Путь Роха (СИ) - Стерх Юрий
В «Обжоре» хорошенькие девушки прислуживали только мужчинам, а пара угрожающего вида мордоворотов у входа строго следили за тем, чтобы те не распускали руки.
Прислуга сдвинула несколько столов и начала шустро сервировать их.
Появился сухонький старичок в опрятной одежде и с редкими, аккуратно прилизанными к почти лысой голове волосиками.
— А… старый пройдоха, это опять ты!.. — беззлобно выкрикнул старик, по-отечески обнимая капитана. — Опять будешь заманивать к себе моего Тимае? Не отдам! Я и так ему из-за тебя жалование плачу в три раза больше, чем другим!
Мэйрон рассмеялся, легонько хлопнул старика по плечу и представил его всем остальным.
— Представляю вам хозяина этого заведения — почтенного Белфорю. А это мои друз…
— О!.. — старик вытаращил глаза и, тыкая пальцем в сторону Пири, воскликнул: — Не может быть! Это она⁈
Он неверяще переводил взгляд с девушки на Мэйрона. Его губы сложились в умильную улыбку, и он посмотрел на Пири влажными глазами.
Та улыбнулась ему в ответ и сделала хозяину заведения легкий, но не лишённый изящества реверанс.
Капитан усмехнулся.
— Пири сол Эркибьюнт собственной персоной, — представил он хозяину заведения довольную девушку, — ее братья — Сурим и Панак, глава Братства Роха — Гунт сол Икселент, лучший на Тарсоне следопыт — Марк, Эол…
Мэйрон назвал всех одного за другим, а потом предложил:
— Садись с нами, Белфорю, надеюсь, Тимае нас сегодня порадует своей стряпней…
— А когда он тебя не радовал? — довольно пробурчал хозяин.
Ужин удался на славу.
Блюда были изумительны по вкусу и подаче.
Все по-настоящему объелись и выходили из заведения, чуть дыша.
Провожая гостей до повозок, Белфорю уговаривал Пири и братьев остаться еще хотя бы на пару дней и дать несколько концертов в «Обжоре», а затем он отправит ее прямиком до Серфита. Из порта Кайрут суда в ту сторону шли чуть ли не каждый день. Но Пири согласилась только на один концерт, завтра вечером. Никакие полновесные гроты не заменят ей контракта с королевским театром.
Доставив всех на корабль, Мэйрон направился в ближайший трактир заниматься наймом новых моряков, а уже к утру возле трапа выстроилось десятка полтора новобранцев.
Гунт поручил Дорну оказать обещанную помощь капитану Мэйрону, а сам, вооружившись армейской аптечкой, занялся осмотром раненых моряков.
На борт пригласили первого кандидата, а остальных пока оставили ожидать на пристани.
— Как тебя зовут? — спросил капитан, подозрительно прищурившись. — Что-то мне твоя рожа знакома…
— Твир, капитан. Твир из Уемса… матрос, капитан, старший матрос… — запинаясь и отводя глаза в сторону, ответил он.
Мэйрон посмотрел на Дорна и кивнул.
— У меня есть одна штуковина, сейчас мой друг прикрепит ее к твоей бестолковой башке, и я задам тебе пару вопросов. Поверь, я точно буду знать, врешь ты мне или нет. Согласен?
Кандидат скривился и, зыркнув на капитана, молча развернулся и направился к трапу.
Спустившись на пристань, он подошел к толпе новобранцев и начал что-то тихо втолковывать им, активно жестикулируя руками. Потом обреченно махнул и, развернувшись, направился в сторону ближайшей таверны.
Чуть погодя от группы откололись еще двое таких же, как и он, и направились вслед за ним.
— Следующий! — с ухмылкой крикнул капитан.
К трапу поспешил рыжеволосый детина.
— Как зовут? — спросил Мэйрон.
— Смэлс, капитан. И давайте уже крепите к моей башке ту самую штуковину, мне от вас скрывать нечего!..
Отобрав человек пять, капитан устроил им настоящий экзамен, отсеивая не сдавших без какого-либо сожаления. Помимо безукоризненного знания морского дела, он проверял их на выносливость и умение драться на коротких мечах или еще каким-нибудь другим оружием. Экзаменовал их сам, и поэтому немудрено, что из первой партии остался всего только один кандидат.
Ближе к обеду подошли еще человек двадцать, и из них тоже осталось всего пятеро.
— Нужно хотя бы еще столько же, — недовольно проворчал Мэйрон и сплюнул в море. — Посмотрим, кто подойдет после обеда.
С пополнением экипажа определились ближе к вечеру.
На палубе выстроились десять новобранцев, капитан произнес короткую речь и поручил их новому помощнику Линдсу. Мэйрон выбрал его из старой команды и переселил в каюту, которую раньше занимал Тонс.
— Выходим на рассвете, — сообщил он Гунту. — А сейчас… на концерт?
В «Обжоре» этим вечером было весело. Все столы в переполненном заведении были заняты, Белфорю распорядился, и чуть в стороне от сцены поставили дополнительные стулья, и там тоже не было свободных мест.
На протяжении всего вечера Пири блистала, ее осыпали овациями и дорогими подарками. Она купалась во всеобщем обожании, и охране заведения даже пришлось пару раз вмешиваться, стаскивая со сцены слишком назойливых почитателей. Еще бы… ведущая певица королевского театра, знаменитая Пири, и она в их захолустье! Далеко не каждый день такое происходит.
После концерта настроение у всех было приподнятым, и, вернувшись на корабль, решили собраться в салоне, чтобы продолжить праздновать успешное выступление трио.
Новый повар (Тимае так и не захотел оставить старика Белфорю) принес легкие закуски, пару бутылок выдержанного дрэги и большой кувшин пенного патака.
В хорошей компании время летит совсем незаметно, и когда расходились по каютам, на горизонте уже забрезжил рассвет.
Проснулись все ближе к обеду, когда «Хилот» под всеми парусами уже рассекал морскую гладь в направлении порта Серфит.
* * *Шел второй день, как они вышли из Кайрута.
Как уверял капитан Мэйрон, до порта Серфит еще три, от силы четыре дня пути. Времени для того, чтобы Пири успела вовремя добраться до столицы королевства Мерк, хватало с запасом. И если так пойдет и дальше, то у нее еще остается два-три дня, чтобы добраться до театра и отправиться с труппой на гастроли. Так что беспокоиться было особо не о чем.
Для Гунта время на борту «Хилота» тянулось невыносимо медленно.
Все, кроме него, на судне были чем-то заняты.
Капитан — своей командой. Солрс вместе с профессором кропили над его доспехом, еще больше его совершенствуя и добавляя какие-то новые функции и возможности. Марк и Кейв каждую свободную минуту беседовали о звездах и космических путешествиях, а в перерывах занимались просмотром учебных и развлекательных программ на своих наладонниках. Пири с братьями репетировали в салоне с утра и до вечера, перерываясь только на обед и ужин. Эол, Ника и Дорн с Корой развлекались, закрываясь по очереди в каюте, и только глава братства не находил себе места.
Целый день Гунт с нетерпением ждал того самого момента, когда после ужина он и Пири останутся наедине и будут неспешно прогуливаться по кораблю, а затем, расположившись на носу судна, станут смотреть вдаль и беседовать о всяких малозначимых житейских пустяках.
Чем больше он узнавал о девушке, тем сильнее она ему нравилась. Было что-то трогательное в ее отношении к братьям, в том, как она заботилась о них; ведь, по сути, они остались одни на этом свете и держались друг за друга как настоящая семья.
Нежное отношение Гунта к Пири уже ни для кого не было секретом, и все видели, что он ей тоже нравится, однако его общества она не искала и как будто даже избегала оставаться с ним наедине, делая исключения только на время вечерних прогулок.
За обедом или ужином завязывался общий разговор, кто-то шутил, вызывая у всех улыбки и смех. В такие моменты, глядя на непринужденно болтающую и смеющуюся девушку, Гунту казалось, что его чувство к ней становится глубже и искреннее. Но ему трудно было понять, подозревает ли об этом сама Пири, принимает ли она происходящее близко к сердцу.
В какой-то миг он с ужасом для себя осознал, что по-настоящему влюбился. Это новое для него чувство стремительно росло изо дня в день, и чем больше, тем труднее было дознаться, каковы ее ответные чувства.
