Барышня ищет работу - Салма Кальк
— Обычную городскую нежить нет нужды лупить со всей силы, — говорил Рябцев. — Достаточно лёгкого воздействия. С поднявшимися обитателями погоста уже нужно говорить серьёзнее, как со случайно поднявшимися, так и с возвращенцами. Если вы повстречали древнюю нежить — приготовьтесь к суровому отпору. Если вам противостоит тёмная тварь — готовьтесь стоять насмерть.
Я чуть было не спросила, что есть тёмная тварь, но мои нынешние сокурсники не спрашивали ни один, только сопели. А спросили неожиданно меня.
— Госпожа Филиппова, что есть тёмная тварь?
Раз нужно стоять насмерть — то, как бы это сформулировать?
— Нежить из нежити? — попробовала я.
А потом вспомнила, я же читала об охоте за тёмной тварью, в книге, взятой в кабинете Софьи Людвиговны!
— А подробнее? — нахмурился Рябцев.
— Понимаете, я не имею практического опыта. Я только лишь читала в книге.
— Уже хорошо. Это был учебник?
— Нет, — вздохнула я, за учебниками для второго курса мне ещё предстояло после занятий пойти в библиотеку. — Это были мемуары.
— И чьи же это были мемуары? — профессор смотрел недоверчиво.
— Анри де Роган сто лет назад описывал, как командовал крепостью на севере Байкала. И там в посёлке среди местных жителей завелась тёмная тварь. Рыбак, он убил многих ещё до того, как осесть в Поворотнице, а там продолжил. А когда он уже не смог скрывать свою тёмную сущность, то приходил, за соседями и приятелями, и уводил их. Его уничтожили совместными усилиями нескольких магов разной направленности, но среди них был один некромант.
— Верно, Северин де Роган, приёмный сын принца, — кивнул профессор, он смотрел ан меня уже помягче. — Что ж, хорошо, что хотя бы мемуары читаете. А нужно бы ещё и книг почитать, понимаете?
— Да, Евгений Васильевич, я уже взяла список и после пары пойду в библиотеку.
— Вы ведь у Пуговкиных живёте, так? Спросите Афанасия Александровича, у него есть если не всё, то многое.
— Большое спасибо, сегодня же.
Дальше мы ставили защиту по заданным параметрам — и держали её заданное количество ударов сердца. Никаких уже песочных часов, потому что какие в поле песочные часы? А ваше сердце с вами, и пока с вами — вы должны быть непобедимы, так говорил Рябцев, добиваясь точности исполнения.
Мне эта точность не давалась никак. Уже в самом конце занятия я, наконец, уложилась в те самые десять ударов. И получила похвалу от профессора.
— Вот, можете, когда сосредоточитесь. Так и продолжайте. Ждём всех в десять вечера здесь.
До вечера я успела пробежаться до лавки с Марьяной, зайти со списком книг к Афанасию Александровичу — он и вправду велел мне дома подойти вечером и напомнить, он даст то, что есть. И сделать письменную работу по философии — на завтра, философию я слушала с первым курсом.
На практику же я надела штаны.
Я шила их долго — недели две, наверное. По шву, понемногу. Потому что не хватало времени и сил. Но подходящих сапог не было, а практика первого курса проходила в местах холодных и заснеженных. Поэтому я по привычке надела тулуп, валенки да шапку, и очень этим удивила всех парней-второкурсников.
— Смотрите, как на гулянья крещенские нарядилась, — сказал кто-то.
— Хотите сказать, наша практика пройдёт на берегу тёплого моря? — поинтересовалась я. — Подумаешь, снять шубу дело недолгое.
Появились оба преподавателя — и старичок Конев, и франт Рябцев. Они тоже оделись полегче, чем я, осмотрели меня и переглянулись.
— И что же ты, Евгений, барышню-то не предупредил? — спросил Конев.
Тот только пожал плечами. А дальше мы пошли… куда-то. И шли достаточно далеко, я-то привыкла, что один шаг — и ты на месте. Тут тоже оказался шаг, но очень длинный. Ты как будто завис в пространстве теней, и тени вокруг тебя поют. Красиво и завораживающе. Но я поняла, почему мне не предложили идти из Сибирска в Москву тенями. Поездом проще и безопаснее, хоть и дольше.
И впрямь, там, где мы вышли, было даже и теплее, чем в Москве. Какое-то большое пространство, равнина ли, степь ли — я не поняла.
— Кто знает, что за место?
Оказалось, что и знают — мол, здесь когда-то была битва русских с татарами, и полегли или все, или почти все, а кто не полёг — того потом солнце жаркое добило. И некому было хоронить павших, оттого нежить и развелась.
Здесь уже повылезала зелёная травка, и я, не увидев никакой явной опасности, нагнулась сорвать стебелёк. И тут же прямо перед моим лицом из той травки как поднимется… нечто!
Руки всё сделали сами — удар, защита. Сзади кто-то выдохнул.
— Надо же, и правда умеет!
— Кому сказано — сначала защита, потом всё прочее? — проскрипел Конев. — Смотрим, завтра будете на теоретической паре называть мне основные характеристики этого вида!
Вид был… тот ещё. Как будто люди, призрачные люди. Они частью ехали верхом, частью вели коней в поводу. Отряд всё равно что тёк мимо нас, были слышны даже отдельные реплики, и команды, и звон конской упряжи. Мы же стояли под суровым общим защитным куполом и считали, сколько их было. Следом за отрядом бежали собаки, одну такую собаку я и спугнула в траве.
Когда отряд проехал, нам было велено шагать в аудиторию — прямо из-под защитного купола.
— Когда бить-то будем, сколько уже смотреть-то можно? — спросил парень, росту от горшка два вершка, а языком своим цеплял однокурсников то и дело.
— Будем, Ванятка, будем, — потрепал его Конев по плечу. — Вот ещё пару раз сходим поглядим, а там и бить будем.
Почему-то мне стало не по себе. Куда там бить, я с таким не справлюсь! Или справлюсь?
30. Мир сам по себе не подарок
30. Мир сам по себе не подарок
До того, как мне пришлось уже справляться, утекло ещё довольно много времени. Нет, никто не ждал, что студенты с ходу будут готовы побеждать какую-то там супер-нежить, студентов нужно было подготовить, и
