Хроники падшего мира - Иван Шашков
— Я ничего не боюсь! — прорычал Моргрейн, и тьма вокруг него заклубилась яростнее. — Я…
Но Максим уже понял. Понял то, что упускал раньше.
— Женщина-тьма, — позвал он, не сводя глаз с Моргрейна. — Ты сказала, он был твоим братом. Был стражем равновесия. Что случилось?
— Он… — начала она, но темный властелин перебил её: — Молчи! Ты не имеешь права…
— Он испугался, — закончила женщина-тьма, игнорируя его крик. — Испугался того, что равновесие требует не только силы, но и уязвимости. Не только контроля, но и доверия.
— Ложь! — взревел Моргрейн, и тьма вокруг него взорвалась щупальцами теней. — Я не боюсь ничего! Я…
Но было поздно. Максим уже видел правду — видел её в том, как темный властелин реагировал на каждое упоминание света, на каждый намек о других путях. В том, как отчаянно он пытался доказать своё превосходство.
— Ты создал свою собственную тьму, — тихо произнес Максим. — Создал её из страха. Из страха перед тем, что равновесие требует от нас принятия не только силы, но и слабости. Не только победы, но и поражения.
Моргрейн зарычал, и теперь в его рыке слышалась не только ярость, но и что-то еще. Что-то похожее на боль: — Замолчи! Ты ничего не знаешь! Ты…
— Знаю, — мягко сказал Максим. — Потому что я тоже боялся. Все мы боялись. Боялись не справиться, боялись сделать неправильный выбор. Но разница в том…
Он поднял кристалл выше, и свет артефакта стал мягче, теплее: — Разница в том, что мы научились принимать этот страх. Научились понимать, что он тоже часть равновесия.
Тьма вокруг Моргрейна заколебалась, словно что-то в его словах задело какую-то древнюю, давно забытую струну в душе темного властелина.
— Нет, — прошептал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности. — Нет, ты пытаешься обмануть меня. Пытаешься ослабить…
— Я пытаюсь помочь тебе вспомнить, — мягко сказал Максим. — Вспомнить, кем ты был до того, как страх изменил тебя.
Женщина-тьма сделала шаг вперед: — Брат мой… помнишь, как мы танцевали на грани между светом и тьмой? Как держали равновесие вместе?
— Замолчи! — крикнул Моргрейн, но его тьма уже начала меняться. Сквозь искаженные тени проступали проблески чего-то другого — воспоминания о том времени, когда он был хранителем равновесия.
Максим увидел их — двух стражей, брата и сестру, танцующих на грани миров. Один управлял светлой стороной тьмы, другая — темной стороной света. Вместе они создавали совершенный баланс.
— А потом что-то случилось, — продолжала женщина-тьма. — Что-то напугало тебя настолько, что ты решил…
— Они хотели уничтожить нас! — выкрикнул Моргрейн, и в его голосе впервые прорвалась настоящая боль. — Маги Аэтернума… они создавали свой кристалл, чтобы подчинить себе все силы! Чтобы контролировать даже нас, стражей равновесия!
Теперь они видели и это — молодого Моргрейна, наблюдающего за работой магов, видящего, как они пытаются заключить силы мироздания в кристалл. Видели его страх, его гнев, его решение…
— И ты решил ударить первым, — тихо произнес Максим. — Решил, что единственный способ защититься — это стать сильнее их. Могущественнее. Страшнее.
— Я должен был! — в голосе Моргрейна звенели слезы. — Должен был защитить равновесие! Защитить сестру! Защитить…
— Но вместо этого ты сам стал тем, чего боялся, — сказала женщина-тьма. — Тем, кто хочет контролировать всё. Подчинить своей воле сами законы мироздания.
Тьма вокруг темного властелина продолжала меняться. Теперь сквозь искажение все яснее проступала его истинная форма — форма стража равновесия, хранителя древних законов.
— Еще не поздно, — произнес Максим, делая еще один шаг вперед. — Еще есть шанс все исправить.
— Как? — прошептал Моргрейн, и впервые в его голосе не было ни ярости, ни насмешки — только усталость и боль. — Как можно исправить тысячелетия тьмы? Море крови и боли? Все те жизни, что я…
— Приняв свой страх, — ответил Максим. — Признав, что быть уязвимым — не значит быть слабым. Что истинная сила приходит не через контроль, а через принятие.
Он поднял кристалл выше, и его свет стал еще мягче, еще теплее. В нем не было осуждения или угрозы — только понимание и… прощение.
Женщина-тьма протянула руку к брату: — Пойдем со мной. Давай снова станцуем танец равновесия. Вместе.
Моргрейн смотрел на протянутую руку, и его форма колебалась между тьмой и светом, между искажением и истиной. В его глазах отражалась борьба — тысячелетия ненависти и страха сражались с древней памятью о гармонии и равновесии.
— Я… я не знаю, как, — признался он наконец. — Я так долго был… этим. Так долго жил во тьме…
— Тогда позволь нам помочь, — сказал Максим. — Всем нам. Потому что равновесие — это не борьба противоположностей. Это танец всех сил мироздания вместе.
Он сделал последний шаг вперед и протянул руку с кристаллом: — Выбор за тобой. Но знай — что бы ты ни выбрал, мы больше не враги. Мы все — части одного великого танца.
Моргрейн посмотрел на протянутую руку, на сияющий кристалл, на свою сестру, все еще ждущую его решения. В его глазах промелькнуло что-то похожее на надежду…
И тут случилось немыслимое.
Тьма, окружавшая Моргрейна — его собственная, искаженная тьма — внезапно восстала против него. Словно тысячелетия страха и ненависти, которые он вложил в неё, отказывались отпускать свою жертву.
— Нет! — закричал он, пытаясь совладать с бушующими тенями. — Нет, я не позволю…
— Брат! — воскликнула женщина-тьма, бросаясь к нему. Но было поздно.
Искаженная тьма окутала Моргрейна коконом, и сквозь её клубящиеся щупальца они видели, как он борется — не только с ней, но и с самим собой. С тем, во что превратил себя за века служения страху.
— Помогите ему! — крикнула женщина-тьма. — Скорее!
Максим поднял кристалл, направляя его свет на боррющегося темного властелина. Лайа выпустила стрелу, оставившую в воздухе светящийся след. Феррик ударил топором по полу, высекая искры древней магии. Киарра подняла меч, и его лезвие засияло внутренним светом.
Но тьма была слишком сильна. Слишком долго она копила свою мощь, слишком глубоко пустила корни в душу своего создателя.
— Я… я не могу, — прохрипел Моргрейн сквозь кокон теней.
