Хозяин антимагии - Миф Базаров
— Ты представляешь, что творится⁈ — возмущённый Жимин обернулся ко мне. — Петрович только что устроил допрос с пристрастием!
Я приподнял бровь, медленно откладывая книгу.
— О чём это ты?
— О крысе! — Амат размашисто ткнул пальцем в сторону нашего общего стола, где среди бумаг, моих склянок с образцами и эликсирами виднелись крошки и следы от маленьких лап. — Полчаса нравоучений о санитарии, Пестов! Полчаса! Молодёжь нынче… Порядков не знают… А в наше время…
— Может, это ты еду по ночам жрёшь? — спросил я, сделав невинное лицо.
Амат замер на секунду, потом резко шагнул к столу и поднял что-то с пола — крошечный серебристый волосок, переливающийся на свету.
— Да? И это тоже я? — сосед протянул находку мне, а его лицо расплылось в усмешке.
В этот момент со шкафа донёсся едва уловимый шорох. Мы оба резко подняли головы, но там ничего не было. Только пыль медленно кружилась в луче закатного солнца.
— Ладно, — Амат вдруг сбросил напускную злость и плюхнулся на свою кровать. — Только предупреждаю: если комендант снова припрётся, объяснять будешь сам. Я ему чётко дал понять, что никаких крыс не видел.
Сосед что-то ещё сказал, но я уже не слушал — моё внимание привлекло едва заметное движение у окна. Там, на подоконнике, где секунду назад ничего не было, теперь лежал наполовину сгрызенный пряник.
Я усмехнулся.
Теперь стало совершенно ясно, почему в третьем корпусе этого тушканчика так и не поймали. Он не просто прятался, он умел становиться невидимым.
А Амат всё ворчал на кровати:
— И чтобы к утру в комнате было чисто, слышишь, Пестов? Или я лично расскажу Петровичу, кто тут крошки рассыпает и всяких грызунов приманивает.
Но его слова потерялись в воздухе, потому что я почувствовал, как на моё плечо кто-то приземлился. Повернулся: прямо перед моим лицом медленно материализовалась пушистая мордочка с хитрющими глазами-бусинками.
Мотя.
Он торжествующе держал в зубах ещё один кусочек пряника.
Я тихо засмеялся.
— Ладно, дружок, — прошептал это так, чтобы Амат не услышал. — Оставайся тут, если хочешь, но не попадайся на глаза никому.
Тушканчик растворился в воздухе, оставив после себя только падающие на плечо крошки.
* * *
Утро воскресенья в академии встретило меня непривычной тишиной. Пустые коридоры, безмолвные классы, лишь редкие шаги одиноких курсантов нарушали покой.
Большинство студентов разъехалось по домам, остались только те, кому добираться слишком далеко.
Я вышел на стадион, где влажный утренний воздух ещё не успел нагреться. В течение получаса отрабатывал фехтовальные движения: выпады, отбивы, переходы.
Мускулы горели, пот стекал по спине, но я продолжал, пока дыхание не стало сбиваться.
Только когда руки начали дрожать от усталости, я остановился, вытирая лоб рукавом.
— Неужели решил за день нагнать всю программу?
Амат стоял в нескольких шагах, уперев руки в бока. Его зелёные глаза с интересом скользнули по мне.
Я лишь хмыкнул и пошёл в сторону беговых дорожек.
— Кругов пять?
— Семь, — поправил я.
Мы бросились бежать, даже не переглянувшись, будто какая-то незримая сила толкнула нас одновременно. И чем быстрее я бежал, тем отчётливее чувствовал: дар, пробудившийся во время инициации, меняет не только мою магическую суть.
Магический источник внутри, который до этого лишь робко наполнялся энергией, теперь пульсировал, как второе сердце. Но было и нечто большее: моё тело тоже начало трансформироваться. Я буквально ощущал, как мышцы становятся плотнее, плечи расправляются, а силуэт приобретает ту самую мощь, которой обладали мои предки по папиной линии.
Преображение из худого задохлика началось как только я выписался из нашей больнички. Теперь тело с каждым днём становилось крепче, будто неведомая сила лепила из меня нового человека.
С момента инициации прошло больше двух месяцев, всё это время я только наращивал магический источник, когда же он наполнился до предела, началось это. Вот теперь мне ни в коем случае нельзя прекращать тренировки, иначе вся эта трансформация уйдёт не в мышцы, а в жир.
На третьем круге мы сбавили темп, и, когда дыхание стало ровным, а шаг размеренным, Амат спросил:
— Ты всё ещё намерен продолжать свои эксперименты с антивеществом?
Я знал, что этот разговор неизбежен.
— Договор есть договор, — выдохнул я, переходя на шаг. — Но сейчас обсуждать нечего. Единственный образец был уничтожен, когда ты отделил от него магический кристалл.
Песок хрустел под ботинками.
Ещё какое-то время мы шли молча, восстанавливая дыхание.
— Я выяснял: шахта Императора ещё работает, — сказал Амат, прищурившись от солнца, поднявшегося над стадионом.
— Думаю, это просто фикция. Чтобы аристократия боялась императорский род.
Амат с недоверием посмотрел на меня.
— Но, насколько понимаю, речь идёт об очень сильной магии, доступной лишь им одним.
— Да, им доступна магия рун, — кивнул я. — Больше никто в империи не обладает ей. Магия рун может значительно усилить любую другую. А ещё только императорская семья может создавать одноразовые свитки любой из четырёх школ стихий.
Мы сорвались на бег и сделали несколько кругов, прежде чем замедлились, и я продолжил:
— Ещё семья Императора контролирует порталы между мирами. Ведь кто контролирует единственные проходы, тот и есть власть.
— Правильно, на месте Романовых я бы тоже так делал. Считай, один гарнизон у телепорта контролирует всю колонию, — усмехнулся Амат. — Но почему ты думаешь, что работающая шахта это фикция?
— Но ты же сам рассказывал, что антимагическое вещество очень опасно. Вот Император и создаёт видимость, что его шахта добывает всё новые и новые ресурсы.
— Да, — согласился Жимин, — а из этого металла выкованы латы для единственной в стране элитной кавалерии, не обладающей магией.
Амат резко остановился, явно задумавшись.
— Она им и не нужна. Благодаря броне они могут защитить Императора от любого мага и практически от любой магической твари, пробирающейся к нам со стороны неизведанных земель.
Ветер донёс с моря вопли чаек, где-то на другой части стадиона послышались крики курсантов.
— Ты что-то недоговариваешь, — Амат уставился на меня.
— Есть ещё одна причина, почему я уверен, что добыча там больше не ведётся.
— Какая?
— Этот металл для Императора нашёл мой предок, — я повернулся к соседу. — Земляной Олег. Тот самый, который потерял магию. Как в твоём предсказании.
Наступило молчание.
Потом Амат резко дёрнул головой, и мы снова побежали. Без слов. Без вопросов.
Только ветер свистел в ушах, а утреннее солнце слепило глаза.
Мы резко остановились, когда впереди, перекрыв беговую дорожку, встали три фигуры.
Краснов и ещё два старшекурсника. Иван с ледяной усмешкой вытворял пальцами магические фокусы, заставляя сгустки сжатого воздуха перекатываться по ладоням.
— Ну что, Пестов, — голос Краснова звучал слащаво-ядовито, — слышал,
