Обсерватор - Антон Витальевич Демченко
— Если верить психопрофилю, составленному Дельфиной, твоё текущее состояние может привести к деструктивным действиям, а сейчас это может навредить МОИМ планам, так что я нашёл возможным сообщить тебе о твоём предназначении.
Очень хотелось ответить матом… Но не стоило. Псих Фачилле, или у него «пунктик»… ни одно из этих предположений не отрицает того факта, что он натуральный засранец. Это факт неоспоримый. И отношение к «правам», «левам» и прочим моментам сосуществования человеков у него насквозь утилитарное. Иными словами, права и обязанности окружающих его людей, уважаются бывшим контом ровно постольку, поскольку ему это выгодно. В противном случае, плюнет он на любые установленные правила и прибьёт нахрен, если разгневается, например. Или и вправду выпорет «перед экипажем». И чёрта с два его кто остановит. Конечно, какая-то потребность во мне у Фачилле есть, и, кажется, она весьма плотно связана с его психическими отклонениями. Но прибить или выпороть меня, а то и просто выкинуть за борт летящего над океаном Обсерватора, это ему точно не помешает. Если уж он оставил меня на Писооке из расчёта: «выплывет — судьба, потонет — и хрен с ним», то здесь, на собственном корабле, он в любой момент может принять решение «хрен с ним». А островков, вроде Писоока или хотя бы той же песчаной банки, на которой я куковал перед встречей с Обсерватором, в начале всей этой эпопеи, я что-то в окрестностях не наблюдаю. На голоэкране виднеется лишь сияющий фулгуром океан, да небо в редких перистых облачках.
— Моя семья не одно столетие искало легендарный Сальваторе, — тем временем цедил слова конт. — И Фачилле… нашли его. Сейчас же лишь несколько дней отделяет меня, последнего представителя своей фамилии, от исполнения предназначения! — внезапно пафосно договорил капитан и… замолчал.
— А-а-а… пара вопросов, капитан Фачилле.
— Задавай, — посмотрел на меня как на насекомое этот засранец.
— А этот Сальваторе — это что? — ответом стала по-настоящему изумлённо поднятая бровь.
— Реттар, Сотирас, Сэйвёр, — перечислил он.
— Не знаю, господин конт, — пожал я плечами. — Понимаю, что какой-то «спаситель», но ничего о нём не слышал…
— Обратишься к автоматонам, они предоставят доступную информацию… — почти страдальчески изрыгнул капитан.
— И ещё: я-то вам зачем?
— Одна из защитных систем Сальваторе, как установлено… — тут Фачилле явно запнулся, задумавшись, — … установлено семьей, — продолжил он, — проходима лишь древним. Это не критично, но сэкономит силы и время. Главным образом, время.
Хм, хрен знает, конечно, что это за «Спаситель», но трепыхания капитана, несмотря на то, что он точно с «прибабахом», становятся намного яснее. Ну, в смысле «древние» — не редкость. Редкость, живые и не психованные выходцы из моего времени. Подозреваю, что сам процесс переноса «молния-фулгур» наносит какие-то повреждения, в том числе и, главное, мозгам переносимого. Ну и… про жизнь вообще говорить смешно — выброшенные в смертельно опасный океан долго не живут, а счастливчики, приземлившиеся в более или менее безопасные места, и при этом сохранившие рассудок… м-да. Понятно, в общем. И в таких раскладах, особенно если время получения капитаном Фачилле данных об особенностях «защитной системы», хотя бы примерно совпадает со временем моего появления на горизонте Обсерватора, то «судьба-предназначение» в глазах капитана смотрится уже не клиническим диагнозом… а просто бредом тупоголового фанатика. Нет, ну действительно! Совпадение на одном временном отрезке таких фактов, как получение Фачилле информации о способности прохождения защиты некоего артефакта, на котором была повёрнута вся его семейка, каким-то древним… его, то есть моё появление и встреча с капитаном… вероятность таких совпадений, есть величина стремящаяся к нулю, если подумать.
— А меня эта система безопасности…
— Это вопросы, Тони, на которые ты, древний, должен знать ответы. Сломать систему возможно, но тогда противостояние защитных механизмов начнётся раньше, чем того хотелось бы. И в этом противостоянии, — смерил он меня презрительным взглядом, — ты не потребуешься. А награда за это будет не меньшая, чем у рискующих жизнью. Всё, свободен, — отвернулся он от меня.
— К сожалению — не свободен, конт Ласэрайо Фачилле, — не сдержал я своего недовольства, поднимаясь с кресла. Благо, своё телекинетическое давление, капитан убрал ещё в тот момент, когда начал разглагольствовать о Сальваторе.
Ответа на своё язвительное замечание, я не получил, ну да и чёрт бы с ним. А тотчас по выходу из покоев Фачилле, накинулся на катившегося по коридору автоматона: давай, мол, обещанную информацию.
Как ни удивительно, но в этот раз, упёртая машина не стала привередничать и довольно легко поделилась нужной информацией. Так что, уже через четверть часа я сидел в пустынной кают-компании и вчитывался в распечатанный текст. И выходило… ну как минимум — занятно. Итак, «Спаситель» оказался легендой. Старой, как дерьмо мамонта. При этом, все данные говорили о том, что когда-то таковой объект реально существовал. Хотя, большая часть приписываемого ему было… ну может, и не бредом: после аэрополисов и гидрополисов у меня немного расширилось «представление о возможном», но, в куче записей, распечатанных для меня автоматоном, всё же не было никаких подтверждений тех «поразительных свойств», о которых писалось в исследованиях той же семьи Фачилле, например.
А вот насчёт существования: помимо того, что у каждой из трёх рас нового мира существовали свои легенды о «ковчеге спасения» или «Спасителе», была текстовая запись. Причём, судя по всему, достоверная. Описывала она последние месяцы, а то и дни жителей города, спасавшихся на вершине горы от наступавшего на сушу и ставшего смертельно опасным океана. Было тех людей, судя по записям, никак не больше нескольких десятков тысяч, а вот надежд на выживание у них не было вовсе. Ну разве что религиозного толка, на тему «воды отступят». Довольно тяжёлое чтиво, да уж. И вот, когда выжившие уже напрямую приблизились к каннибализму — в небе появилась «огромная, озарённая короной молний парящая платформа». До аэрополисов этот аппарат размерами не дотягивал, но был явно больше всех известных тогда и сейчас летучих кораблей. Были там «гуманоиды в высокотехнологичной глухой броне, общающиеся на греческом и английском языках». Судя по всему, ведущий записи посчитал типов в доспехах пришельцами. Причём, судя по описываемому — не он один. Более того, «молниевая подушка» этого летательного аппарата была схожа с проявлениями фулгровой воды.
В общем, коммуникация уцелевших на горе бедолаг с прилетевшими
