Дональд Маккуин - Странница
Сайла сказала:
— В таком случае забирай этих детей. Когда я доберусь до Дома Церкви, должна ли я передать им, чтобы они прислали вам целительниц?
— Да. Но только самых сильных. Нам приходится много путешествовать. — Горькая улыбка раздвинула его губы.
Тейт тихо спросила:
— Ты точно не хочешь, чтобы мы доставили детей в Дом Церкви? Там они будут в безопасности.
— Они нигде не будут в безопасности. — Бизал посмотрел в ее сторону, казалось, прося прощения. — Разбойников намного больше, чем убил ваш воин. Рассказывают, что сама Церковь желает смерти Жрице Роз. На вас охотится Кос. Не думаю, что вам удастся увидеть Дом Церкви.
— Весьма ободряюще. Спасибо. — С сардонической усмешкой Конвей вышел из своего укрытия.
Бизал повернулся к нему.
— Это правда.
— Ты можешь помочь.
— Нет. Мы слишком слабы. Мы сами еще не способны защищаться как следует. Нужды моего народа важнее.
Конвей встал рядом с Сайлой, к ним присоединилась Тейт.
Бизал продолжил:
— Разбойники ушли на запад. Они соберут новые силы и будут вас преследовать. Мы уже несколько дней не видели патрулей Коса.
Конвей настаивал:
— Разве вы не можете показать нам дорогу? Мы же не просим вас сражаться.
Бизал нахмурился:
— Жрица, я желаю тебе удачи в твоем путешествии.
Конвей издевательски усмехнулся.
— Ты и двадцать твоих невидимок, окруживших нас.
Впервые за все это время Бизал по-настоящему улыбнулся.
Отличие было разительным. Всего на мгновение, но он стал моложе и даже красивее.
— Малые тоже кое-что умеют. И мы все время учимся. Каждый человек любит иногда прихвастнуть. Ваши собаки знают, что мы тут, но даже они не могут точно определить, где же мы, а все из-за направления ветра.
Он поднес ко рту свисток, висевший на ремешке. Прозвучало два коротких свистка, затем один длинный. Ему тут же начали отвечать, звуки доносились то с одной стороны, то с другой. Смешиваясь, налагаясь друг на друга, они пугали и путали. Сайла попыталась сосчитать их, но на четвертом или на пятом сбилась.
Конвей повернулся к Бизалу.
— Мои поздравления.
Тейт ухмыльнулась и подмигнула ему.
— И мои. Но готова поспорить, их только девятнадцать.
Бизал рассмеялся, залившись краской гордости.
Сайла начала прощаться. Тейт наклонилась, чтобы обнять Нандамир. Окончилось это тем, что они вытирали друг другу слезы. Тарабел, слабый и испуганный, настороженно наблюдал за Сайлой, пока она не склонилась над ним и не поцеловала его в лоб.
— С тобой все будет хорошо. Следи, чтобы рана была чистой. Расти сильным. Ты еще понадобишься Бизалу.
В ответ на его улыбку глаза у Сайлы подозрительно заблестели, и она поспешно отошла.
Двигаясь по тропе, она вдруг подумала, что этот спасенный мальчик — самое ценное в ее работе. Она рождает надежду. Радость. Неожиданно она услыхала голос настоятельницы Ирисов, припоминая один из ночных разговоров. Та говорила: «Один из слухов о Вратах гласит, что за ними должно скрываться счастье. Почти все то, что обещали Учителя, имеет отношение к могуществу. Но существует и другая сторона. Представь себе силу, способную сделать людей счастливыми». Интересно, что же она имела в виду.
С того вечера прошло уже много времени. Сайла ехала рядом с Тейт, не отрывавшей от нее долгого изучающего взгляда. Жрице даже стало немного не по себе. Наконец Тейт неловко и напряженно произнесла:
— Ты сделала Тарабела счастливым. Я хочу того же для Додоя. Вы все думаете, что единственная моя цель — чтобы он привел меня к другим черным людям. Это так. Но я хочу, чтобы он улыбался, как Тарабел. Я хочу увидеть, как человек, которому он доверяет, скажет ему, что все будет в порядке.
Впереди Конвей повернул коня, направляясь к ним.
Тейт напряглась и пригнулась к седлу. Очень мягко она сказала:
— Я хочу сделать это для Додоя. И для себя. Всего один раз. Даже если для этого придется солгать.
Глава 41
— Там наверху всадники, — сказал Конвей, указывая на юг. — В доспехах, вооруженные. Под белым флагом. Там есть и другие, но те прячутся. Все верхом, все в доспехах. Я успел насчитать двенадцать.
Сайла кивнула, посмотрев в сторону, куда указывал Конвей. Ланта спросила:
— Они видели тебя? Мы сможем их обойти?
— У них посты по всей долине, вряд ли нам удастся избежать встречи. Они знают, что мы приближаемся, иначе не сидели бы там с белым флагом. Я мог бы просто подойти и спросить, что им угодно.
Путешествие подошло к своей самой опасной точке.
Сайла не смогла бы точно объяснить, как она это поняла (и улыбнулась про себя, подумав, что уже начинает овладевать искусством Ланты), но абсолютно точно знала: что бы она ни сделала сегодня до заката, это определит судьбу ее миссии. Взглянув на Конвея, она попросила:
— Мэтт, ты не мог бы забрать с собой остальных и оставить меня одну? Мне необходимо побыть наедине с собой.
Конвей нахмурился.
— Это ненадолго, ведь так? Я не хочу ехать туда в темноте, и не хочу, чтобы они пришли за нами ночью.
Она протянула руку, коснувшись кончиков его пальцев.
— Все, что мне нужно — немного побыть одной.
Конвей отошел, пожав плечами.
Мысли Сайлы путались, она никак не могла сосредоточиться. Слова песнопения медленно текли, будто цепляясь за крючья и шипы напряжения. Она погружалась в успокоительные, очищающие разум звуки. Медленно и неохотно напряжение уходило. Ритмы тела, которые она сейчас контролировала, разрушали неровные всплески, порожденные беспокойством.
Перед ее внутренним взором предстало место успокоения, место, где росли огромные деревья, где солнечные лучи ласкали землю. Она стояла в центре всего этого великолепия.
И был голос. Всю свою жизнь ты лишь следовала.
И это было так. Сайла действовала, но не осмеливалась говорить. Она позволяла себе лишь почтение и тщательно взвешенные порции советов.
Ты ищешь. Кто же будет вести вперед?
Она была женщиной, ее положение предопределено.
Опора. Прибежище. Подруга.
Последовательница.
Женщина.
Это слово просвистело в ее мозгу, сбивая с толку, шок чуть не вывел ее из транса. Песнопение было спасением. Слова гудели сначала беспокойно, потом все тише и тише. Они снова вернули ей покой.
Из восстановившейся тишины послышался звук, будто шумели деревья или шептал ручей. Другой голос. Голос настоятельницы Ирисов. Слов было не разобрать, но оставалось чувство безмятежности. Помощи.
Воспоминания. Долгие приглушенные разговоры в комнатах настоятельницы, когда рассвет неожиданно загорался за окнами, а ночь пролетала, словно один час.
Столько уроков. Замыслов.
Военная целительница. Она восстанавливала то, что ломали мужчины. Она штопала то, что они рвали в клочья.
Внезапно она узнала ответ, такой простой, такой ясный.
Такой опасный.
То, что не в силах изменить, прими. Тростник гнется под ветром, но побеждает землю, побеждает воду. И завоевывает для себя место.
Женщина создает.
Что-то зашевелилось в глубине ее существа. Ощущение не было приятным, но и не раздражало. Это было похоже на чье-то присутствие. В глубине всевозрастающего головокружительного помутнения рассудка она вспомнила предостережение Тейт:
— Ты не знаешь, как остановиться.
Это было так. Даже слишком.
Сайла больше не может следовать. Сайла ведет.
Снова голос, каждое слово — словно удар хлыста.
Выход из транса всегда вызывал у Сайлы тревогу. Постоянно оставался страх, что сознание возвратится не полностью, оставив ее наполовину в состоянии самоуглубления. Свет и звуки манили ее, как поверхность манит ныряльщика. На этот раз пробуждение было мгновенным, она вдруг неожиданно увидела своих товарищей, отдыхающих под деревьями. Поднялась и подошла к ним.
— Мы идем вперед, — произнесла Сайла.
Все обернулись на скрип кожи — это раненый воин приподнялся на локтях над волокушей. Пока они изумленно глядели на него, тот сказал:
— Коссиары. Не доверяйте им. — Лоб его был покрыт бисером пота, но глаза оставались ясными. — Через несколько дней я снова смогу драться. Остерегайтесь Коссиаров, а с теми, кто напал на меня, мы справимся.
Тейт сказала:
— Когда Конвей нашел тебя, ты не был в этом так уверен.
Воин посмотрел на Конвея.
— Никто не доверяет Коссиарам. Они захватят вас в плен.
— А тебя нет? — невозмутимо спросила Сайла.
— Только пока я не поправлюсь. А это ненадолго.
— Ты — мой пациент, а я принадлежу Церкви. Никто не причинит тебе вреда.
Он покраснел.
— Налатан Сохна ничего не боится. — Потом он обратился к Конвею: — Дай мне меч. И оставьте меня.
Сайла вытянула руку, от нее до воина был добрый десяток шагов.
