Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром
Я с любопытством наблюдал, как меняется башня, в которой мы поселились. И с удовольствием выслушивал ее размышления на тему, почему важно под мастерскую отвести самую светлую комнату.
— Гостей если мы и будем приглашать, то не так и часто. Кроме того, все равно это будут парадные ужины, для которых есть свечи. А мастерицам нужно глаза беречь, понятно?
Я с улыбкой кивал, соглашаясь со всеми ее доводами. Но больше всего меня радовало в ее объяснения слово «мы»! Клэр стала его употреблять достаточно часто, и именно это наполняло меня тихой радостью и надеждой. Я понимал, что свои жизненные планы она строит с оглядкой на меня. Это было так ценно и важно, что у меня иногда перехватывало дыхание.
Запретив Клэр принимать без меня просителей, я на мгновение почувствовал себя тираном, хотя она и радовалась моему решению. А я просто не мог видеть, как местные норовят ее использовать, не испытывая при этом не то что симпатии к моей Искре, но даже не слишком утруждая себя вежливостью. Именно поэтому, желая отвлечь ее от неприятных мыслей, предложил:
— Послушай, радость моя… Весна уже началась, но дороги еще стоят. Через месяц все развезет, и выбраться из графства мы сможем, только когда пути просохнут. Давай съездим на недельку в Хагенбург и немножко развеемся? Признаться, меня тоже утомили эти чертовы нудные бюргеры.
— В герцогский город? А что там?
— Там несколько рынков, огромное количество лавок, где ты сможешь купить любые ткани, посуду и вообще все, что захочешь для нашего дома. Поехали?!
***
КЛЭР
Идея поездки возникла неожиданно, но я буквально загорелась ею. Раз уж есть возможность прикупить всяких красивых штучек и обустроить наше жилье так, чтобы оно радовало душу, этим надо обязательно воспользоваться! Кроме того, я еще не видела ничего, помимо Альмейна и монастыря, где жила до замужества.
Желание посмотреть другой, более роскошный, более «столичный» город у меня появилось мгновенно. Тем более что там многие вещи можно будет купить дешевле, чем у нас. В частности, формы для выпечки и нормальный чайник для заварки.
Повар, которого привез с собой граф, по местным меркам считался искусником. Меня же больше всего радовало то, что у него были определенные, весьма правильные представления о гигиене. Нет, он не бегал по утрам принимать душ, зато бдительно следил, чтобы у поваров и их подмастерьев каждый день были чистые колпаки, косынки и фартуки; чтобы все регулярно мыли руки. А главное, совершенно не допускал, чтобы на стол с десертами клали сырые овощи или мясо. Делал он это вовсе не потому, что боялся дизентерии и микробов, а потому, что так его научили: по характеру наш шеф-повар был очень педантичным дядечкой.
Его не радовали мои визиты на кухню. Но он смирился с моим особым положением после разговора с Освальдом и позволил мне объяснить, какие именно овощи и как приготовленные я желаю видеть на столе. Он признал за мной право на «барские капризы». Но сразу же и пожаловался на недостаток посуды. Так что, возможно, наша поездка и была несколько расточительной, но в своих глазах я ее оправдывала тем, что это все для нашего же комфорта, а в глубине души радовалась, как ребенок. Для меня поездка была маленьким и безопасным приключением!
Дорога заняла несколько дней, и ночевка в карете, честно говоря, особой радости мне не доставила. Однако Освальд загодя выслала гонца, и к нашему приезду был снят небольшой дом, где мы смогли нормально поужинать, искупаться и выспаться на чистом белье. Утром, когда мы двинулись в сторону рынка, я испытывала те же чувства, что и в детстве перед Новым годом: нетерпение, предвкушение радости, сюрпризов и подарков.
Дорогу Освальд одолел верхом, но в городе чин чином уселся в карету рядом со мной. Сам он бывал здесь только проездом, но кое-что успел запомнить.
— Смотри, Клэр, вот это слева, видишь? Каменное здание рядом с герцогским дворцом? Это местная ратуша.
Говорят, раньше это и был герцогский замок, но лет двести назад прапрадед нашего герцога начал строительство дворца. Видишь, как отличается архитектура? В ратуше не окна, а бойницы: узкие, не дающие света, но безопасные. А дворец, построенный много позже — это уже именно дом, а не защитное сооружение. А вон та церковь, что справа, видишь? Она построена в честь покровителя города — Святого Хагена. Вроде бы он прославился умением лечить животных наложением рук. За это его и сожгли, кстати, лет двести пятьдесят назад.
Я с удовольствием слушала рассказ о местных достопримечательностях и с интересом разглядывала горожан за окнами кареты. Мне хотелось увидеть все: как построены дома, как одеты женщины, что продают в лавках на первых этажах, что такое непонятное на огромном подносе тащит невысокий подросток.
Рынок Хагенбурга разительно отличался от базара в Альмейне. Он тоже был достаточно шумный и несколько бестолковый. Но все же здесь для живности существовал отдельный край, а продукты и ткани продавали в центре длинных-длинных рядов, между которыми толпился народ. Здесь было чище и цивильнее, между рядами изредка мелькали синии плащи местной стражи.
Выдвинулись мы следующим образом: первой шла я, сразу за мной шаг в шаг Освальд, а уже за ним шестеро сопровождающих нас солдат.
В толпе, слегка одурев от шума и толчеи, я взяла его за руку, боясь потеряться. Солдаты с трудом протискивались за нами. Мы бродили от прилавка к прилавку, и мой спутник поощрял тратить деньги на любую приглянувшуюся вещь, только улыбаясь моей радости. Я закупилась не только пряностями и посудой. Освальд сам выбрал и купил мне роскошное ожерелье с яркими гранеными камушками, которое продавал торгующий тканями купец. Именно купец и оценил дорогой мех
