S-T-I-K-S: Бродяга (СИ) - Тарасов Ник

— Так что вот, — Катя снова сделала глоток из фляги и устало облокотилась на стол. — Нужно будет ещё экспериментировать, понять до конца, как это работает. Но суть такая: у тебя один дар, но он с разными гранями. И что дальше? Кто знает. Может, ещё что-то вылезет.

Я посмотрел на неё, а затем на остальных. Гвоздь молча кивнул, будто соглашаясь с её словами.

— Ладно, — наконец сказал он. — Главное, что это сработало. Улью, как всегда, спасибо за чудеса.

Мы снова выпили, но на этот раз уже без особых тостов.

Катя всегда была немного странной, но ей как-то удавалось говорить просто о вещах, которые казались мне далекими и нереальными. Её спокойный голос как будто пробивал брешь в моей голове, открывая двери туда, куда я сам боялся заглянуть. «Воображаемый рубильник», — говорила она, как будто это было так просто, как включить свет в комнате. «Попробуй представить, как ты его выключил, а теперь включи обратно. Со временем всё это будет происходить само собой, по желанию».

Я слушал её, пытаясь понять, как всё это работает, сколько времени нужно, чтобы привыкнуть. Мне было трудно осознать, что дар, который я выключил в себе давно, может так легко вернуться. Но слова Кати как будто обволакивали и давали спокойствие: «Это вопрос практики. Бывает, что дар включается и сам по себе, по обстоятельствам, независимо от желания. Например, когда тебя прижали к стенке или стрельнули в спину — и бац, он сработал, пуля прошла сквозь тебя. Полезно». Я поймал себя на мысли, что это реально может спасти мне жизнь. Например, я представлял себе: кто-то стреляет в упор, а я, вместо того чтобы рефлекторно пригнуться или бежать, просто включаю «рубильник» — и пуля пролетает насквозь, не причинив вреда. Страшно подумать, что такие вещи можно контролировать.

Меня заинтересовало это ещё больше. После того, как Катя объяснила суть так просто, я почувствовал, что приходит любопытство. Что будет, если попробовать? Пытаясь включить этот воображаемый рубильник, я сосредоточился. На удивление, получилось с первого раза. Я открыл глаза, посмотрел на Кулака и спросил:

— Ты видишь меня сенсом?

Он на мгновение напрягся, глядя в мою сторону, но его взгляд был пуст. Он качнул головой и сказал:

— Нет, не вижу. Пройди немного.

Я начал ходить по комнате, с каждым шагом чувствуя, как будто меня нет, как будто я растворяюсь в воздухе. Через пару секунд Кулак снова напрягся и тихо сказал:

— Теперь вижу, но слабо. Как-то размыто.

Мне это казалось невероятным. Я решил проверить, как это работает на других. Подошёл к Гвоздю, встал рядом и легко прикоснулся к его плечу. В этот момент Гвоздь исчез из поля зрения всех остальных, будто его и не было. Я его видел чётко, но для остальных он просто пропал. Сначала наступила неловкая тишина, а потом все ахнули от неожиданности, осознавая, что мой дар не просто делает меня невидимым — он мог «выключать» и других, если я того захочу.

— Что за чертовщина? — вырвалось у Гвоздя, когда он понял, что на него никто не смотрит.

— Это мой дар, — тихо произнес я, ощущая нечто новое и странное. Будто границы моего тела расширились, и я смог утащить в это состояние ещё и Гвоздя.

Теперь все смотрели на то место где только что сидел Гвоздь, не скрывая удивления. Я ощутил волну уважения в их взглядах. Я понимал, что это не просто эффектный трюк — это могло стать настоящим преимуществом. Мой дар оказался полезным не только для меня. Эта новая способность пробуждала новые возможности, и пусть пока не все понятно, но страх перед неизведанным уже не давил на меня так сильно, как раньше.

После этого случая у нас с Гвоздём часто возникали вопросы — как, почему, и где пределы этого дара. Например, я начал экспериментировать. Мы старались понять, насколько сильно можно укрыть человека моим даром. Когда я концентрировался, мог спрятать кого угодно на пару минут, будто закутывал их в невидимую шаль. Это было странно, как будто физически что-то делал, но руками не шевелил. Просто хотел, чтобы человек исчез, и он исчезал. Особенно впечатлил всех случай, когда во время тренировки на складе я укрыл сразу двоих, и сенс Кулака не могли их найти. Он был ошарашен.

Но была и обратная сторона медали. Чем больше я пытался расширить влияние дара, тем сложнее было контролировать его последствия. Один раз, когда мы в очередной раз тренировались, я так сильно увлекся, что забыл про «рубильник» и выключился сам на несколько минут. Катя потом говорила, что всё это вопрос контроля, и что нужно учиться «включаться» и «выключаться» по желанию, не выходя за пределы отведенных Стиксом сил. Но легко сказать, а на деле это оказалось сложнее.

Со временем я научился управлять этими границами. Моя первая реакция после слов Кати была более простая — надо просто попробовать. Я пробовал, даже когда не было необходимости, даже когда всё шло спокойно. Привыкал к мысли, что дар — это часть меня, и мне не стоит его бояться. В конце концов, он стал работать на автомате, включаясь в стрессовых ситуациях, когда мозг уже не успевал соображать.

Был случай, когда мы нарвались на зараженных и я успел собой прикрыть Леру. Тогда их когти прошли мимо, словно нас там и не было. В тот момент я понял, что, возможно, такой контроль — это не только мой шанс выжить, но и возможность защитить тех, кто рядом.

После этого я стал более уверенным в своих силах. Меня не пугали больше муры, не страшили пули и атаки. Было ощущение, что я наконец-то встал на ноги и понял, как использовать свои способности не только для защиты себя, но и для помощи другим. И пусть до конца ещё многое непонятно, я знал одно — страх больше не будет управлять мной. Дар стал моим щитом и оружием.

И теперь, когда Катя снова заговорила про «рубильник», я уже знал, что мне делать. Одна мысль, одно движение в голове — и я исчезаю, оставаясь при этом на месте или передвигаясь — не важно. Только теперь я знал, что, если захочу, могу взять с собой в это состояние и кого-то ещё.

Глава 9

Незаметно для нас время пролетело за тренировками и вылазками в городские кластеры. Мы занимались поисками еды, пополнением запасов снаряжения и совершенствованием навыков. Сначала это казалось рутиной, но чем больше времени проходило, тем яснее становилось — в Стиксе нельзя расслабляться ни на секунду. Даже когда вроде бы ничто не предвещало опасности, каждый вылаз оказался испытанием, и любой шаг мог стать последним.

Однажды, вернувшись после очередной вылазки, Гвоздь, словно между делом, сказал:

— Кластер через пару дней перезагрузится.

Эта новость немного застала нас врасплох. Мы все знали, что такое перезагрузка, и понимали, что это означает. Кластер, в котором мы прятались, в котором собирали всё необходимое и из него делали свои рейды, скоро исчезнет. Перезагрузка — это как смерть всего вокруг. Кисляк поглотит всё, что когда-то здесь было. Здания, дороги, укрытия — всё станет пустым и мёртвым. А потом кластер обновится.

Мы решили не тратить время зря. У нас было около двух дней, и нужно было подготовиться к переходу в соседний кластер. За эти месяцы мы насобирали кучу полезных вещей: еда, оружие, снаряжение — всё это стало частью нашего быта, и просто так оставить это в перезагрузке было бы глупо.

Гвоздь первым предложил отработанную командой идею найти фургон, чтобы перевезти всё необходимое. Мы разбрелись по окрестным кластерам в поисках транспорта, и спустя несколько часов Гвоздь нашёл старенький фургон, который по его словам «вполне ещё жил». Он был в плохом состоянии, но двигатель заводился, и это было главное. За оставшееся время мы погрузили в него всё, что могли унести: арсенал из бункера, запасы еды, оборудование. Всё, что плохо лежало, мы стянули, чтобы унести с собой. Кто знает, когда у нас снова появится возможность пополнить запасы?

Когда пришло время выдвигаться, фургон был под завязку набит всем, что удалось собрать за эти почти три месяца. Мы покинули кластер до начала перезагрузки и выехали в соседний, который на тот момент был спокоен и стабилен. Здесь мы решили дождаться конца перезагрузки, и, по сути, пол дня просто провели в ничегонеделанье. Это было странное время: вроде бы ничего не происходило, но каждая минута казалась заряженной ожиданием.