Дональд Маккуин - Странница
Лису показалось, что он буквально ощущает запах безумия Алтанара. Он сказал:
— Похоже, ты спас мне жизнь. Я спасу твою. Я не расскажу Жрецу Луны о нашем разговоре. Но если я обнаружу тебя за спиной, то убью. Держись так, чтобы я тебя всегда видел, и мы оба сможем служить тигру, держась подальше от его зубов. Ты меня понял?
— Отлично. — Алтанар взял ножны и стал приспосабливать их, как рычаг для затягивания жгута. Засмеявшись еще раз, он стал изо всех сил поворачивать ножны.
Глава 31
При свете умирающего костра Люди Гор в спешке покидали лагерь. Пока взрослые увязывали тюки, навьючивали лошадей и занимались с ранеными, дети бродили среди павших, собирая с них свою дань. Джонса удивляла та радость, с какой они приветствовали находку особенно искусно сделанного оружия. Украшения и необычная одежда вызывали меньше эмоций. Надо будет сказать Лису, чтобы он приставил к ним человека, решил он. В том мире, который он собирался создать, с молодежью надо будет работать особыми методами. Не дело, если какой-нибудь разъяренный раненый идиот поранит кого-то из них. Больше того, никто даже не узнает, что стащили маленькие негодники.
Обнаруживая еще живого кочевника, они звали на помощь старших. Осмотр таких раненых выполнялся старшими женщинами. Джонс приказал, чтобы тех, у кого был шанс выжить, относили к центру, связывали и хорошенько присматривали за ними. Если женщины решали, что человек не сможет поправиться, такого просто приканчивали.
Те женщины, которых приставили к этому занятию, постоянно жаловались. Даже сейчас, после того как Джонс уже давно отказался менять свое решение, одна из них появилась перед ним, пока он шел через развалины.
— Почему ты так поступил? Как мы отплатим за свои беды, если даже не можем заставить этих людей мучиться?
Джонс натянуто улыбнулся.
— Мы потеряли убитыми двоих. Шестеро ранены. Пятеро из них вскоре совсем поправятся. Больше сотни наших врагов мертво. Многие из тех, кто бежал, тоже умрут. Мы захватили больше семидесяти лошадей и большую добычу. Разве это не победа?
Старуха сплюнула.
— Победа. Поражение. Мы потеряли сыновей и мужей, или отцов. Наш обычай — пленники платят за все горе. Опасно менять старые обычаи.
— В следующий раз. Я обещаю. Эти пленники имеют для меня большую ценность. Обращайтесь с ними, как я сказал.
— Ты заставил наших женщин перевязывать раненых врагов. Кочевники подумают, что мы слабы.
Джонс наклонился к ней.
— Ты считаешь меня слабым?
Она быстро отскочила назад.
— Не я. — Она сделала неопределенный жест одной рукой, махнув куда-то через плечо, другой рукой подняла изображение Луны, висевшее на груди. — Другие. Я… Мы думали…
Джонс оставил ее бессвязно бормотать. Под грубым навесом из еловых веток, прикрывавшим раненых, он обнаружил Лиса. Тот лежал на спине между двумя другими воинами, пострадавшими так тяжело, что не могли двигаться. Запах свежесрезанной ели почти перекрывал осязаемый туман, слагавшийся из запахов растений, пота и тяжелого дыхания. Джонс посмотрел на соседей Лиса, потом, обращаясь к нему, произнес:
— Ты сможешь ехать на носилках?
— А что остается делать? — Воин приподнялся на локтях и скривился от боли. — Я слышал, что ты запретил женщинам развлекаться с пленными. Говорят, ты даже заставил их лечить.
Свалившись обратно на свое место, Лис выжидающе смотрел на него. Мускул на его челюсти начал подергиваться. Джонс позволил тишине сгуститься, потом ответил:
— Я сказал тебе: «Служи мне преданно и верно, и я отдам войско Каталлона под твою команду». — Лис быстро кивнул, но Джонс почувствовал его подозрительность. Бедный Лис не умеет лицемерить. — У нас нет сил, чтобы завоевывать по всем правилам, значит, мы должны захватить власть каким-то другим способом, — продолжал Джонс. — Ты и твои воины крепко насолили Каталлону этой ночью. Он будет вас уважать. Теперь мы пощадим тех, кого захватили. Он обрадуется, получив их назад живыми. Когда он узнает, что я хочу побеседовать с ним о мире, он удивится. Он пожелает увидеть нас.
Лис хрипло рассмеялся.
— Как только ты окажешься в его руках, он расправится с тобой, как с беспомощным теленком.
— Со мной? — Джонс резко выпрямился. Его лицо пылало, слова скрежетали, словно камни. — Еще не пришло мое время воссоединиться с моей Матерью, Луной. Я покину землю по ее зову. Ни одному человеку не дано определить это время. Я — Жрец Луны.
Лис пытался подняться на ноги, чтобы вымолить прощение. Вытянув раненую ногу, он полз вперед на локтях. Раненые, лежавшие рядом, тихо бормотали в ужасе перед яростью Джонса. Лис, неуклюже вывернув голову, чтобы взглянуть ему в лицо, пытался дотянуться до его руки.
— Я не подумал. Жрец Луны, я знаю. Ведь это я видел, как ты умер и вернулся. Я видел. Я верю.
Джонс сжал его руку.
— То, что ты думаешь обо мне, — хорошо. Я уже говорил тебе, что должен буду умереть. Однако не раньше, чем выполню свое предназначение здесь. Могущество приходит ко мне, сила, которую тебе не понять. А сейчас расскажи мне, что же с тобой произошло.
Лис взмахнул перевязанной рукой, указав на свою ногу.
— Один из них неплохо дрался, — произнес он сухо.
Небрежно усмехнувшись, Джонс сказал:
— По крайней мере, мы захватили пленников. Нам необходима информация. Нам повезло, среди них оказался сын мелкого вождя. Он называет себя Варналалом Красным. Он из племени Длинного Неба. Когда ты будешь готов к переходу?
— Как только сожгут мертвых.
— Хорошо. — Джонс отправился к погребальному костру. Он приказал воину, чтобы к нему привели пленника, способного держаться на лошади. Когда тот вернулся, ведя за собой лошадь со всадником, Джонс стоял перед пылающей горой.
— Это тот человек, которого я приказал привести?
От резкого вопроса воин выпрямился. Он быстро ответил:
— У него сломано плечо. И он ранен в ногу. Я привязал его к седлу, чтобы он не упал.
— Он проживет достаточно долго, чтобы попасть к Каталлону?
— Думаю, да. Если только его не настигнут звери.
Джонс прервал его.
— В таком случае пошлите двоих. Каталлон должен во что бы то ни стало получить мое послание. — Он взял поводья, подтянул лошадь поближе к себе и вцепился в колено пленника. Человек на лошади дернулся и вскрикнул. Потом посмотрел вниз на Джонса, тот сказал:
— Передай Каталлону и его военным вождям — их раненые здесь, они перевязаны, они нуждаются в помощи. В знак моей доброй воли я дарую жизнь всем пленникам. Скоро я пришлю Варналала в лагерь Каталлона, чтобы он все подготовил для переговоров. Передай ему. — Джонс помолчал, потом снова сжал колено, вырвав из пленника вопль боли. — Передай, что я достаточно воевал с ним. Я дам ему силу и славу, чтобы радовать свое сердце и жечь врагов. Я хочу быть ему другом.
Он отступил назад, отпустив человека и лошадь. Потом поднял руку и указал на восток, в свете костра эта поза выглядела величественно. Рев пламени звучал подтверждением его слов, в этом Джонс был уверен.
Пленник отвернулся от огня и уставился на Джонса, будто пытаясь отыскать во всем окружающем что-то рациональное. Потом издал какой-то глухой грудной звук и развернул лошадь здоровой рукой. Явно ожидая, когда стрела вонзится ему в спину и послышится жестокий смех его мучителей, он пригнулся к седлу и исчез в ночи.
Поджав губы, Джонс печально покачал головой.
— Пошлите еще двоих. Этот идиот скорее всего свалится с края плато. Проследите, чтобы остальные несли такие же послания. И быстро. Каталлон наверняка снаряжает еще один отряд. И нам уже не удастся заманить его в ловушку так легко.
Джонс наблюдал за тем, как Алтанар вьючит пару лошадей. Интересно, узнает ли кто-нибудь в Оле прежнего короля, подумал он.
Одетый в грязное тряпье, босой, в драной шерстяной шапке, которая была на несколько размеров больше, чем нужно, Алтанар суетился, как сумасшедший, пытаясь подчиняться командам и самого Джонса, и сгорбленного хромого старика — личного слуги Джонса. Любой приказ одного из них тотчас вызывал совершенно противоположный приказ другого. Ничто не делалось как надо. Или вовремя. Слуга поносил свою потрепанную жертву с нескрываемым удовольствием.
Когда весь немногочисленный багаж Джонса был надежно закреплен на лошадях, он махнул молодому воину, который стал в лагере главным до выздоровления Лиса. Серия свистков, больше похожих на птичьи трели, была сигналом к выступлению.
Варналал произвел на Джонса лучшее впечатление, чем тот ожидал. Молодой, расстроенный своим пленением, но не сломленный, он спокойно рассказывал о жизни у Каталлона.
— Нас там девять племен, — говорил он, — и еще люди из пяти или шести других. Мы — Люди Длинного Неба — самые сильные. За нашими землями нет ничего, только дом солнца и леса, где живут рабы.
