Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов
Конечно, Учиха Микото — это Учиха Микото. Она сильна, у нее есть секреты, которые могут помочь выжить в самых худших передрягах. Но на войне случается всякое. Итачи знал это, испытывал сам. Война и мирная жизнь — это шторм и тихое море. Второе тоже таит в себе опасности, но ты чувствуешь уверенность, ты знаешь, что нужно делать, чтобы идти в нужном направлении. В шторме волны бросают тебя как щепку, и выдержать курс невозможно. Даже шиноби. Даже самым опытным и сильным шиноби.
Единственное, что успокаивало Итачи — это то, что на юге мама не одна. С ней был отец, а он не даст случиться худшему. Просто потому что отец — он… Он просто его, Итачи, отец.
Тем временем ресторанчик оказался и в самом деле уже открыт. Людей в нем не было пока, но кухня уже вовсю работала, распространяя по улице ароматы вареной сладкой фасоли, риса и каштанов, пахло жареными данго. Уже через несколько минут, прикончив первую шпажку с рисовыми шариками в сладком сиропе, Итачи пригубил горячий зеленый чай и благолепно посмотрел на озаряемую восходящим солнцем улицу. Оно разогнало туман, длинные тени казались особо черными из-за яркого света, который этим утром все-таки смог пробиться сквозь низкие темные тучи. Последний месяц все больше радовал дождями, а не солнечными днями.
— Неплохо, — вынес Учиха вердикт, приступая ко второй шпажке.
— Как будто ты этим наешься, — поглядев на Итачи, прокомментировала Хината.
— На завтрак пойдет. Но суп с водорослями или что-то из рыбы было бы лучше. Жаль, что ты меня всего этого лишила.
— Слушай, тебя Кушина-онее-сан определенно испортила, — ткнув бамбуковой шпажкой в сторону Итачи, заявила Хината. — Мы в Конохе. Водоросли здесь недешевые, вообще-то. И, думаешь, маме вот прямо хочется специально для тебя готовить всякое-разное морское?
— Это тебе не хочется ничего морского есть, — сдала сестру Хибакари, увлеченно вылавливающая каштаны в своей тарелке с зензай. — Особенно креветки, да?
— Это тоже, — не моргнув и глазом, подтвердила Хината.
— Вы не созданы друг для друга, — вздохнув, посетовала Хибакари.
Правда, тут же отправила в рот очередную порцию сладкой фасоли с заварным кремом. По ее виду было похоже, что ничего вкуснее Хибакари в жизни не ела. Итачи всегда было интересно, насколько вообще съедобно это сочетание — адзуки, каштанов, моти и заварного крема, но Хибакари не из тех, кто любит делиться едой, а заказывать полную порцию самому не хотелось.
— Кстати, а что слышно про награждение? — поглядев на Итачи белыми глазами, живо поинтересовалась приемная Хьюга. — Ты же командир взвода, наверное, знаешь, когда моей сестре дадут наградной свиток?
— Нет, не знаю.
— Зря, конечно. Мама бы гордилась.
— Да ну… — немногословно высказался Итачи.
— Мама бы только вспоминала про мою награду и еще больше бы пилила, — неохотно сказала Хината.
— Но она бы гордилась.
— Наверное, — вздохнув, согласилась Хината, гипнотизируя взглядом очередную палочку с рисовыми шариками, пока, пожав плечами, отрешенно не сказала: — Дадут, так пусть будет. Тоже хорошо.
Почетный знак, знак отличия, копай — небольшой свиток с печатью Хокаге или даже Дайкаге и знаками ранга заслуг. Они бывали гражданскими, а бывали и за боевые заслуги. Такие награды вручались в Стране Дракона за успешно и грамотно проведенные операции, за поступки, которые могут служить примером для других. В детстве Итачи видел дома у Наваки в одной из комнат его родителей такой свиток, самый ценный из возможных. Знак Тройного Дракона — высшая награда Унии. Шелковый свиток с золотым шитьем, печатью Рюджина и тремя драконами — в детстве Итачи мечтал получить такой. Вместе с нашивками джонина, как у мамы. А сейчас он понимал, почему тот свиток висел в нише на стене одной из комнат, в которую попасть посторонние не могли бы.
Да, это почетный знак, это признание, но это память о том, за что знак получен, и это планка, ниже которой падать ну уж точно никак нельзя.
— А Гурен ведь тоже вернулась уже? — мазнув взглядом по паре зашедших в ресторан ранних посетителей в светлых длиннополых плащах, спросила Хибакари, смахивая упавшую на глаза прядь белых волос. — Занятия все еще не начались, а на дежурствах я ее не видела.
— Ага, вернулась, — подтвердил Итачи, посмотрев в ту же сторону, что и Хьюга.
— Это хорошо. Она обещала мне ногти покрасить, — девчонка выставила вперед руки, демонстрируя ровно подстриженные ногти. — Красный мне подойдет, как думаете?
— Это когда это она такое обещала? — подозрительно посмотрела на сестру Хината.
— А вот! — хитро ответила Хибакари.
— А сестре своей ты уже не доверяешь, значит?
— А ты не умеешь.
Итачи хмыкнул, наблюдая, как сестры вновь начинают переругиваться. С одной стороны, было в них что-то общее. Но с другой — более непохожих людей еще нужно поискать. Хината слишком скована и неловка, пусть по ее поведению и не скажешь, но ей сложно завести знакомство с новыми людьми. В то время как Хибакари, кажется, сумела передружиться чуть ли не со всей Академией. Может, ее болезненный вид вызывает у людей жалость и инстинктивное
