Зубных дел мастер (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович
— З-з-зубной т-т-техник, — ответил Кир.
— Тогда возможно вас запишут в библиотеку при мединституте, — посоветовала библиотекарь. — Попробуйте.
Кир удивился: в СССР, как сообщал системник, образование считалось приоритетом в государственной политике. Оно бесплатное, к тому же для студентов есть стипендии, а тем, кто обучался на заочном или вечернем отделении, оплачивают отпуск, предоставляемый для сдачи сессии. Но в тоже время ограничен допуск к некоторым библиотекам, а нужных книг в обычных мало. Странно…[2]
Кир взял «Стоматологию», отправился домой и остаток дня провел за чтением. Штудировал внимательно. Во-первых, в стоматологии он не слишком разбирался — его ей не учили. Специализированная область знаний, а он военный медик. Во-вторых, учебник позволял понять и оценить уровень здешней медицины хотя бы в этом направлении. Читал даже за чаем. Зашедшая на кухоньку хозяйка, прочитав название учебника, одобрила:
— Приятно видеть тягу к знаниям у молодого человека, — сообщила, сев на табуретку. — До вас здесь жил Сережа, так он от книг не отрывался — готовился к поступлению в МГИМО. Даст Бог, поступит, — Люция Мечиславовна перекрестилась. Упорный парень — в третий раз пытается. Заранее в Москву поехал, чтобы на месте уточнить, как там с экзаменами и поработать с репетитором. А вы, наверное, решили продолжать образование? Пойдете в медицинский институт? Теперь, когда вы слышите, препятствий не имеется — вам справку о здоровье выдадут.
— С-с-сначала п-п-поработаю, — ответил Кир. — Т-т-там б-б-будет в-в-видно.
— И это правильно, — одобрила старушка. — Для тех, кто с медицинским стажем, льготы.
На следующий день, в субботу, Кир отправился покупать себе одежду. Хозяйка посоветовала ГУМ и ЦУМ — большие магазины, где хороший выбор. Кир побывал в обоих и испытал разочарование. Да, одежды много, но та по большей части некрасивая и дорогая. Рубашка — 7 рублей (дешевая), а брюки — 32, опять-таки недорогие. Деваться было некуда, купил он две рубашки — с длинным и коротким рукавом и брюки из вискозы с хлопком — как раз для лета, как сообщила продавец, еще сандалии из кожаных ремешков, а к ним — носки. Мужчины здесь носили большей частью черные, они и составляли основной ассортимент в специализированной секции. Кир выбрал синие, в тон к брюкам и рубашке. Расплачиваясь, он понял правоту слов матери о деньгах в Минске — оставил в кассе 70 рублей, все, что заработал на чернике.
Дома он надел обновки и полюбовался на себя в трюмо, которое имелось у хозяйки. А что, неплохо, он ожидал, что будет хуже.
— У вас хороший вкус, — одобрила хозяйка, присутствовавшая на демонстрации — ей было любопытно. — Все в тон, рубашка с брюками отлично смотрится — солидно и не пестрые, как молодежь сегодня носит. Вот завтра и наденете, когда пойдем в костел, только погладьте. Утюг вам дам.
— К-к-когда п-п-пойдем? — поинтересовался Кир.
— Вставать придется рано, — ответила хозяйка. — В Минске единственный действующий костел на Кальварийском кладбище. Он маленький, внутрь не пробиться. Но мы поедем на электричке до станции Уша. Там, в Красном, есть костел Успения Божьей Матери. Большой, всем прихожанам места хватит. К тому же вам не следует ходить в костел в столице — здесь много разных наблюдателей от коммунистов, а вы ведь комсомолец?
— Н-н-нет, — покачал он головой.
— Ах, да! — старушка хлопнула себя по лбу. — Забыла, что совсем недавно вы были глухонемым. Таких, наверно, в комсомол не брали — у тех собрания, а что неслышащим там делать? Но все равно вам нужно сторожиться. В вуз соберетесь, понадобится характеристика от комсомола — с ней проще поступить. Для этого вам придется стать членом ВЛКСМ, а верующего не возьмут. Расскажу одну историю. У моей подруги внук верующий и захотел учиться на ксендза. Есть семинария в Литве, но, чтобы поступить, нужна рекомендация от священника и справка от райкома комсомола, что ты не член ВЛКСМ. В райкоме такие справки выдавать не любят, поскольку это минус их работе — в районе верующая молодежь. Как парня отговаривали! Предлагали устроить в институт, помочь с экзаменами, с общежитием, но внук не согласился, и справку эту вырвал, пообещав пожаловаться в Москву. Такое дело…
Кир кивнул — да, странно здесь с религией. По конституции в стране свобода совести, но вера в Бога не приветствуется властью. И, спрашивается, почему? Ну, хочет человек молиться, пускай его, тем более что верующие здесь добропорядочные граждане и патриоты Родины. В прошедшую войну отважно воевали, собирали деньги на танки, самолеты. Нет, просто удивительно…
— Еще о чем я попрошу вас, Константин, — продолжила хозяйка. — Там мои подруги будут, и я скажу им, что вы мой внук. Согласны?
Кир пожал плечами и кивнул. Если старушке хочется… Он знал, что внуков у хозяйки нет. Есть внучка, да и та единственная, как мама говорила. Пускай ее…
Рано утром они отправились на вокзал, где купили билеты на электричку на Молодечно до станции Уша. В вагоне Кир наблюдал за проплывавшими в окне пейзажами. Поля, леса, деревни, дачные поселки… Дома в последних были небольшими и теснились плотно. Хозяйка объяснила, что землю под дачи выделяют скудно — четыре сотки на семью. Кир этого не понимал: почему так мало? Земли здесь просто завались. И что плохого в том, люди разбивают огороды, построят дом для отдыха? Тем более что государство декларирует: здесь все для человека? Нет, удивительная страна…
На станции Уша они с хозяйкой вышли и отправились к костелу. Тот находился почти рядом и хорошо был виден. Сложенный из желтого кирпича, храм стоял на возвышении, и от улицы к нему вела крутая лестница. Кир и хозяйка поднялись по ней и вошли в костел. Людей внутри собралось много, и тут Кир понял, что его подвел системник. Он сбросил Киру информацию о богослужениях в храмах распространенных на Земле конфессий. У католиков и протестантов прихожане сидели на скамьях со столиками для молитвенников, стояли лишь у православных. Скамьи в костеле тоже были, но оказались занятыми верующими. Как объяснила Люция Мечиславовна, для того, чтоб слушать службу сидя, нужно приходить в костел заранее. Они же с квартирантом не могли поспеть, поскольку прибыли на электричке. Скамеек в храме не хватает, поскольку власть не разрешает больше ставить. Ссылаются на правила противопожарной безопасности — мол, будет затруднена эвакуация людей. На деле создают препятствия для прихожан, поскольку не желают, чтобы в костел ходило много граждан.
Ряд со скамьями находился в центре храма, по его обеим сторонам хватало места, где уже стояли люди. Пока же Кир занялся тем, зачем сюда приехал. Он приобрел в лавочке у входа короткую, но толстую свечу в жестяном стаканчике. Отдал за это рубль, мысленно скривившись от таких расценок. Перед большой иконой в храме зажег фитиль от уже горевшей здесь свечи (их было много на стоявшем под иконой столике), поставил рядом с остальными. Неловко поклонившись, мысленно сказал: «Спасибо тебе, Богоматерь». На этом счел долг перед Всевышним выполненным, после чего пошел к хозяйке, стоявшей у бокового придела костела.
По пути разглядывал собравшихся на службу. Преобладали пожилые женщины, но молодые девушки встречались. Мужчин же наблюдалось мало. Он подошел к Люции Мечиславовне, а та вдруг подвела его нескольким старушкам, стоявшим в стороне, с которыми и поздоровалась. Кир тоже им кивнул.
— А кто это с тобой, Люция? — полюбопытствовала полная старушка в застегнутом до горла темно-сером платье.
— Внук, Константин, — ответила хозяйка. Как показалось Киру — с гордостью. — Он стоматолог в поликлинике.
— Счастливая ты, Люция, — вздохнула вопрошавшая. — Внук до костела ходит. Моих же палкой не загнать.
Другие бабушки посмотрели на Кира с интересом и, похоже, намеревались тоже кое-что спросить, но тут из боковой двери у алтаря вышли служки в белых одеяниях во главе с ксендзом, одетом в ризу золотого цвета. Все в храме повернулись к алтарю и замерли — и Кир с хозяйкой тоже. Люция Мечиславовна внезапно покопалась в сумке и протянула «внуку» сложенную газету.
