Кофе готов, милорд (СИ) - Логинова Александра

– И ты меня, – неловко сказал он, присаживаясь рядом. – Ну не могу я тебя воспринимать, как взрослую, когда ты такая… такая…

– Какая?

– Глупая, – отрезал помощник. – Глазками красивыми хлопаешь, бурчишь, а сама ничего не соображаешь.

– Так поясни, – засмеялась я, откладывая ложку. – Что было не так с тем зайцем?

– Знаешь присказку «слухами земля полнится»? Так вот, это не просто фраза. «Глаза ястреба» – очень сложное заклинание, созданное в связке несколькими магами разных стихий, позволяющее наблюдать глазами и ушами какого-либо животного. Его создали земельники, водники и воздушники, объединив свою энергию, и дополнили огневики. Подчиненное магам животное мчится в заданном направлении, передавая людям информацию.

– Но… как?!

– Животное бежит по земле, дышит воздухом, пьет воду – соприкасаясь с какой-нибудь стихией каждый раз, оно позволяет магам соединиться со своим природным элементом и считать окружающую информацию. Проводником между животным и магами выступает волшебство эмоций огневика – что там эмоций и чувств у того же зайца? Подчинить и перенаправить импульсы зверя не сложно, он живет ими. Сначала заклинение использовалось в войне, помнишь, которая триста лет назад была? Подчиняли ястребов и других птиц, наблюдая с высоты за противником. А сейчас оно как-то попало к нашим недоброжелателям.

– А у той магии, которую феячим мы, тоже есть название?

– Ага, особенно у твоих праздничных искорок, «Насмеши противника» называется, – хмыкнул он. – Нет, моя хорошая, названия дают только заклинаниям высшего порядка, настолько сильным, что в одиночку не справиться. Тогда новое волшебство становится достоянием нескольких магов и от того требуется присвоить ему название, которым смогут пользоваться несколько семей, не связанных похожей магией или родственными узами.

– Выходит, те, кто следил за нами, не поленился вчетвером колдануть на зайца?

– Искали, не иначе. И это крайне дер… плохо. Очень плохо.

Я непроизвольно кивнула. Если ищут, значит, знают, что я жива. А если засекли с помощью слежки, значит, стоит готовиться к погоне. Вопрос об инициаторе нападения на поместье остается открытым.

– Как ты думаешь, это может быть связано с тем предупреждением в городе? Ведь заказчика отец так и не нашел.

– Зато я нашел, – ухмыльнулся Ясень.

Глава 5

«… и до смерти не пугать, только до обморока. Пусть девица сия образумится». Конец записки, нацарапанной на замызганном клочке бумаги, подтвердил то, что мы и так уже знали.

– Почему сразу не сказал? – шипела я, привычно щелкая по носу паренька.

– Ты б расстроилась, – увернулся от профилактического подзатыльника подросток. – Не дай Мир, с маркизой бы поругалась.

– Она же не виновата, что её папаша мудак, – уныло ответила я, тут же противореча с самой себе. – Как думаешь, Елизавета знала?

– Предвидел твой вопрос, но доказательств причастности собрать не успел, – вздохнул он. – Но чутье подсказывает, что не при делах она.

– Хорошо бы так.

– Отдыхайте до вечера, на закате двинемся. К утру в Большом будем, а там разберемся. Может, удастся что выяснить по поводу нападения.

Я посильнее прижала к груди тяжелую пуховую шаль хозяйки дома. Ну и как нам быть дальше? Перед глазами все еще стоит острое лезвие, пронзающее моего юного друга. Фантазия понеслась дальше и лезвие вонзилось в Миру, в остальных… добралось до меня, протыкая сердце. Острая боль в районе грудной клетки заставила меня рвано выдохнуть и быстро заморгать, прогоняя остатки наваждения.

В прошлой жизни случись со мной такая беда, я бы бросилась в полицию, в больницу, во всевозможные центры помощи и правозащитные организации, а тут… Тебя могут запросто убить и никому не будет дела, никто не защитит, кроме родственников, а если их нет – даже не похоронят по-человечески, бросив тело там, где его настиг последний миг. И от этого страшно, жутко до колик, до немоты и парализации мыслей.

– А ты уверен, что нам нужно это выяснять? – тихо спросила я.

– Прости, но да. Конечно, за одну попытку выяснить нам могут открутить головешки, но покорно ехать в столицу, радостно врываясь в расставленную ловушку, я отказываюсь.

– Почему ловушку? Разве король не может защитить нас? – сонно раздалось с постели.

– Видишь ли, милая, – поправила сбившееся одеяло, – если бы это было обычное разбойное нападение, то я бы первая рванула под крыло Его Величества. Но если за столько времени не поймали преступников, нападавших на остальные поместья, то вывод один и крайне неутешительный – кто-то активно помогает им не попасться, не смотря на весь гнев аристократии.

– Если даже приблизительно знать, откуда ждать удара, сможем решить, как далеко нам бежать. Пока что мы не знаем кто, зачем и почему, а, следовательно, не знаем, кому доверять и кто может всадить нож под лопатку.

– Верно. Сейчас мы даже не знаем, сможем ли остаться в Большом Роге или пора бежать в чужие владения. А если бежать, то куда? Кто поможет и не продаст врагам за пару фионов – не ясно.

– Я поняла, извините, – сжалась служанка, зарываясь поглубже под одеяло.

– Ничего, ничего. Эля обещала булочки с маком, поешь, когда испекутся.

– Кстати, если ты вдруг подумала, что и за поджогом стоит Сатор, то вынужден тебя расстроить, – шепотом продолжил делиться мыслями Ясень. – Этот крендель может только девчонок пугать, а рисковать против графа и не подумает, тем более поместье жечь, хоть трижды ты его ненаглядную дочурку соблазни всяко-разно.

– Значит, есть кто-то еще, – вывод поражал глубокомысленностью, но конструктивные умозаключения кончились.

– Спи, – приказал юноша, толкая меня на перину к Мире. – У дверей Анри поставлю, чтобы не тревожили.

– У меня артефакт связи не работал, – вспомнила я с запозданием.

– У меня тоже. Глушили, не дураки. До сих пор, кстати, не работает, только тебе дозвониться и могу. Твой аналогично пострадал, надо полагать.

Я безуспешно потыкала на камешек. Никто из известных мне владельцев подобных артефактов не отвечал, раздражая чертовым шипением, и только перстень Ясеня загорелся, принимая мой «вызов».

Пришлось покорно закрыть глаза. Тяжелое чужое одеяло грело не хуже моего собственного, придавливая весом и даря смутное ощущение защищенности. Интересно, почему мы не можем остаться тут до утра и отправиться с рассветом? В темноте же сложно ехать, практически невозможно. Хотя мои слуги, вроде, справлялись, подсвечивая себе дорогу прихваченными магическими светильниками.

Сморенная собственными мыслями я не заметила, как заснула, проспав до самого ужина.

***

– Монетку давай, али проваливай отсель, гольтепа, – заросший по самые брови стражник в грязной рубахе, проглядывающей из-под кольчуги, отпихнул бородатого владельца неказистой кобылы, стоящего перед ним. Незадачливый мужик пошарил по карманам и протянул заплесневелый ярк, заискивающе глядя в глаза стражнику. Мы были следующими в очереди въезжающих в Большой Рог и проходящих местную таможню.

– Ваша светлость, вы бы не смотрели на всех, как судья на воров, чай не графиня боле.

– Разве я так смотрю?

– Мороз по коже. Ух и влетит нам за энтот взгляд, не отмахаемся. Глаза-то долу опустите, пока косы целые. А лучше вон с Мирки пример берите, бойтесь всего на свете.

Я покосилась на вымазанную сажей девчонку, закутанную в платок по самые брови. Да уж, маскировка выше всяких похвал.

– Чой-то не пойму я, где вы светлость углядели. Мало того, что графиню потеряли, так еще и девок каких-то без роду-племени привечаете. Ты откуда взялась, сердешная? – Берта с жалостью оглядела мои грязные косы пшеничного цвета.

– С Ерепеневки мы, матушка, мельника Бона дочки. Утоп батька этой осенью, а жена его новая погнала нас со двора, бесприданницами кликала. От того теперь и мытаемся по свету, работу ищем.

– С Ерепеневки у тебя гонор, а сама ты с Репени, – назидательно поднял палец к небу дед, когда телега тронулась к воротам.