Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь - Виктор Крыс
Дом Молоха Айно находился на территории скалы, на вершине которой и стоял храм символистов, в котором я до сих пор не мог бродить свободно. Зайдя в дом Молоха утром, вышел я уже вечером, и мутное темное небо было мне не радо. Крупные капли дождя разбивались о каменные ступени, делая их скользкими, но я в задумчивости просто летел по ступеням, не боясь поскользнуться и обгоняя тех, кто еще не привык к этому опасному спуску с горы.
Дождь усиливался, а вечерняя мгла превращалась во тьму, я шел по улицам без цели, в глубокой задумчивости. Обдумать было что: несколько новых слов, астральная борьба с осколками печатей, предстоящая служба в армии императора и продолжение обучения. Мой разум работал непривычно легко и непринужденно, я думал и о деньгах, их было мало. Саири, конечно, выдаст мне пару килограмм золота за сделанную работу, но только сейчас я задумался о том, сколько же я потратил на кисти и краску. А скоро будут и сборы в храме… Да, есть выход из ситуации, нужно поставить на себя в следующей игре, что будет еще не скоро, так как была перенесена из-за какого-то местного праздника, о котором я никак не могу вспомнить, так как прошлому я это было просто не интересно.
Я стоял около дома Рины и с трудом узнавал тот покосившийся домик, что был прежде. Теперь передо мной стояла новая ограда, а за ней ухоженная территория, цветы и даже деревья, а каменная тропинка была выложена красивой мозаикой. Я шел тихо, в доме горел свет и доносился еле слышимый голос. Мое любопытство и острота разума сегодня были запредельными.
— Усиленный слух. Земля, покажи мне то, что видишь только ты, — тихо прошептал я и увидел что там, в доме, горят свечи и небольшой очаг, а посередине огромной комнаты двухкомнатного дома сидела Рина в цветастом кимоно за низеньким столиком перед кучкой золотых, медных и серебряных монет и тихо напевала:
— Эту денежку возьму и на кимоно я отложу, — напевала не совсем в рифму Рина. — Буду для любимого я краше.
— Эту денежку возьму и на дом я отложу, будет здесь уютнее, провести ему со мною ночь.
— А эту денежку я на лавки отложу, больше будет приносить, буду лучше Рыка я кормить.
— А вот эту денежку возьму, Рыку на кимоно я отложу. Не хочу я белый цвет, красный вот его истинный цвет.
— Кимоно я вот куплю, поцелуи получу, — прошептала девушка, а я постучал в дверь.
— Рык! — выдохнула Рина, поняв, что так стучать мог лишь я, ибо весь дом содрогнулся.
Дверь со скрипом открылась, и я увидел счастливую улыбку и голубые глаза девушки, что радостно запрыгала на месте.
— Надел! Надел! Подошло по размеру! Прекрасно! — девушка была вне себя от счастья и хлопала в ладоши. — Тебе нравится⁈
— Да, — тихо ответил я. — Ты его сама шила?
— Конечно! Смотри, как я исколола себе пальцы! Все время, пока была по делам в Але-Гоно, каждый вечер! — протянула мне пальчики Рина, которые были испещрены ранками, уже заживающими.
— Ты же могла это исцелить.
— Так нечестно, я должна все прочувствовать, я же человек, Рык, — улыбнулась девушка и вдруг встрепенулась.− Ты же, наверное, голодный! Что же я стою, у меня там рыба и немного риса, я быстро!
Рина бросилась к очагу, а я смотрел на ковер, небольшую кровать, пару горшков с цветами и на рукав своего плаща, на котором был вышит красной нитью неровный узор.
— Я не буду есть, я пришел сказать тебе, — тихо проговорил я, а Рина замерла, стоя спиной ко мне. — Я хочу быть честен с тобой, пока тебя не было, я проводил ночи с другой и…
— Я знаю, — холодно проговорила Рина.
— Откуда?
— Пока тебя не было, а потом ты еще и лежал без сознания, несколько раз приходила в мою лавку Кирсана, — Рина повернулась ко мне, на её лице не дрогнул ни один мускул, в ней словно не было эмоций. — Смеялась надо мной, сказала не мешать вашему счастью. Может, хоть чаю попьешь перед уходом?
— Нет, — ответил я, и уже хотел развернуться к двери. — Рина, ответь мне, почему я?
— Я отвечу тебе теми же словами, что и Кирсане. Потому что, — усмехнулось чудовище из башни, хоть сейчас этим чудовищем был я. — Ты мне ничего не обещал, ты свободен в своем выборе и твой выбор тяжел, но я верю, ты сделаешь правильный выбор, а сейчас оставь меня одну…
Я вышел, молча прошел до ограды по новой дорожке, открыл новую калитку и замер под проливным ливнем, что хлестал по мне так ожесточенно, словно знал, что я сейчас совершил и пытался меня наказать.
— Усиленный слух, — прошептал я во тьме ночи, — Земля, покажи мне…
И земля показала. За низеньким столиком сидела Рина, схватившись за голову, но через минуту девушка глубоко и печально вздохнула. Подвинула к себе мешочек с золотом и начал считать.
— Один, два, три четыре пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, — она досчитала до ста сорока, а затем мешочек выпал из ее рук и монеты с жалобным звяканьем раскатились по столу. — Смысл. Какой в этом теперь смысл?
Девушка замерла на пару минут, а затем шепотом произнесла.
— Лучше бы я сдохла там, в башне, — прошептала Рина, а затем мир содрогнулся от душераздирающего, полного боли крика. — А-А-А-А-А-А!
— Рина! — я рванул к дому. Земля показывала какой-то ужас, я должен успеть пока не стало слишком поздно. Дверь на засове не могла меня остановить, треск, пыль и мир вокруг словно замер.
Рина стояла голая на потолке и об этот самый потолок добивала остатки стола. Вокруг валялись ошметки разорванного на куски ковра, сундук, окованный сталью, был смят и разорван на части, а разбитые тарелки и монеты были воткнуты в стены словно картечь. Часть кровати горела в очаге, и все это Рина совершила за несколько секунд, пока я несся к ней, с бешеной скоростью
— Ой! — произнесла испуганно и удивленно девушка на потолке и сорвалась вниз головой. Но за мгновение до того, как удариться головой об пол она словно кошка в последний момент кувыркнулась и упала на ноги, а затем на колени, и замерла, просто смотря в пол и не подымая на меня глаз.
— Ну вот нельзя тебя и на секунду оставлять, — спокойно проговорил я, словно ничего и не произошло, и сняв с плеча плащ накинул на Рину и натянул
