Вадбольский 5 - Юрий Никитин
Она заметила резонно:
— Таблицу умножения во всей России человек сто знает!
— Да? — спросил я озадаченно. — Тогда…
Она сказала быстро:
— Вон там на крыше!
Я отшатнулся, а с тёмной крыши гулко грянул выстрел. Картечь мощно посекла кирпич на том месте, где я стоял секундой раньше, пара крошек простучали по моему лицу, как по чугунной морде коней у Преображенского моста.
— Извини, — сказала она виновато, — как он пробежался по крыше так шустро по темноте… Луну подсветить можешь?
— В этой глуши? — удивился я.– Ладно, не я это начал, но я закончу.
Во второй группе оказалось семь человек, на этот раз я завел их подальше, там выхватил глок.
Вечный вопрос насчёт твари дрожащей из плоскости юмора вдруг перешёл в серьёзу. Раньше я был полностью защищён от этих мерехлюндий, поумнее меня решали, каким быть миру, а моё дело телячье: наелся — и в хлев. Конечно, малость поработав, где указано и сколько отмеряно.
Но здесь я и есть самый знающий! И с ужасом вижу, знать одно, а жить, как жил как-то стрёмно, потому что все по другим, старым, проверенным, надежным, а я вот не просто умный, но мне и поступать надо либо по уму, либо… ну, как все человеки, что совсем недавно произошли от обезьянов, нам многое всякого можно, что вообще-то нельзя.
Я вот и поступаю, уже и ужасаться перестал, что уложил семерых и не бегу исповедоваться психологу. Переступил через тела, стараясь не вступить в тёмные лужи крови, я людей никогда не убиваю, иначе меня самого убьёт шок, я ж такой ранимый и трепетный, я просто устранил живую силу противника.
Сила вообще недостойный атрибут культурного человека. Я на обратной дороге перекладывал с места на место целые слои культурных ценностей, какие же они все хрупкие в сравнении с лукуллизмом, впереди, ближе к зданию гостиницы неприметная беседка, вся увитая плющём и виноградом, из-за чего почти скрыта снегом, но я ощутил как через щели едва слышно пахнет животным теплом и пряными духами.
Я шёл мимо, даже не пытался заглянуть, но снег скрипит под моими конечностями мощно и угрожающе, дверь резко распахнулась, едва не задев меня по лицу.
В беседке парочка, явно только-только приступают к совокуплению. Мужчина со сдавленными проклятиями выскочил, старательно закрывая лицо одной рукой, а другой придерживая спадающие брюки, я быстро сориентировался, видя распалённую поцелуями и жамканьем женщину, сказал галантно:
— Мадам, спокойно, я Дубровский!.. Не я это начал, но я закончу, мужчины обязаны поддерживать друг друга. Это наш командный долг!
Она, лежа на спине с раздвинутыми ногами, торопливо попыталась одернуть задранное ей до подбородка пышное платье, но я моментально воспрепятствовал, мужское братство выковывалось веками, даже тысячелетиями, нельзя оставлять женщину в таком состоянии, у неё может случиться нервное перенапряжение и когнитивный диссонанс, потому я действовал быстро и умело, нас этому ещё в школе учили и закрепляли на внеклассных занятиях, хотя кто из нас любит обязательные занятия под надзором старших?
Всё-таки, несмотря на её стресс, я сумел вызвать нужную реакцию, анатомию знаем, женщина задышала чаще, выгнулась дугой, в какой-то момент даже обхватила меня руками, стиснула и тут же отпустила, обмякла, всё ещё часто дыша и раскрасневшаяся, как только что распустившаяся роза.
— Койтус, — сказал я, слезая с неё и застегивая брюки, — нужное дело для цвета лица или улучшения липидного обмена. Позвольте представиться, я барон Юрий Вадбольский…
Она торопливо приводила себя в порядок, то и дело пугливо поглядывая на дверь беседки, наконец подняла на меня озабоченный взгляд.
— Барон, — голос её прозвучал с милой хрипотцой, но чувствовалось, что в обычном состоянии это типа меццо-сопрано, — я впервые в жизни в такой…
Слово «обалделости» женщины знают, но оно полуприличное, потому договорила тем же милым голосом:
— … растерянности.
— У красивых и умных женщин, — сказал я проникновенно, — много чего в жизни впервые, только у дур всегда одно и тоже: дом, семья, дети, приёмы, больничная койка…
Она поправила чуть сбившуюся прическу, выпрямилась, не дюймовочка, достаточно рослая и статная, мелких графинь ещё не встречал, генетический отбор всё ещё идёт, взглянула на меня в упор большими серьёзными глазами. Аромат духов постепенно выветривается, похоже, ими пользуется тот сбежавший щеголь.
Прежде, чем заговорила, я сказал негромко и с сочувствием:
— Можно считать женщин, изменяющих мужьям, суфражистками и борцами за свободу от угнетения мужчин?.. Абсолютно можно и нужно, это же изъявление протеста в единственно доступной форме, заявка на то, что и женщина должна иметь те же права не только кокетничать и строить глазки, но и завалить понравившегося мужчину, задрать ему подол… гм, в общем, оседлать и решительно доказать заявку на равноправие.
Её алые щёки покраснели ещё больше.
— Барон! Что вы себе позволяете! Как это, оседлать мужчину?
— Я вам покажу, — пообещал я. — Это и есть доказательство равноправия хотя бы в интимной области. Курочка по зернышку клюет, а потом весь двор в суфражизме! Следующий шаг убежденных в своей правоте женщин — с протестами к зданию Сената!.. Женщина имеет права!.. Могу я поинтересоваться, с кем имел честь… общаться так мило?
Она сердито мотнула головой.
— Нет!.. Лучше этот стыдный момент оставить и забыть. Простите, барон, я вынуждена вас покинуть. Надеюсь, больше не встретимся.
Она выскочила, подобрав с двух сторон юбки, я проводил её сожалеющим взглядом, хотя и царапнуло слово «момент». Я хоть и спешил, но не мог оставить женщину без разрядки, так нас учили в старших классах, и потому подготовка длилась больше, чем момент, ну да ладно, мы многие шпильки в свой адрес, даже нечаянные, прощаем женщинам.
Глава 5
На обратном пути пришло осознание, что я всё-таки не удержался, не успел среагировать правильно, то есть бесстрастно, увидел женщину с задранный платьем и раздвинутыми ногами, тут же стремительным рывком верх взяли животные инстинкты, когнитивные даже «мама» не успели сказать.
Похоже, слишком долго сдерживался, это я думал, что мимолетного секса со служанками достаточно, но в подсознании копилось, что властелину мира плотских утех маловато, если он властелин, а не тварь дрожащая.
Но у аристократок та же плоть вида Homo sapiens, а то, чем человек отличается от животных, вроде бы в совокуплениях не задействовано. Или как-то задействовано?.. Бред, чем женщина проще, тем и секс с нею свободнее и без
