Депутат - Алексей Викторович Вязовский
— Серый, ты совсем больной? — у Копченого даже сигарета изо рта упала, и он зашипел от боли, потирая обожженную ляжку. — Это ведь наебалово голимое! Развод для лохов! Мы же сами пробивали эту контору!
— А разве мы лохи? — парировал я. — Надо просто выскочить вовремя. Пацаны, это ведь не все новости.
— Ну? — они уставились на меня настороженно.
— Ничего еще не закончилось, — пояснил я. — Все только начинается. Нас мочат в газетах, обвиняют во всех грехах. И это прелюдия.
— А, я понял! — задумался Карась. — Прелюдия — это как с бабой. Сначала ты ее целуешь и за сиськи дергаешь, и только потом ебешь. Нас что, Серый, кто-то выебать хочет?
— В точку, братан, — я щелкнул пальцами, восхищаясь его сообразительностью. — Вот прямо как ты сказал. Планировали это дело спецы из конторы, а менты его только отработали. Конторские говорят, что это не они, а значит, кто-то из коллег по легальному бизнесу. Бандосы скорее просто у подъезда расстреляли бы, и делу конец. Это слишком сложно для них.
— Нас хотят размять, как сигарету, — задумчиво протянул Китаец. — Ты знаешь, кто это?
— Нет, — покачал я головой. — Но они скоро проявятся. А вам от греха подальше надо свалить. На месяц-другой. Забирайте секретарш своих и уезжайте. Заодно делами займетесь. Надо на Кипре пошуршать. Там отделение банка открылось, и строители коттеджи сдают. И туда поедет…
Я выдержал длинную паузу.
— Ты, Григорий.
— Кипр, — проныл он. — Весной! Да хули там делать⁈ Море еще холодное, туристок упругих нет!
— А ты, Карась, — не стал я его слушать, — дуй в Испанию. Городок Марбелья. Поузнавай там насчет земли под застройку. После того как заберем МММ — бабки там припаркуем.
— А я? — заинтересовался Китаец. — Можно я в Таиланд? Пацаны такие вещи рассказывают…
— Ты поедешь в Корею! — отрезал я.
— В какую еще Корею? — растерялся Димон.
— Если будешь много пиздеть, то в Северную, — ответил я. — Ну что ты тупишь? Едешь в Сеул и оформляешь паспорт. Только обязательно имя себе местное придумай. Сунь Ят Сен какой-нибудь. Вкурил?
— Сунь Ят Сен китаец! — поправил меня Димон.
— Ну а ты у нас кто? — отмел я его возражения. — Выезжаешь послезавтра. Документы твои уже готовы. Зачем это нужно, узнаешь потом, на месте. Вопросы?
— А за встречу? — поднял на меня глаза, украшенные красными прожилками, Копченый. — Мы так-то откинулись только что.
— Вот вы алкаши все-таки, — вздохнул я, доставая из пакета коньяк и лимон. — Как знал…
Глава 4
Дело развалилось, а Ладва устроил следствию форменное избиение, навешав на них всех собак, включая смерть Штыря. Мол, пытками выбили из невинного человека показания, а потом довели его до самоубийства. Лютый бред, конечно, но аргументов против ни у кого не находилось. Пойди-ка опровергни суицид, когда тело благополучно сгорело в крематории Хованского кладбища. И чего бы ему не сгореть, когда друзья и коллеги взяли на себя все расходы по похоронам. После этого все показания, что дал покойный, превратились в тыкву, а многомесячная работа огромного количества людей — в макулатуру. А потому я ходил по Думе гордый, ловя на себе долгие, задумчивые взгляды товарищей по нелегкому депутатскому ремеслу. Впрочем, когда я смотрел на них в ответ, коллеги испуганно отводили глаза, но потом снова, как ни в чем ни бывало, подобострастно подбегали поручкаться и справиться о здоровье. Ну не твари ли?
А вот причина происходящего стала проявляться, когда меня за каким-то хреном послали в Лондон. И оказалось, что в этом был немалый смысл. Ибо если гора не идет к Магомету, то ее сажают в самолет и везут туда в составе парламентской делегации. Я за последние недели виртуозно уклонился от нескольких как бы незначительных встреч, не давая вызвать меня на разговор и сделать контрольный выстрел в кошелек. Даже в казино не бывал. Но тех, кто ко мне подходил, брал на карандаш и отдавал в работу своим особистам. А уже они повесили ватман на кульман и разрисовали его кружками, квадратиками и стрелочками, вычисляя контакты и связи. А потом они показали свою работу мне.
— Вот блядь! — расстроился, когда увидел незаконченную картину. Почему расстроился? Потому что особисты еще не понимали, кто находится в центре нарисованной ими картины, а я уже это понимал.
Окончательно точку в вопросе поставила, как ни странно, Люба, которая свою подработку куртизанкой не бросала, потому как уже прикупила пару однушек для сдачи, и останавливаться на этом не собиралась. А поскольку женщина для утех за человека не считается, то порой она выдавала такую информацию, что ей цены не было. Как сегодня, например…
— Сергей Дмитриевич, — она подошла ко мне, выждав, когда я останусь в кабинете один. — Там… беседа одна недавно была. Господин Гирш с другим американцем разговаривал. Я по вашему приказу английский учу, но они не знают, что я понимаю… Они про вас говорили, но называли спанч, губка по ихнему… И гоготали при этом… Вот… Я подумала, что это важно.
— Хорошо, иди, — кивнул я, не понимая, почему в моей башке забили тревожные барабаны. Херня какая-то происходит. Вроде мультик такой был. Или его еще нет… Я не знаю. Почему именно губка? И почему мне это не нравится? Тревожно что-то, а себе привык доверять. Чуйка редко подводит…
— Иосиф! — набрал я единственному интеллигенту, которому мог более-менее доверять. — Как сам, братан?
— Нормально, шеф, — голос Йосика показался мне слегка удивленным. Я нечасто его так называл.
— Молоток, — продолжил я. — Скажи мне как человек, закончивший консерваторию. Почему пиндосы могут кого-нибудь назвать губкой? Чтобы выжать?
— Ну э-э-э… — интеллигентно ответил Йосик. — Да, наверное… Мне только одно на ум приходит. В Римской империи была такая практика: находили самого жадного чиновника и делали ему стремительную карьеру. Он вымогал взятки, отнимал чужое имущество, грабил храмы… Безобразничал, в общем. А когда наступал срок, его брали под белы руки и тащили на суд к императору. Негодяя казнили или отправляли в ссылку, денежки шли в казну, и все оставались довольны. Казна в прибыли, а население плачет от счастья. Потому как правосудие восторжествовало.
— И кто ему карьеру устраивал? — похолодел я.
— Так сам император и устраивал, — ожидаемо ответил Йосик. — Кто же еще? Ведь в этом весь смысл! Ситуацией управляли с самого начала.
