S-T-I-K-S: Бродяга (СИ) - Тарасов Ник
Пока Лера держала первую вахту, я прилёг, ощущая приятную усталость после долгого дня. В голове прокручивались сегодняшние события: встреча с засадой, телепорты Кулака, побег в лес и осторожный путь до деревни. Всё это напоминало о том, что мы едва ли можем позволить себе расслабиться. Но прямо сейчас, лёжа на холодном полу под мерцающим светом углей, я чувствовал лёгкое облегчение. Слишком долго мы жили на грани, и такая передышка давала нам хоть какой-то шанс восстановить силы. Мы с Искрой устроились в одном спальнике, тесно прижавшись друг к другу. Она положила голову мне на грудь, расслабленно обвив меня рукой, и я нежно гладил её по волосам, ощущая их мягкость под пальцами. Казалось, весь этот хаос и тревоги исчезли, оставив только нас двоих в тихом, уединённом моменте.
Искра словно впитывала тепло моей руки, её дыхание было спокойным и размеренным, и иногда мне казалось, что она тихо мурлычет — то ли во сне, то ли просто от удовольствия. Каждый её вздох был для меня напоминанием, что несмотря на всю опасность, мы всё ещё были здесь, вместе, защищая друг друга. Этот момент уюта был редким подарком, и я наслаждался им, чувствуя, как её доверие согревало меня.
Мы лежали, слушая треск тлеющих углей и шорохи ночного леса за окнами, но всё это словно растворилось, оставив нас вдвоём в своём мире.
Через несколько часов я почувствовал лёгкий толчок. Открыв глаза, увидел, что Лера наклонилась надо мной, жестом приглашая меня встать.
— Твоя очередь, — тихо сказала она, и я кивнул, собираясь.
Выйдя наружу, я сел на пороге дома и стал вглядываться в темноту. Ночь была тиха, только лёгкий ветер шелестел листвой. Я ощущал себя частью этой тьмы, растворяясь в ней, как будто сам Улей позволил мне стать её частью на какое-то время. Вдалеке слышались тихие, едва уловимые звуки — может, дикие звери, а может, ветер. Но ничего, что могло бы указывать на присутствие заражённых или муров.
Я вытащил флягу с живчиком и сделал небольшой глоток, чувствуя, как его тепло растекается по телу. Мысли, как всегда, начали возвращаться к тому, что ждёт нас впереди.
Несколько часов прошли в тишине, и вскоре я разбудил Кулака, чтобы тот сменил меня. Мы менялись, понимая, что нельзя полагаться ни на что, кроме собственной осторожности и тех, кто рядом с тобой.
На рассвете мы, наконец, снова собрались, перекусив остатками еды, и с первыми лучами света отправились в путь. У нас впереди была длинная дорога, и я понимал, что этот день может принести не меньше опасностей, чем предыдущий.
Глава 22
Чем ближе мы приближались к цели, тем больше заражённых начинали попадаться на нашем пути. Мы с Искрой наблюдали за окружающими лесами, а Кулак, с привычной невозмутимостью, продолжал управлять машиной. Несколько раз ему приходилось нас телепортировать — это была единственная возможность избежать прямых столкновений. Каждый телепорт выматывал его, но альтернатива выглядела куда менее привлекательной. Кулак с хладнокровной точностью выбирал безопасные точки для перемещения, а мы, каждый раз, словно проживали несколько жизней в долю секунды, как будто вслепую перепрыгивая через пропасть.
Гвоздь, наблюдая за передвижениями заражённых, объяснил их присутствие:
— Заражённые всегда мигрируют, двигаются, как живой поток. Встретив препятствие вроде черноты, они не идут дальше, а либо обходят её на расстоянии, либо возвращаются назад. Поэтому, как и у рек, у черноты их всегда больше.
Слова Гвоздя натолкнули меня на мысль, что чернота, словно некая естественная граница, удерживала их в одной зоне, и заражённые просто сбивались в эти области, будто им был известен какой-то невидимый предел. Это напоминало движение муравьёв вокруг непреодолимого барьера. Чувствуя такое скопление, мы удвоили бдительность, тщательно выбирая маршрут.
Тем не менее, к обеду мы добрались до нужного кластера, стараясь не привлекать лишнего внимания. Этот кластер действительно был тройником, небольшой площадкой где-то метров пятьсот в диаметре. С одной стороны он примыкал к черноте, тёмной и непроницаемой, будто куска выжженной земли. Природа здесь словно замерла — на границе черноты не росло даже травы, а деревья, которые находились рядом, стояли мёртвыми, с обломанными ветками и корявыми антрацитовыми стволами. Чернота выглядела угрожающе, её тёмный цвет словно затягивал, вызывал подсознательное желание отступить назад.
Мы припарковали машину на краю тройника, внимательно осматриваясь вокруг. Я ощутил, как вся наша команда затаила дыхание, изучая это место. В воздухе витал запах влажной земли, перемешанный с едва уловимой ноткой разложения. Слишком тихо, как перед грозой, и даже птицы, если они и были здесь, затаились.
— Не нравится мне это место, — прошептала Искра, внимательно изучая черноту на краю поляны. — Оно мёртвое, как сама смерть.
— Именно поэтому это идеальное место для нас, — тихо ответил я, держа руку на рукоятке оружия. — Мало кто сунется сюда по собственной воле.
Кулак проверил своё снаряжение, окинув нас уверенным взглядом. План был чётким: обустроить здесь тайник, замаскировать его, а затем сделать это место нашей базой. Мы начали осмотр пятачка, внимательно проверяя каждый метр, чтобы убедиться в безопасности.
— Гвоздь, ты как? — спросил я, оборачиваясь к нему.
Он выглядел бодрым, хотя мы все знали, что недавняя рана могла ослабить его.
— В норме, — усмехнулся он, прикрывая глаза от солнца. — Но вот насчёт черноты у меня нехорошие предчувствия. Похоже, она не просто пугает заражённых, но и магнитом их притягивает.
Мы все инстинктивно посмотрели на край черноты. Её границы будто пульсировали, и хотя казалось, что она статична, было какое-то странное ощущение, что с течением времени она может поглощать соседние кластеры, медленно, но верно.
— Ладно, времени у нас мало, — сказал Кулак, возвращаясь к делу. — Мы с Гвоздём займёмся подготовкой места под схрон. Вы же начинайте разгрузку того, что привезли с собой. Потом сделаем ходку за техникой и перебросим от бункера сюда весь арссенал.
Искра кивнула и, сжав оружие, направилась к лесной границе. Её фигура скрылась в тени деревьев, но я знал, что её щит защитит её на случай неожиданного нападения. Я же взял на себя задачу осмотреть черноту поближе, стараясь понять, насколько она опасна.
Подойдя к самой её границе, я почувствовал, как воздух изменился. Было ощущение, что сама атмосфера здесь давит, словно тянет к земле. Я быстро отошёл назад, ощущая холодок, пробегающий по коже. Этот участок напоминал зону отчуждения, и оставаться здесь долгое время казалось губительным.
Собравшись вместе, мы поделились своими наблюдениями. Искра подтвердила, что вокруг чисто, заражённых поблизости не обнаружилось. Гвоздь и Кулак подготовили место для схрона, углубляя небольшой участок земли и маскируя его ветками и листьями.
— Ну что ж, — сказал Кулак, оглядев результат нашей работы, — теперь лишь останется хорошо замаскировать.
Мы переглянулись, оценив, насколько заметен наш схрон. Сначала мы тщательно уложили на него ветки, мох и мелкие листья, придавая вид обычного холма, ничем не выделяющегося среди остальных. Когда закончили, схрон слился с окружающим пейзажем, словно всегда был здесь, скрытый от глаз случайного наблюдателя.
После этого мы потихоньку перетащили все, что набрали в стабе, устроив короткий привал, чтобы передохнуть. Мы перекусили сухпайками, стараясь не затягивать время. Вкус еды был тусклым и почти неощутимым на фоне усталости и мрачных мыслей, которые переполняли каждого из нас. Мы двинулись в сторону бункера и с наступлением сумерек уже был на подходе к нему. Путь пролегал через остатки старого леса, заросшего кустарником и покорёженного непогодой. В воздухе витал запах увядших листьев и сырости, и каждый шорох казался громче, чем обычно. Мерцающий свет леса делал его похожим на лабиринт, из которого выбраться — целая задача. Я шёл впереди, держа оружие наготове, а Искра следовала за мной, глядя на окружающую нас мрачную красоту с лёгкой тревогой.
