1910-я параллель: Охотники на попаданцев (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

— Знано сие, — ответил Третьяк, — отец при конезице о правуея руку сидит. Княжий стременной он. Есть гласил, аз есмь должен быти лучшим, да не посрамити рода нашаяго.

Никитин смотрел на этого шалопая, которого к нему юнгой приставили, и внутри него просыпался азарт, который последний раз посещал парня ещё по срочке, когда тот уже перед дембелем получил духов в подчинение. Азарт не злой, но задорный.

— Ну чё, салага, бум из тебя следопыта сотого уровня делать?

— Не уразумел, — растеряно отозвался юнга.

— Го за мной. Щас будем очки опыта и репутации зарабатывать.

Сашка бодро поднялся по лестнице, и подскочил к бывшей комнате шефа, занятой сейчас бароном. Подождав, пока его не догонит Третьяк, парень постучался в дверь начальника. Ту почти сразу открыл Максик, уставившись на незваных гостей, как вошь на гребешок.

— Чего стучитесь, как полоумные? Ночь уже, — тут же выпалил адъютант, через небольшую щёлочку.

— Я к боссу.

— К кому? — тихо переспросил подпоручик, скривившись, как от кислого лимона.

— К превосходительству.

— В приличном обществе, к коему ты не относишься, принято говорить: «Доложите-с его превосходительству о нашем прошении принять на аудиенцию», — зашипел адъютант словно кошка, которой на хвост чуть наступили.

— Мы к евошеству. Срочно, — улыбнулся Сашка. Ему уже доставляло удовольствие бесить этого прихвостня. Так же он донимал одного ботаника в институте, который возомнил себя пупом земли и центром солнца. Здесь немного иная ситуация, но параллели всё же есть.

— Вам не назначено. Если разбудите господина барона, вас высекут, как вороватых крестьян, — буркнул адъютант и попытался закрыть дверь, но Никитин подоткнул створ концом сапога, заставить Максимилиана побагроветь от бешенства. А сам Александр думал, что, если это утырок вякнет что-то в стиле «вам, быдло, не назначено», то сломает ему рожу кулаком. Прямо тут.

— Не высекут. Мы по поводу его сына, — с улыбкой продолжил Сашка.

— Извольте убрать свой лапоть, — выдавил из себя адъютант, пытаясь надавить на дверь, дабы выпроводить непрошенных гостей.

— Не изволю.

— Максимилиан! — раздался изнутри голос барона, — впусти.

— Да, ваше превосходительство, — ответил ему подпоручик и открыл дверь, отойдя в сторону.

Никитин злорадно улыбнулся и прошёл внутрь, позвав за собой Третьяка, который старался делать такой вид, словно все разборки его не касаются, и он здесь мимо проходил, но так уж вышло, что заблудился.

Барон полулежал на кровати, укрытый одеялом. Видимо, рана давала о себе знать, а после пережитого бегства и потрясения, боль навалилась вдвойне.

Возле кровати по разные стороны стояли тумбочка с зажжённой настольной лампой и журнальный столик с кучей бумаг, а Бодриков, одетый в белую нательную рубаху, держал в руках желтоватый листок, испещрённый мелкими строчками.

При появлении гостей барон скомкал лист и бросил на небольшую латунную жаровню, на которой жгут письма. Такую Сашка в кино видел. Она, типа, удалить файл и отформатировать флэшку предназначена.

— Что хотели сказать? — устало спросил он, с прищуром глядя на вошедших в комнату парней.

— Это, вашество, — начал Никитин, подойдя поближе, — я тут покумекал немного.

Барон молча перевёл взгляд на Третьяка, а потом снова поглядел на Александра. Наверное, он уже устал бороться с безобразием, что сейчас творится, и разбор полётов произведёт позже, думалось Сашке.

— Я, это, уточнить хотел, — начал изъясняться парень, — Если здесь есть всякая паранормальная фигня, то может быть, получится и вашего сына отыскать при помощи сверхъестественного. Ну, вон Анька отжигает всякие приколюхи.

Барон опустил взгляд, и некоторое время молча глядел на смятое письмо в жаровне. Лишь минуты три спусти он снова поднял глаза на парней.

— Я днём уже спрашивал у Аннушки, и у других провидцев тоже, — ответил Бодриков и сложил губы трубочкой. — Никто ничего не может сказать толком. Те, что из других городов, говорят, что он в нашем уезде. Аннушка пожимает плечами и говорит, что видит разрозненные картинки, и не может понять, прошлое это или будущее. Да и не надёжно оно. Нужно самим искать, а не надеяться на эфирные видения.

— Ну так, после того, как Аньке влепили картечью, она боится ошибаться. Девку-то белобрысую она лишь перед самым выстрелом сбросила с прицельной линии.

— Аннушка пока ещё учится, но предел ее возможностей уже скоро будет достигнут. Она сможет чётко видеть происходящее не далече, чем за несколько минут. Остальное будет смазанным, как у близорукого человека на прогулке — дальше вытянутой руки туман, а то, что зримо чётко, приходит кусками мозаики, которую ещё умудриться собрать воедино надобно. Ноосфера не всем легко даётся.

— Так мы это, ещё попробуем, — не унимался Сашка.

Барон вздохнул, потянулся к тумбе и достал из верхнего ящика черно-белую фотографию, на которой был изображён парень в форме гимназиста. Она была потёртая, с загнутым уголком и сделана видимо достаточно давно. Бодриков осторожно протянул ее, при этом скривился и болезненно зашипел, словно рана начала ныть.

Никитин схватил фотку и вышел из комнаты, поманив за собой Третьяка.

— Ну чё, следствие ведут колобки! — выкрикнул он, торжественно направившись в женскую комнату, расположенную в другом крыле особняка.

— Как сие есть, колобоки? — спросил юнга-полуросич. Он шёл рядом, оглядывая обстановку помещения, к которой до сих пор не привык.

— Не бери в голову, — отмахнулся Сашка и запел песенку, которая сама ему пришла в голову из прошлой жизни: — Хорошо живёт на свете Винни Пух. Оттого поёт он песни вслух.

— Кто есть Винипух? — снова задал вопрос парень, остановившись возле рубильника, включающего тусклые коридорные лампы. Они были не газоразрядными, а обычными, со спиралями накаливания, потому в коридоре царил полумрак, впрочем, здесь и не нужен был яркий свет.

— Медведь такой, из детской сказки.

Третьяк промолчал, а Никитин остановился возле двери и громко в неё постучал.

— Есть кто живой?

— Нету, — ответил оттуда голос Насти.

— Как нету? А с кем сейчас разговариваю?

— Да ты ж, полоумный, всех живых распугал!

— Открывайте, а то ломиться буду!

Внутри послышалась лёгкая брань, а потом щёлкнула задвижка и дверь приоткрылась. В щёлочку выглядывала одним глазом Настя, одетая в ночную рубаху. Девушка прикрывала ладонью грудь, которая просвечивала через тонкий ситец, и метала в нарушителей спокойствия молнии из глаз.

— Тебе что надо, окаянный?

— Так, это, мы квест делаем.

— У меня дрожжей нету, спроси у Машки, — сонно огрызнулась девчурка и хотела уж было захлопнуть дверь, но Сашка просунул в щель руку и снизив громкость голоса заговорил.

— Настюша, толкани Аню, нам бы её суперспособности немного поюзать.

— А чей-та ты за супом, да еще и юзом ползать решил? Уже темно на дворе. Али ты чего недоброго умыслил? А то я вас знаю, вы сперва сладкое слово, а потом сильничать.

Девчонка нахмурилась ещё сильнее.

— Да ты чё, сдурела⁈ — воскликнул Сашка, — Нам бы ей только фотографию показать баронского сынка.

— Цыц, не кричи, — шикнула Настя, а потом обернулась вглубь комнаты. — Чуть не разбудил всех. А что она должна по фотографии сделать?

— Ну, она же экстрасенс. Должна как ищейка носом нюхать, только в своём эфирном пространстве.

— А-а-а, — протянула Настя, — человека по вещи найти. Ясно теперь. Обожди.

Девушка закрыла дверь. Из-за неё стал слышен шорох. А через пять минут дверца приоткрылась и из неё тихонько выскользнула Настёна, одетая в домашний сарафан, и с мягкими турецкими тапками, которые купила недавно.

— А где Анька? — недоумевая спросил Никитин, глядя на рыжую ведьмочку.

— Спит. Она больная, раненая и уставшая.

— Ну, Настя, — всплеснул руками Сашка, — она нам нужна, а ты говоришь, спит.

— Я попробую.

— Ты?

— Бабка моя умела, а я чё, хуже, что ли? Токмо не здесь. Пойдём в обеденную.