Вестник Креономикона - Александр Го
— То есть вы пришли с пустыми руками? — удивлённо спросил Торн, вскинув открытые ладони.
В ответ Умар лишь задал наводящий вопрос:
— Вы боитесь потраченного времени или сомневаетесь, что нам стоит быть на одной стороне?
— Если мы и на вашей стороне, магистр, то лишь потому, что Ордену Озарённых это нужно больше, чем нам. Или вы считаете иначе?
Умар выпрямился прищурившись. Оказалось, что всё это время он сутулился либо намеренно хотел казаться ниже. В капюшоне мелькнул блеск глаз, в которых на миг вспыхнул недобрый огонёк.
— Как хорошо, что вы сейчас без охраны…
Торн мгновенно напрягся, незаметно скользя ладонью к кинжалу, спрятанному под одеждой.
— Что ты имеешь в виду? — его голос стал ледяным.
Но было поздно. Из уст Умара вырвался неразборчивый набор слов, больше похожий на ругательство или проклятие, а из рукавов клубы чёрного дыма. Тьма рванула к Торну и мгновенно оплела тело блюстителя. Тот даже не успел вскочить с кресла.
Зал наполнился глухими стонами, словно голоса давно забытых душ шептали из теней. Кресла и стол дрожали, стены искривились, словно отражение в рябящей воде.
Торн ощутил пронзительный холод в груди, а затем — лишь страх, боль и… пустоту.
Его тело начало растворяться в колдовстве Умара. Последний крик так и не сорвался с губ — магия поглотила блюстителя Чревии.
Когда тьма рассеялась, на кресле сидел не Торн, но его точное подобие. Те же черты, та же одежда, но глаза… В них не осталось ничего человеческого. А вот Умар растворился, словно его здесь никогда и не было.
Лже-Торн покрутил кистями рук, будто привыкая к новому телу, и неторопливо позвал:
— Эй, ты там! Зайди.
Посыльный, стоявший за дверьми, нерешительно раскрыл створки, озираясь, словно чувствовал что-то неладное, но не мог понять, что именно…
— Магистр Умар ушёл так же быстро, как и появился, — ровным голосом произнёс лже-Торн. — Однако союз заключён. Разошли весть: Республика Чревия теперь имеет сильного союзника, и Орден Озарённых главнее даже Чёрной Лилии.
Посыльный замер, удивлённый. Он не мог поверить, что магистр проскользнул мимо него, и, главное, зачем разглашать столь важные договорённости? Ранее блюститель был настроен на сохранение тайны… Но эта мысль быстро исчезла, когда новый Торн щёлкнул пальцами и что-то прошептал.
Искажённая волна пробежала по комнате, и взгляд посыльного на мгновение потускнел. Теперь он не сомневался в приказе и был готов исполнить его без раздумий, поглощённый ложными воспоминаниями.
В тот же день по улицам Кагердина зашумели глашатаи. Они звали горожан, стучали в двери, выкрикивали волю нового блюстителя: отныне Торн провозглашал себя Владыкой Землераздела и объявлял войну всем соседям. Глашатаи с жаром говорили о необходимости «собирательства земель», утверждая, что Чревия должна заменить нелепые Объединённые Республики. Для усиления армии с этого дня призывалось гораздо больше мужчин, чем могли представить мирные жители Чревии.
Город был поражён таким резким поворотом событий. Все знали Торна как сдержанного правителя со скрытыми воинственными мотивами, но привыкшего вести сложные политические игры и повышать ставки постепенно.
И всё же сила исполнительной власти была сильнее сомнений и недоверия. Сильнее любого протеста. Специально снаряжённые отряды городской стражи вытаскивали из домов всех несогласных идти на войну добровольно мужчин, огревали деревянными дубинами и таким образом призывали облагоразумить и послушаться приказа владыки.
Солдаты оживились в разбитых лагерях, в казармах стоял гомон обсуждений, в основном настроенных решительно и воинственно, на складах звенела сталь, из оружейных вывозили новые мечи и копья. Кузнецы переходили на удлинённый рабочий день.
Специальные повозки Чёрной Лилии направлялись к приграничью, готовые снабжать войска, отправленный для первого удара.
В Кагердине витала атмосфера устрашающей решимости и в то же время и многие сердца переполнял смутный страх. Кто-то хотел подвигов и завоеваний. А кто-то не хотел жить ради войны.
Перемены начинались и во дворце. Совет блюстителя был распущен одним приказом. Длинный обсидиановый стол, за которым больше уже не соберутся советники, унесли в подземелье, подальше от глаз. На центральном возвышении главного зала установили трон — высокий, из тёмного дерева, украшенный серебристыми орнаментами в виде переплетённых змеевидных линий. Его форма была резкой, как вырезанная топором из застывшей смолы.
Лже-Торн, облачённый в куда более роскошные одеяния, занял своё место на троне. Его взгляд скользил по пустому залу — ни одного из прежних советников сегодня он не хотел видеть рядом. Этой ночью с ними будут разбираться душители Чёрной Лилии. Пока что ограничатся заключеним под стражу, всё-таки переводить такой образованный ресурс понапрасну было бы глупо.
Так началась новая эпоха в истории Чревии. Под гнётом чуждой сущности Кагердин погрузился в искажённую реальность, где облик прежнего блюстителя скрывал мрачное колдовское нутро.
Несмотря на то что свидетелей тёмного ритуала не было, по столице всё равно распространялись слухи о подмене блюстителя. Настолько его решения казались резки и радикальны. Да, Торн планировал начать войну, но не против всех и не в союзе с какими-то полурелигиозными орденами.
Все перешёптывались в страхе. Никто не знал, куда исчез настоящий Торн. Никто не смел спросить: «А кто на самом деле теперь управляет нами?»
Страх перед Чёрной Лилией и невидимым присутствием Озарённых заставлял всех прилюдно молчать и склонять головы. Из столицы во все концы республики отправлялись приказы, глашатаи неустанно возвещали о новых завоевательских планах, армии Чревии стягивались к границам, готовые воплотить страшную волю Владыки Землераздела.
* * *
Лже-Торн восседал на новом троне.
У ног возвышения теснились советники, военачальники и другие высшие чины республики — все те, чьи решения ещё недавно могли влиять на судьбу Чревии. Теперь они стояли с потупленными взорами, и в их взглядах читалось безвольное согласие, словно чары лишали их возможности здраво рассуждать.
— Владыка Торн, — выступил вперёд один из старших советников, сдерживая нервную дрожь в голосе, — мы уверены, что армия Чревии способна покорить весь континент. Разумеется, за исключением нескольких республик, которым повезло с естественными преградами. Но при должной настойчивости мы можем сломить даже их.
Лже-Торн едва приподнял бровь, и на его лице отразилась лёгкая насмешка. Казалось, она была чужда обычным человеческим чувствам — в этой улыбке таился лишь холодный расчёт.
— С этим мы разберёмся, — произнёс он с непринуждённым видом, обведя собравшихся тяжёлым взглядом.
Генерал Чёрной Лилии, шагнув вперёд, резко приложил руку к груди в воинском приветствии. Его глаза блестели фанатичным рвением, но в глубине зрачков мелькала тревога.
— Владыка, должен сообщить: в
