Диссидент-3: Дайте собакам мяса - Игорь Черемис
Я взял удостоверение, полюбовался на фотографию «моего» Виктора двухнедельной давности – и вернул его на стол.
– Да, моё, – не стал я отрицать очевидное.
– Не хочешь забрать?
***
Искушение было сильным. Просто забрать удостоверение – и ничего не было. Не было моего демарша, не было проведенного с Татьяной и частично с Максом дня, не было этой встречи в безымянной столовой на Неглинной улице... А я снова становился руководителем следственной группы, дело которой будет разрушено очень неосторожными решениями Политбюро ЦК КПСС.
– Если я его возьму, мне придется участвовать в том, в чем я не хочу участвовать, – сказал я, глядя Андропову прямо в глаза. – Обмен нормальной следственной работы на прилюдное признание Петром Якиром его вины... Извините, Юрий Владимирович, но это очень неравноценный обмен.
– Почему?
Под взглядом Андропова мне было очень неуютно – накладывалось почтение «моего» Виктора перед столь высоким начальством и моё послезнание о том, каких высот достигнет этот человек и какую память он оставит о себе. Мне приходилось уговаривать себя, что всё не так уж и плохо – раз он пришел сюда, ко мне, а не я к нему, то он хотя бы готов выслушать мою точку зрения, а уже потом примет решения, которые и определят мою дальнейшую судьбу. Несколько месяцев назад я бы чувствовал себя более свободно и раскованно. Но сейчас я отвечал не только за себя, но и за Татьяну, и за нашего с ней ребенка – это тоже добавляло скованности мне и заставляло чуть дольше искать нужные слова.
– Это просто, Юрий Владимирович, – сказал я. – Открытый суд над Якиром и последующая пресс-конференция с участием иностранных журналистов нужна лишь для одной цели – продемонстрировать западным странам, что наши диссиденты осознают глубины своего падения и искренне раскаиваются. Субъект выбран верно – у Якира есть определенный авторитет в этой среде, его знают и на Западе, и, кажется, что всё складывается очень удачно. Но на самом деле это... хотите анекдот?
Андропов улыбнулся – совершенно внезапно для меня.
– Рассказывай.
– Сели как-то несколько шулеров перекинуться в картишки. Раздали, посмотрели, поторговались, походили. И один недоуменно смотрит на результат и спрашивает: «Господа! Как же так?! Почему мой козырный туз не сыграл?». А ему отвечают: «Раскладец, батенька, раскладец!». Вот и с Якиром так будет – вроде козырный туз на руках, но он не сыграет, потому что раскладец такой.
Андропов улыбнулся ещё более широко и одним махом допил компот. Я с тоской покосился на свои тарелки, но не рискнул отвлекаться от разговора – да и голод я давно уже утолил, хотя свекольный салат мне очень понравился.
– Виктор, анекдот хороший, я запомню его. Но мне кажется, что в жизни всё совсем не так. Почему ты уверен, что этот козырный туз не сыграет?
– Потому западным разведкам на признания Якира всё равно, они просто отбросят его, как отработанный материал, – пояснил я. – Вот увидите, ни одна ведущая газета в США или Англии об этой пресс-конференции не напишет. Они могут кричать о своей независимости и о приверженности высоким стандартам журналистики, но то, что противоречит политике их стран, публиковать не будут. Это раз. Для наших, местных диссидентов Якир сразу же станет предателем. С ним перестанут общаться, его начнут игнорировать, в их среде будет неприличным о нем упоминать. Да, выглядит очень по-детски, но они иначе не умеют. Это означает, что авторитет Якира станет отрицательным, никто не пойдет по его стопам, наоборот – все последующие следствия по антисоветским статьям придется начинать сразу с тяжелой артиллерии, но всё равно – с неясным результатом. Задержанные просто не будут ничего говорить, не будут отвечать на вопросы, чтобы после выхода из следственных изоляторов или возвращения из ссылок не стать чужими среди своих. Работа «Пятки» осложнится многократно, а время не на нашей сторонке. В итоге мы выиграем эту битву, но проиграем войну, извините за пафос.
Андропов некоторое время молчал, и я даже начал примериваться, как ловчее вернуться к салату, когда он всё же заговорил.
– Твою работу в Сумах оценили очень высоко, Виктор, – сказал он. – Я бы даже сказал, что оценили на высшем уровне. Сам я с полковником Чепаком не работал, но Семен Кузьмич отзывался о нем... в общем, правильно отзывался... и он уверен, что заслужить такие слова от
