни капли лицемерия — все, что он сейчас говорил, звучало вполне искренне.

— Чертов психопат! — в ярости прошептал Донни, сжав кулаки. — Ты хоть понимаешь, что ты с нами сделал?! Ты понимаешь, что я уже никогда не смогу излечиться от твоей чертовой «Валькирии»?! Что я от нее сдохну?!

— Что значит смерть или увечье одной человеческой особи на фоне глобальной проблемы, которую я описал? Каждый человек обречен на гибель, чуть раньше или чуть позднее. И большая часть из них на протяжении своих жизней не приносят никакой пользы эволюции вида. Взять несколько сотен или тысяч из них и обратить их жизни на пользу будущему всему виду, его выживанию — этот поступок ты считаешь неправильным? Нелогичным?

— И какую же пользу ты намерен был принести этому «великому делу», Браун, превращая людей, которые могли прожить обычные безобидные жизни, в бездушные машины для убийства?

— Пытаться рассказать тебе об этом — все равно что пытаться объяснить годовалому младенцу различие между материей и антиматерией. Проект, о котором говоришь ты — крошечный фрагмент огромнейшего паззла. Одно из тысяч направлений исследований, которые проводятся каждый день, каждую минуту, пересекаясь и дополняя друг друга…

— Кто стоит за всем этим? Рудольф Дерновский?

Браун засмеялся.

— Да какое тебе до этого дело? Силы, стоящие за этим, настолько несоизмеримо выше, чем ты, что даже думать о них тебе нет никакого смысла. Можешь не сомневаться, что одна из этих сил дергает сейчас за ниточки, управляя тобой, марионеткой — иначе ты никогда бы здесь не оказался. Можешь тешиться тем, как ловко ты выследил и поймал меня, или еще кого-то. Можешь упиваться своей игрушечной местью и игрушечной борьбой. От тебя это и требуется. Но правда в том, что мы все, даже я — лишь крошечные винтики в процессах, суть которых слишком сложна для твоего крошечного мозга…

По моему лицу прокатилась мрачная тень.

— Грек, вы там уже слишком долго! — услышал я в наушнике беспокойный голос Лейлы. — Нужно действовать быстрее! Выбить из него показания, которые вам нужны, заснять, закончить с ним — и уходить!

Я кивнул. Таким и был наш план.

— Что ж, с твоими мотивами мне все ясно, — молвил я. — Теперь мне нужны лишь факты.

§ 26

— … еще одно жестокое убийство…

— … в туалете в здании компании «Гамма Лэб» в Стокгольме, с черепом, разбитым об унитаз, в котором его перед этим топили…

— … убитая горем вдова категорически отрицает, что ее муж имел какое-то отношение к экспериментам над людьми…

— … Джек Фримэн взял на себя ответственность…

— … шокирующие признания ученого в его прямой причастности к глобальной программе генетических и медицинских экспериментов вызвали новую волну возмущения…

— … представители корпорации «Андромеда» категорически опровергли слухи… назвали «мистификацией» и «очередной провокацией Патриджа»…

— … Главный специальный прокурор Такаги объяснил, что признания, полученные под пытками, не могут считаться доказательством, и выразил сожаление из-за того, что Говард Браун уже не сможет быть допрошен надлежащим образом…

— … Такаги высказал предположение, что за убийством Брауна может стоять руководство «Андромеды». По его словам, корпорации могло стать известно, что СБС уже давно ведет расследование ее деятельности, и она могла нанести превентивный удар, первой выбросив информацию о своей реально существующей глобальной программе экспериментов, в таком виде, чтобы это выглядело максимально неправдоподобно…

Информационное пространство бурлило и пенилось. Странное это ощущение — наблюдать за последствиями своих поступков в выпусках служб новостей. У кого-то это могло вызвать воодушевление — разве не приятно верить, что ты действительно меняешь мир? Но на моем сердце была лишь тяжесть. Я представлял себе в это время не миллионы незнакомых людей по всему миру, которые обсуждают в эти минуты вытащенные нами на свет шокирующие факты. Я представлял себе лишь одного человека — Лауру, которая снова увидела на экране бездыханное тело. Дело рук человека, которого она любила. Или когда-то любила.

Похожие эмоции испытывали не все присутствующие.

— До чего же приятно видеть, как зашевелились эти паразиты! — воскликнул Ши радостно, глядя на экран. — Черт возьми, вот это мы молодцы!

— Это большая победа, — кивнул Гэвин. — Действительно большая!

— Открываем шампанское?! — предложила Кира.

— Я бы не отказался! — гаркнул Медведь.

Джером выглядел скорее хмурым. Я перевел на него взгляд. Так совпало, что мы с ним сидели чуть дальше от экрана, обособленно, отделенные от радостной компашки по соседству незримой стеной.

— Я до сих пор не могу поверить в то, что этот ублюдок сказал, — признался он шепотом. — Кем они нас всех считают? Тараканами? Крысами? Это происходило все эти годы, Дима. Все эти 40 лет в таких местах, как наше с тобой Генераторное, на людях просто ставили опыты. А ведь я всегда знал, что нечто подобное происходит. Никогда в жизни не верил в байки в «добренькое Содружество». Не верил подачкам со стороны корпораций. Все они — те, кто наверху — знали об этом. Теперь они обвиняют друг друга! Но я не верю, что кто-то из них не знал!