Василий Сахаров - Ведьмак
– Слышь, Стойко. – Есаул подошел ко мне и бросил по сторонам настороженные взгляды.
– Что, Василий Григорьевич?
– Уходить надо, а то пропадем мы с этим Семерней. Он дурак, не понимает, что на месте стоять нельзя, ждет приказов, а их нет. Какие приказы, если командование о нас не знает, а в отряде нет нормальных радиостанций. Бред! Так что нужно подумать о себе.
– Я не против. Когда уходим?
– Как стемнеет, колонна двинется в сторону Угарово. А мы отскочим в сторону и пойдем мимо Каленовки, форсируем речку Живинку и вдоль нее потопаем на Сарматовск. Как тебе мой план?
– Не самый плохой. – Вспоминая карту местности, я пожал плечами и добавил: – Куда ты, Василий Григорьевич, туда и мне дорога.
– Вот и ладно. Начинай собираться. Посмотри, где и что есть. А я с разведчиками поговорю, они тоже Семерней недовольны.
– Понял.
Мы разошлись, и я, повесив на плечо автомат, немного прогулялся. Дошел до броневика, который мы отбили у ромеев, и убедился, что он под охраной. Больше в группе полковника Семерни бронетехники не было. Есть пара минометов на возах с ограниченным боезапасом и несколько старых станковых пулеметов «Жнец». Больше ничего, все потеряли при прорыве из Борисова.
После обхода вернулся к своим вещам, которые, как ни странно, никто не украл. Народ кругом незнакомый, из разных подразделений, и на рюкзак с моими припасами могли покуситься многие. Впрочем, я не прав, не могли. Неподалеку Сойкин, и он за моим барахлом присматривает. Хоть и определили его под начало другого офицера, но ефрейтор, уверовав, что я профессионал, в мою сторону посматривает.
Присев под дерево, я начал чинить бронежилет, который вчера подобрал в лесу. Нашел моток суровых ниток и большую иглу, подшил треснувшую лямку и проверил, как сидит броня. Норма. Не болтается, лямки держатся хорошо. Еще бы каску достать, но это не срочно. В лесу от нее пользы немного, а броня легкая, не армейская, а из оснащения городских стражников, и весит всего восемь килограмм. Может, еще и пригодится.
Что дальше? Время есть, и я перекусил сухпайком. Достал банку тушенки и сухари, съел все и запил мутной водичкой из ручейка. После чего подумал, что все не так плохо, как могло быть, и можно еще немного подремать. Но сон не приходил, в голове много беспокойных мыслей, и я задумался.
С того момента как я оказался в мире Вейрат, прошло пять дней. Язык освоил. Знаний в голове много. Инфильтрация прошла успешно, и все принимали меня за поручика Видова, а я вжился в образ, и он мне нравился. Честный вояка, резкий и быстрый, патриотичный и образованный. В общем, практически идеальный молодой офицер, пусть и не кадровый, а призванный на службу после окончания гражданского института. Однако есть один момент, который меня смущает. Есаул Дементьев – человек наблюдательный и опытный. Пару раз он меня на неточностях ловил и может снова поймать. Пока еще он ни о чем не догадывается, списывает мои оговорки на контузию. Но как долго это будет продолжаться? Так что надо от него избавиться. Не убивать, конечно, а уйти в сторону от отряда полковника Семерни, а затем вернуться и продолжить путь вместе с ними. Хотя прав есаул – с Семерней можно встрять в неприятности. Людей распустил, охраны на привале почти нет, и в голове у него каша. Слишком давно в этом мире не было больших войн, и все расслабились. Особенно офицеры вроде Семерни, которые живут в плену иллюзий и подчиняются неизвестно кем выдуманным рыцарским законам. А это глупо. Есть враг – убей! Есть пленный – выбей информацию! Есть возможность нанести противнику удар – мочи его! Однако этого нет, и мы скитаемся по лесу, а разведчики, которые самостоятельно совершили вылазку и добыли языков, еще могут и выговор получить. Полковник такой, он может.
Невольно мне вспомнилась строка из стихотворения Константина Симонова времен Великой Отечественной войны: «Так убей фашиста, чтоб он, а не ты на земле лежал…» К чему я это вспомнил? А к тому, что здесь еще не понимают, что такое настоящая мировая война, на которой гибнут миллионы людей и горят города, а населенные пункты подвергаются массированным авиаударам и артобстрелам. Но, как мне кажется, словенцы все поймут и осознают. И чем раньше это произойдет, тем лучше.
– Да уж… – протянул я, – непорядок.
Сказав это, я сосредоточился на другом вопросе. К чему я должен стремиться в этом мире? Вроде бы все просто и понятно. Цель – провести разведку и узнать, чего опасаются демоны. А для этого необходимо иметь свободу действий, ресурсы и влияние в местном обществе. А какое влияние может быть у поручика, пусть даже военного юриста? Да никакого. Он птичка-невеличка, «мясо» на поле боя и пыль под ногами вышестоящих начальников. Следовательно, необходим подъем, быстрый и резкий. Иначе никак. И вот тут мне могут пригодиться агенты Викентьева, которые находятся в этом мире уже несколько лет. Они здесь уже обжились, и я знаю, где их искать: в столице Словенского царства городе Вратник и в главном городе восточных провинций Белограде. Но пока мы не выберемся из окружения и я не получу хотя бы относительную свободу действий, придется воевать. А я, честно говоря, не против. Пусть здесь и не мой родной мир, однако в нем есть люди, которых я считаю своими. В самом деле – окажись я на войне между китайцами и какими-нибудь зулусами, стал бы я кому-то сочувствовать? Конечно же нет. Чужаки они и есть чужаки, так что не важно, кто победит и насколько велики потери противоборствующих сторон. А словенцы – это те же самые земные славяне и русские, их далекие потомки. Поэтому я за них, а ромеи, которые напали на словенцев, – мои враги…
В этот момент, покосившись в сторону, я заметил, что Сойкин сидит вместе с двумя пожилыми сержантами, и они посматривают на меня.
«Чего это они?» – промелькнула мысль, и я махнул ефрейтору рукой – иди сюда.
Ефрейтор подошел и сразу объяснил свой интерес:
– Господин поручик, вы с господином есаулом тоже собираетесь покинуть отряд?
– А в чем дело?
– Возьмите нас с собой.
– Кого именно?
Он кивнул в сторону сержантов, которые продолжали наблюдать за нами:
– А вот двое. И это не все. Есть еще трое пограничников – они от самой границы топают.
«Наверняка Дементьев не откажется принять в группу опытных вояк», – подумал я и спросил ефрейтора:
– У вас все готово?
– Да. Припасы есть и достали немного медикаментов.
– Как поняли, что мы уходим?
– Так не первый день живем, глаз наметан и сообразили, что к чему.
– Оружие у всех?
– Конечно. Автоматы и винтовки, гранаты и один ручной пулемет.
– Добро. Держитесь неподалеку.
Кивнув, ефрейтор ушел, а я дождался есаула, который пришел с несколькими разведчиками; он доложился, и мой поступок одобрил.
Сойкин, сержанты и пограничники вскоре подтянулись к нам. Мы стали ждать наступления темноты, когда полковник Семерня отдаст приказ начать марш по лесным дорогам. Но уходить пришлось раньше. Противник уже давно знал, что в лесу скрываются окруженцы, и не медлил. В Диверский лес вошли батальоны Восточного легиона, профессиональные наемники, а в небе появился легкомоторный самолет-разведчик «Фебрин», и на наш лагерь обрушились мины.
Противно завыли падающие на чащобу снаряды. Первые мины легли в стороне, но вскоре противник пристреляется. В лагере воцарился хаос. Кто-то орал благим матом, и офицеры отдавали противоречивые приказы. Но нас они уже не касались, потому что есаул сразу поднялся и направился в глубь леса, подальше от дорог, по которым выдвигались ромейские наемники, а мы последовали за ним.
6
Уйти незаметно, без шума и пыли, не удалось. Колечко оказалось слишком тугим, а ромейские легионеры бойцами были опытными. Что и не удивительно, потому что в Неринской империи они занимались тем, что постоянно давили восстания, ловили разбойников и участвовали во всех локальных конфликтах.
Пришлось вступить в перестрелку, и хотя мы прорвались, за нами началась погоня. В нашей группе тринадцать человек, а врагов больше полусотни, и они могли вызвать подкрепление. Расклад дрянной, но мы смогли оторваться, а потом попробовали запутать следы. Хм! Неудачно, только время потеряли. Скрыться не получилось, и под утро, за пару часов до рассвета, нас прижали к болоту.
До атаки, которую наверняка предпримет противник, было немного времени, и каждый занимался своим делом.
Разведчики попытались взять языка, и ушли в лес. Пограничники искали дорогу через болото. Не нашли. Только в грязи вымазались и едва не утонули. Сойкин с сержантами сооружали огневые точки и вырыли пару окопов. Ну а мы с есаулом, как единственные офицеры, рассматривали карту и думали. А чего думать? Либо на прорыв идти, и шансы в очередной раз вырваться невелики, либо топать через болото, которое кажется непроходимым, хотя я чувствовал, что дорожка есть. Но, чтобы ее обнаружить, следовало напрячь ведовское чутье, а есаул и так постоянно косился: очень уж хорошо я, по его мнению, городской житель, чувствовал себя в лесу и в бою себя показал. Вот и как быть? Я колебался. А затем вернулись разведчики. Они все-таки смогли достать языка, сцапали младшего офицера, который обходил посты, и зарезали двух легионеров. Но и сами одного товарища потеряли, а затем, огрызаясь огнем, отошли к болоту.
