Большой мир. Книга 1 - Дмитрий Олегович Беляков
Она замолчала, и я не стал торопить.
– Так что да, я кое-что знаю, – сказала она грустно. – Жаль будет, если ты умрешь.
– Не факт. Я не стану лезть, сломя голову, перед всеми.
– Все так говорят, Каин, и всегда все заканчивается одинаково.
Кир принес завтрак, и я с удовольствием навалился на кашу с мясом.
Маргарет куда-то ушла, и оставшись в одиночестве, пережевывая не спеша, я думал о том, как подойти к вопросу о письменности и разъяснению гильдийских правил. Когда женщина вернулась, я решил сказать, как есть. У меня и выбора-то не было.
– Слушай, Маргарет, – начал я аккуратно. – Я не умею читать на общем и не смог понять всех правил Гильдии, когда оставлял свою подпись.
Ее локти были на стойке, и она молча смотрела, как я жую.
– Как так? – вяло удивилась она.
Я ответил уклончиво, поджав губы:
– Ну, вот так, не обучили меня.
– Ну, возьми бумажки на атланском, – сказал она просто.
Я замялся:
– Видишь ли, я и атланского не знаю.
Она снова не очень-то удивилась и, положив щеку на сложенные руки, заметила:
– Ну, это не удивительно, на Фариде большинство атланов давно не помнят свой язык. Да и незачем это им, когда все говорят на общем.
Многое прояснилось.
– А вот с письменностью нехорошо вышло, – продолжила она, зевнув. – Как ты до этого выкручивался?
– Не было нужды просто, – ответил я уклончиво.
– Ясно.
– Можешь научить?
– А чему здесь учить? – переспросила Маргарет.
– Ну, как чему…– не понял я и замялся, ожидая, что она сама продолжит.
Дверь в зал открылась, осветив комнату дневным светом, и хозяйка крикнула Мариса. Вчерашние двое фойре сделали заказ и уселись за самый дальний столик.
Я снова окинул взглядом девушку и заметил ее серый пушистый хвост, который постоянно вилял за спиной. Фойре двигалась мягко и грациозно.
– Нравятся хвостатые? – прищурилась Маргарет, видимо заметив мой осмотр.
– Просто интересно, – насупился я, будто меня поймали на чем-то непристойном.
– Ладно, не страшно. У всех нас свои тараканы, – женщина потрепала меня по волосам и убрала под стойку пустую тарелку.
– Что насчет учебы письму? – спросил я снова интересующий меня момент.
– Ты странный парень, хочу заметить, но не мне судить о странностях, – вздохнула она. – Проще будет заработать на свиток знаний, ибо письму учат с детства, да и я не учитель.
Я округлил глаза и спросил взволнованно:
– И сколько стоит такая вещица?
– Сейчас не знаю, когда-то стоила несколько серебряных, – ответила она задумчиво.
– Так дешево? – удивился я.
– Осторожнее, мальчик, а то я решу, что не стоит делать тебе скидок, раз ты такой богатенький! – усмехнулась Маргарет, сложив руки под внушительной грудью.
На ней сегодня была темная свободная блузка, с расстегнутыми верхними пуговицами, и это движение открыло чудный вид на декольте.
Я замялся, отведя взгляд:
– Да не то, чтобы… Просто меня снабдили в дорогу…
– Ой, да ладно тебе, – перебила хозяйка. – Мне ни к чему эти подробности. Если для тебя это не дорого, просто купи.
– Где?
– В лавке.
– В какой?
– В простой! Ты что, совсем глупый? – весело рассмеялась женщина, задрав подбородок.
Я вспомнил, что она говорила про размен шестого десятка, и снова словил крайнюю степень противоречия между услышанным и наблюдаемым.
Передо мной была молодая женщина с пышными формами, и не было ни единой возможности дать ей за пятьдесят.
В голове возник образ бабушки Элизабет, которая хоть не выглядела настолько молодо, но очень близко к этому уровню. Если там я мог объяснить это генами, то такая разница между цифрами и внешним видом объяснялась плохо.
– Маргарет, можно вопрос, личный? – сменил я тему, решив, что с лавкой разберусь сам, раз она говорит об этом так просто. – И немного странный.
Она удивилась, сузив глаза, и сказала протяжно:
– Ну, попробуй. Только аккуратнее, женщины и личные вопросы – очень рисковое дело.
– Эм, ладно, – сказал я серьезно и так же спросил. – Женщины в пятьдесят все выглядят так же молодо, как ты?
Она немного повисла.
Я тоже.
Внезапно она хлопнула ладонями по стойке, и общий зал наполнился звонким заливистым смехом. Маргарет так долго хохотала, что в конце закашлялась.
– Ну, ты, – ловила она воздух, – и самец, однако. Не ожидала. Честно. А так серьезно спрашивал, что я прямо не поняла сначала ничего.
– Да я не это имел в виду! – воспротивился я такой реакции.
Она успокоилась окончательно:
– Это как раз-то и важно. Когда специально, это заметно.
– И каков будет ответ?
– Не знаю, – подняла она плечи. – Все, наверное?
Я непонимающе нахмурился, это был не точный ответ.
– Ладно, ты заметил вчера в зале двух женщин за столиком у окна?
Уверенно кивнул.
– Одна из них и есть Офелия. Старая подруга, от которой я узнала про гират. Ей пятьдесят шесть.
– Правда? Удивительно! – я попытался сохранить лицо серьезным, но внутренне моя челюсть отвисла, а в голове черти устроили праздник. – А я-то думал, почему они так смотрят на тебя.
Какого черта? Я решил, что тем женщинам под сорок.
– Кхм. Маргарет, а можно еще один глупый вопрос? И странный, – я просто обязан был спросить.
– Валяй! – сказала она, усмехаясь краешком губ.
– Какая средняя продолжительность жизни атланов? – спросил я затаив дыхание.
– Ну, даешь. Я уж было решила, что спросишь про упругую грудь или еще чего, – она бегло обвела свои формы. – Дед по матери умер в сто восемьдесят пять. Отец погиб, когда ему было семьдесят девять…Бабушка…не помню, вроде пережила деда на два года.
Она продолжала перечислять всех, кого потеряла, а я усиленно прикрывал веки, потому что боялся показать выпученные глаза. Все становилось на места. Вот только появился вопрос о возрасте Леа, которой я дал пятнадцать, и Норсы, на вид не старше меня.
– А вообще, мало кто доживает и до ста. Целители, знаешь ли, не в каждой деревне водятся, чтобы лечить хворь всякую, а знахари порошковые не ровня лекарям за пределами Фариды. Добавь к этому дикие места и разную нечисть, постоянно прорывающуюся через каменную границу, да и ублюдками мир полнится.
– Нечисть? – спросил я дрогнувшим тоном. – Я не встречал в лесу Гора ничего такого, только звери.
– Гора? Ха! Туда просто ничего не успевает добраться. Хотя, когда-то и там заварушки случались, – задумалась она. – Когда еще отец жив был, он рассказывал, как Гильдия
