Александр Шлёнский - Рыбалка в Пронькино (СИ)
— Капрал Робинсон! Обращайтесь к сослуживцам по уставу. Приказываю присвоить лейтенанту запаса Евгению Мякишеву оперативный позывной «Начхим» и обращаться к нему используя этот позывной.
— Sir, yes sir! Начхим, ваши летучие рыбы какое расстояние могут пролететь?
— Не более десяти километров, максимум пятнадцать. Они же планера, сам понимаешь.
— А можно их быстро переделать так чтобы они научились крыльями махать и летать на большие расстояния? — подхватил мысль Толян.
— У них не крылья, а плавники. В этом вся проблема. На рыбьей основе летательного аппарата с автономной тягой мы сделать не можем. Только планер. Нам ничего большего пока и не надо было.
— А на ящериной основе самолёт получится? Вот ваш трактор Петрович, вы его, как я понял, на черепашьем шасси собрали, а черепахи и ящеры вроде как близкие родственники.
— Вообще-то, Петрович — не трактор, а тракторист. Но мысль очень интересная. Стоит попробовать! Видите теперь в чём разница между вашей цивилизацией и нашей, э-э-э… ну не знаю как на вашем языке это назвать. Вы хорошо умеете анализировать, формулировать локальные цели и способы их достижения. А у нас нет локальных целей, а есть диффузное но зато полное понимание действительности. Хорошо, попробуем сделать вам ящериный самолёт. Кстати, в сказках это чудо называется драконом. Думаю что мы его изготовим без проблем. Огнём он правда плеваться не будет, это баловство. Но от Волынина озера до Кубинки долететь сумеет. Вот только ему придётся по дороге много раз садиться где нужда заставит.
— А зачем так часто садиться? — спросил Толян.
— Заправляться-то надо!
— А чем он будет заправляться?
— Ну, чем-нибудь легко доступным. Например, травой. Хотя, нет. Траву щипать долго, а времени нет. Лучше древесиной. Точно, мы ему роторные челюсти поставим, чтобы он за минуту мог сгрызть две-три приличные ёлки и часа полтора на них лететь.
— Ты что, охренел, начхим, на дровах летать? — возразил полковник Аксёнов. — Сделай эту хреновину размером побольше и ставь туда реактор как на подводную лодку. Ядерного топлива у тебя теперь в озере хоть жопой ешь.
— Я тоже сперва подумал про реактор, только возиться придётся с ним подольше часа на два, а времени мало. Но это ладно, попробую побыстрее. Есть ещё такой вопрос, как у вас контакт с Петровичем сложился, нормальный?
— Душевный мужик! — ответил Лёха. — Таких бы побольше.
— Ну то-то же! Потому что хорошая качественная душа. Мы много душ перебрали пока его не нашли. Тогда мы пока поставим трактор на консервацию, Петровича из трактора вынем и в самолёт засунем. Трактористом он справился, справится и лётчиком. Вот вы, товарищ полковник, всё нам не верите, и думаете чтобы ваша суть — это ваши кости, звание да награды. А посмотрите на Петровича. Ну, про крокодила вообще отдельная песня… Но даже его человеческое тело из последней жизни давно сгнило. А характер остался. Потому что характер и личность — не в теле, а в душе! Хотя проявить себя они могут только через тело. Как вам это получше объяснить… Ну, возьмём, к примеру, старинную виниловую пластинку. Что вы на ней можете увидеть? Дорожки, рифление. Ну а музыку вы можете увидеть прямо на пластинке? Не можете! Можете только услышать. А для этого нужен проигрыватель. Так вот, душа — это пластинка, а тело — это проигрыватель. Понятно?
— Ну, это как бы очевидно. — откликнулся полковник.
— Но с другой стороны, каждое тело тоже индивидуально! Оно тоже как пластинка, на которой записаны какие-то присущие ему движения, реакции, способности получать различные ощущения и так далее. Я имею в виду индивидуальные генетические особенности. Чтобы понять музыку тела, её тоже надо поставить на проигрыватель. И её проигрыватель — душа. Это тоже понятно?
— Жень, ты пизди да знай меру. — с неудовольствием прервал озёрного философа Лёха. — А у тебя то пластинка на патефоне крутится, то патефон на пластинке… Прямо как в песенке — как у наших у ворот Тузик Бобика ебёт, а потом наоборот Бобик Тузика ебёт!
Полковник Аксёнов заржал как настоящий военный, басовито и густо, но по озёрному каналу его хохот почему-то не передался.
— Лёха, ты настоящий начфиз. — резюмировал Женька. — У тебя руки и ноги летают в пять раз быстрее чем мозги. Мне отсюда из озера видно как у тебя мозги скрипят и смазки просят. Так вот тело и душа не только друг на друге катаются, а ещё и музыку друг друга слушают и запоминают и пытаются сыграть вместе в лад. К концу жизни, когда у них только-только начинает получаться, телу уже помирать пора, а душе — искать новое пристанище.
— Ну, это тоже как бы не новость. — изрёк полковник. — Живём от сих и до сих.
— А теперь постарайтесь понять такую вещь, Геннадий Борисович. Это только вам, людям, нужно всю жизнь в обе стороны музыку проигрывать чтобы что-то о себе понять, а заодно и о чём-то другом. А мы видим ваши тела и души насквозь, вдоль и поперёк! И винил, и лэйбл, и рифление, и музыку. Без всякого проигрывателя. Более того, мы можем любую пластиночку откуда угодно взять и поставить на любой проигрыватель, на какой захотим. Вот так-то, товарищ полковник!
— Охуеть от тебя, начхим, просто охуеть! Хорошо, я над твоими словами подумаю. Но пока что моя пластинка без моего старого проигрывателя обойтись не может, и мои бойцы того же мнения. Ты это учитывай!
— Да, чуть не забыл! — спохватился Женька. — На драконий самолёт мы навигационных приборов поставить уже не успеем, всё время на реактор уйдёт. А по визуальным ориентирам Петрович сам в Кубинку не долетит, заплутает. Придётся кому-то из вас взять с собой карту и штурманом лететь. Компас у вас в голове теперь есть, и координатная сетка тоже. Так что с картой должны долететь.
— А лететь-то как? Прямо на спине у вашей животины сидеть, как Иванушка-дурачок? — подмигнул Лёха. — Ты тогда хоть седло какое сделай! А кнут тоже понадобится?
— Сделаем вам и пилотскую кабину и трюм. — ухмыльнулся в ответ Женька. — Насчёт кнута это как знаешь, но лучше не бери, а то Петрович его тебе в жопу засунет.
— Скажи, начхим, — подал голос полковник. — А можно будет потом сделать серию облётов территории на твоём драконолёте? Надо же узнать, что вокруг творится!
— Постараемся организовать, товарищ полковник. — ответил Женька, произведённый полковником в начхимы. — Нам информация нужна не меньше вашего. Больше всего нам нужна связь с вашими специалистами, учёными, со всеми кто владеет знаниями в различных областях и умеет их грамотно излагать. Чем раньше мы войдём с ними в контакт, тем лучше сумеем интегрировать ваши знания с нашими возможностями и начать постепенно решать проблемы.
— Ладно. Начхим, как только дракон будет готов к полёту, дай мне знать. И определитесь побыстрее, кто за штурмана полетит. Если появятся какие-то проблемы, сообщайте мне немедленно. Вопросы есть? Слышу молчание, значит вопросов нет. Совещание окончено. Вольно, всем разойтись!
Как полковник мог слышать молчание, он и сам не смог бы объяснить, но сказал он именно то что сказал. Такая уж у военных привычка, время от времени сказать что-нибудь так, чтобы штатские потом долго чесали репу.
Надо заметить что разойтись куда бы то ни было участникам только что окончившегося совещания было бы несколько затруднительно. Толян лежал в Веркиной постели и задумчиво поглаживал и перебирал пальцами её спинной плавник. Перед совещанием он как раз закончил заниматься с Веркой любовными играми, и Верка опять утомила Толяна своими русалочьими изысками. Накануне вечером Верка, чертяка, удрала под шумок верхом на Петровиче на озеро и устроила там грандиозный заплыв до поздней ночи, опробовав плавники, жабры и хвост, и успокоилась только когда Женька Мякишев прогнал её из озера обратно в деревню, дав в провожатые двух ярко фосфоресцирующих во тьме злющих каколинов, которые конвоировали её почти до улицы Щорса, шагая на задних лапах, а передними расчищали путь от зарослей. Доставив Верку в деревню, они развернулись, встали на все четыре лапы и с треском попилили галопом через лес к себе в озеро, распугивая жутким рыком лесную живность.
Дуэйн в процессе совещания лежал под одеялом, обняв чёрными лапищами сладко позёвывающую Машку, у которой после прививки проклюнулись коротенькие светлые волосы на голове и чуть потемнее на другом месте. Одновременно Дуэйн беззлобно переругивался с душой адмирала Шермана, который, сидя в разноцветном креслице в гугловском офисе, внимательно просматривал текущие сводки служебных новостей с пометками «Top secret», писал аналитические заметки, попутно выясняя что-то по телефону.
Васька тоже лежал дома на кровати с клешнёй, накрепко примотанной к кроватной раме и с восседающей на нём сверху женой Раисой, серьёзно и сосредоточенно выполняющей супружеский долг.
