Дональд Маккуин - Странница
— Жрица Роз, что ты знаешь о братствах монахов-воинов, охраняющих Дом Церкви?
— Только то, что они существуют. И что они — отважные люди.
— Ты должна знать больше. Мы — добровольцы. Мы оставили свои дома. Братство стало нашей семьей. Наши укрепленные деревни — это тренировочные лагеря, мы сами себя обеспечиваем. Враги Церкви — наша добыча.
— А как же жены? Дети?
— Это зависит от братства. В некоторых деревнях живут семьями. Некоторые — только для мужчин; жены остаются в родной деревне, там они растят детей.
— А ты из какого братства? — вмешался Конвей.
Лицо Налатана исказилось, но ответил он достаточно спокойно:
— У нас было семейное поселение, но, кроме того, было место для учебы, посещаемое только мужчинами. Часть времени мы живем… жили там. — Неожиданная резкость в его голосе и чувства, кипевшие в словах, потрясли слушавших. Когда он продолжил, стало ясно, что этот человек обладает железным самообладанием. — Год назад к Главе нашего братства явилась Жрица, именовавшая себя Жнеей. Она рассказала о твоем путешествии и о том, что ты будешь за него изгнана. Наш Глава сказал, что это самый отважный поступок, о каком он когда-либо слышал: женщина, лишенная защиты Церкви, осмелилась бросить всем вызов. Жнея потребовала, чтобы мы остановили тебя. Мы отказались.
Сайла спросила:
— Год назад? Мы…
— Жнея заявила, что Дом Церкви ожидал твоего появления много лет. Та, кого она называла Единственной, рассказала ей о твоем приходе. Она называла твое имя. Она также называла тебя Цветком, той, кого приведут к славе могучие маги — белый и черный. — На секунду он прикрыл глаза, потом продолжил: — Через две недели после того, как наш Глава отказал ей, колодец у нас в деревне был отравлен. Из шестидесяти пяти жителей выжило десять. Умирая, наш Глава просил меня позаботиться об успехе Цветка. Еще он сказал мне, что я должен завоевать для нашего братства славу, чтобы люди во все времена пели песни о нашем воинском искусстве. Только тогда я могу умереть.
Конвей улыбнулся ему:
— В таком случае я особенно рад, что встретил тебя, Налатан.
Раненый воин скривился:
— Я поклялся нашему Главе, что увижу, как достигнет своей цели Цветок. Чтобы прославиться, как непревзойденный воин, я поклялся убить белого мага. Тебя, Конвей. Моего спасителя. Ты слышишь, как Вездесущий смеется над своей шуткой?
Книга вторая
Путь смятения
Глава 42
— Ей-Богу, я чую запах морской воды. — Уверенный тон Тейт заранее отметал все возражения.
Конвей рассмеялся и помешал палкой догоравшие угли вечернего костра.
— Может, ты и права. Западный ветер. Гатро говорил, что завтра с высокого места мы уже увидим Гавань.
— Если будет нормальная погода. — Тейт зябко передернула плечами. — Где же, черт возьми, весна?
— Меня самого это беспокоит. Помнишь тот видеодиск, который мы смотрели в пещере? Там говорилось, что несколько лет подряд было холодное лето — последствия ядерной зимы. Может, произошли глобальные изменения климата, появились новые циклы? И сейчас маятник качнулся в сторону холода?
— Я стараюсь не думать об этом. Все вокруг напоминает мне, что мы погубили мир.
Конвей беспомощно развел руками:
— Месяцами скакать, чтобы преодолеть расстояние, которое на машине проезжали за пару часов. Все автомагистрали разворотили, выковыривая оттуда стальную арматуру.
— Все, что мы когда-то строили, теперь вредно и опасно, и в лучшем случае может служить сырьем. Обидно. Не знаешь, сколько мы сегодня проехали?
— Как обычно. Миль двадцать, может, немного больше. Конечно, мы столько б не тащились, если бы не мои болезни. Не знаю, что за гадость я подцепил в том ежевичнике, но задержала она нас здорово.
— Успокойся. Сайла никогда не верила, что это болезнь. Как только она убедила Коссиаров, что причиной остановки была необходимость отдохнуть, все напасти кончились. — Немного помолчав, Тейт спросила: — Тебе что, уже все надоело, Мэтт? Хочется послать все к черту? — Она поднялась так стремительно, что Конвей не успел ничего ответить. Тейт наклонилось вперед, на ее напряженном, отчасти агрессивном лице плясали отблески костра. — Скажи мне правду. Из тебя слова не вытянуть с тех пор, как к нам присоединились воины Гатро и твой приятель Налатан.
— Я был очень занят с собаками. С Вихрем и Налатаном.
Тейт уперлась кулаками в бока и, забавно копируя простонародный говор, обрушилась на Конвея:
— Ты был так занят и ни с кем не виделся. С тобой осталась только я, твоя мамочка. Так что выкладывай мне все как на духу, сынок!
Выдавив из себя слабую улыбку, Конвей сказал:
— Я боюсь, Доннаси. Я не знаю, кто я такой.
— Конкретней, Мэтт. Это не тот мир, где можно сидеть в баре и заниматься психологическими изысками. — Взглянув поверх костра, она увидела, как Конвей болезненно вздрогнул. Тейт коснулась рукой его щеки, старясь смягчить свою вину. — Прости, Мэтт. Я не хотела.
— Все в порядке. Знаешь, в тот день, когда ты схватилась с капитаном Скэнов, мне казалось, что в этом мире я наконец обрел почву под ногами. И до сих пор так считаю, хотя некоторые вещи опять не дают мне покоя.
Тейт отвела руку.
— А если я спрошу, что все это значит, ты мне ответишь?
— Попытаюсь. Я ведь уличный регулировщик. Взгляни на меня. Я сидел за пультом и нажимал кнопки. Транспортные потоки. Цемент мешками из Бойсе. Тонны грибов в Майами. Теперь меня занесло сюда. И все, что я могу здесь делать — это драться. Ну ладно, если это драка за правое дело, можно потерпеть. Внести свою лепту. Но кто мне скажет, ради чего все это?
Продолжая внимательно смотреть на Конвея, Тейт сказала:
— Я слушаю, Мэтт.
— Нутром чую, что Врата Сайлы должны помочь людям. Так что участие в их поисках для меня тоже важно. Конечно, я не Гэн и не Клас, но я умею пользоваться оружием, что делает меня мужчиной, на которого можно положиться. И я горд этим. Но все же я ее опять теряю.
— Теряешь? Что ты теряешь?
— Почву под ногами. А на самом деле себя. Я уже не нахожу в себе той опоры, того стержня, что помогает терпеть и идти вперед.
— Все равно не понимаю, что ты хочешь сказать.
— В тот день, когда я спас Налатана, мне достаточно было убить одного разбойника. Ну, двух от силы. А я убивал всех, кто попадался мне на глаза, Доннаси. И поступал так, потому что мне это нравилось.
— Чепуха. Не надо путать боевой пыл с желанием убивать.
— Я стрелял в них из засады.
— Знаешь, все это очень не просто. Единственное, что я могу тебя сразу сказать — ты не маньяк-убийца. — Не обращая внимания на то, что Конвей пытался ей возразить, она продолжала: — Думаю, все было так, как ты говоришь. Но это всего лишь один случай. И стрелял ты в отпетых мерзавцев. А твои переживания лишний раз доказывают, что с психикой у тебя все в порядке.
— А что, если это станет для меня нормой?
— Вот тогда и будешь переживать и есть себя поедом. И не думай, что тебе так просто удастся убедить меня или кого-нибудь еще, что ты злодей.
— Вижу, ты стараешься особо глубоко не копать.
— Копаю столько, сколько нужно.
Конвей обошел костер и положил руку на плечи Тейт. Она старалась сохранять невозмутимый вид.
— Я уже тебе порядком надоел, да?
Тейт фыркнула.
— Но мне надо было выговориться.
— Конечно. На то и друзья, чтобы к ним обращаться за помощью.
— Не всегда это так просто. Но я все равно рад, что ты здесь. — Его улыбка стала какой-то напряженной. — Надеюсь, Налатан не будет возражать, если ты уделишь мне немного времени?
— Ты что-то хочешь этим сказать?
— Будто ты сама не видишь, что он ходит за тобой, как тень.
Тейт отступила в сторону.
— Мы уже целый месяц вместе в пути. Как можно в этом случае не оказываться время от времени рядом? Надо уж совсем отгородиться от людей, как некоторые, не будем указывать на них пальцем.
Конвей сделал вид, что о чем-то задумался.
— Вообще-то, он выглядит довольно прилично, если не обращать внимания на шрамы. Ты ничего не заметила, когда он моется по утрам перед молитвой? Такой жуткий рубец справа на спине? Закручивается, как старое шоссе на границе с округом Колумбия. Словно трещина после землетрясения.
Тейт хлопнула его по плечу.
— Шрамы у него от работорговцев. Он был еще совсем пацаном. Когда он дрался с одним, второй подкрался сзади. — Доннаси замолчала и опасливо прищурилась на Конвея. — Паршивец, ты же смеешься надо мной.
— Имею право. Парочка из вас, что надо.
— У меня нет времени на эти глупости.
— Когда-нибудь тебе должен кто-то приглянуться.
Покачав головой, Тейт обняла себя за плечи:
— Может быть, потом, после того как я отвезу Додоя к его людям и разыщу своих. Тогда посмотрим.
