1910-я параллель: Охотники на попаданцев (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

Увидев штабс-капитана, барон покрутил вилку с закуской перед собой, а потом встал и обратился к ревизорам.

— Господа, я распорядился подать экипаж. Прошу вас простить, но неотложные дела. Увы. И уверен, что ваша докладная будет отражать всё в лучшем свете. Сами видите, мы работаем на износ. Люди устали. Ресурсов не хватает. Времени тоже.

— Всенепременнейше, — улыбнулся толстый инспектор, и все они встали. Пришлось убраться в сторону, дабы пропустить этих господ. Вслед за ними вышел Максимилиан, приветливо улыбаясь. В прихожей ещё слышно было переговаривающихся инспекторов и заверения адъютанта, а потом дверь хлопнула, и всё смолкло. Но ненадолго. Послушались другие голоса.

Секунды тишины лопнули, разорванные криком Бодрикова.

— Какого чёрта ты полез на завод⁈ Ты, идиот, зачем полез⁈

— Мне показалось, что там есть террористы, — ровным голосом ответил я, чувствуя закипающую внутри ярость. Марк Люций сейчас рычал подобно дикому зверю, и только стиснувший всю волю в кулак Евгений сдерживал сатанеющее альтер эго от того, чтоб не выстрелить в барона.

— Террористы⁈ Ты, вообще, ничего не понимаешь! Ты полез туда, как слон в посудную лавку! Ты чуть всё не испортил! Ты просто не понимаешь!

— Ну, так просветите, — подал голос штабс-капитан. Я обернулся, успев заметить Никитина, заглянувшего в дверной проём.

— А ты кто такой, чтоб с меня спрашивать⁈ — продолжал яриться Бодриков. — Ты просто дознаватель уголовного сыска! Я не обязан перед тобой отчитываться.

— Я имею право, — тихо ответил Баранов, покраснев как рак, и играя желваками. Сейчас, наверное, у всех нервы на взводе. Огнемила нахмурилась, но старалась не вникать в чужие разбирательства с подчинёнными. — И я спрошу, — продолжил штабс-капитан.

— Пшёл вон! — роняю слюну, совершенно взбеленился барон.

— Позвольте представиться, — с какой-то ехидной улыбкой, медленно и злорадно растянув губы, произнёс мой спутник. — Штабс-капитан Баранов Павел Алексеевич, его императорского величества контрразведка.

Барон замер с недосказанным ругательством на языке, а потом выставил перед собой руку, словно призывал к тишине, и взор его забегал по помещению, не видя ни нас, ни предметы, а сам барон сейчас, наверное, просчитывал кучу вариантов развития событий. Спустя несколько долгих секунд он облизнул губы и сел на место.

— Я прошу вас, дражайшая конезица, простить за столь неподобающее поведение, но на то есть обстоятельства. Судя по нахмурившемуся лицу, Огнемила ничего из сказанного не поняла. Разве что слово простить могла разобрать.

Барон снова ткнул вилкой в красную рыбу, запил кусок водкой из рюмки.

— Я распорядился, чтоб нам доставили оружие и десять кирас, — заговорил начальник как ни в чём не бывало. — Мы обсудили с конезицей этот момент. Её дружина для приобщения к нашему миру будет посменно нести службу в качестве часовых и дневальных в особняке. Поставим их на постоянное жалование. Конезице нужно укреплять позиции в нашем мире. А для этого необходимы связи и деньги. Я могу предоставить в обмен на услуги и то и другое. Сменим охрану, обучим операторов и телефонистов. Их цивилизация иная, но ненамного отличается от нашей в культурном плане. А то не доверяю сейчас никому.

— А им доверяете? — легонько переспросил я. Но барон словно и не услышал колкости, продолжив рассуждения вслух.

— Инспекторам дал денег, способных полностью покрыть расходы и моральный ущерб. Сам видел их довольные рожи. Донесение они, конечно, напишут, но не настолько плохое, чтоб это могло помешать нам.

Штабс-капитан кашлянул в кулак, явно ожидая не такую речь.

— По заводу я переговорю, — продолжил Бодриков. — Заверю, что это было просто недоразумение.

Баранов снова кашлянул, пристально глядя на его превосходительство.

— Разве не вы хозяин завода? — спросила стоящая за спиной Ольга. Я почувствовал, как её пальцы легли на мою левую руку, ту, которой я по-прежнему держал наган под сюртуком.

— Они пришли ко мне три года назад. Мол, хотят арендовать цех для своих нужд. Они-то думали, что я просто купец. Что можно просто посулить деньги, ничего не объясняя, или припугнуть. Я отказал. Я не знал ни кто они, ни чего хотят. А потом пошли убийства, которые выглядели как несчастные случаи. Перебили всех основных помощников на производстве. Через месяц эти, — он указал рукой в сторону окна, — снова заявились ко мне, но уже с целью шантажа. Я должен был решать все внешние проблемы по заводу и не вмешиваться в их дела. Взамен оставят в живых моего сына, которого держат где-то у себя.

— Какого сына? — немного опешив, переспросил я. — У вас же только дочери были.

— Представь себе, был, — немного грубо ответил барон, — на стороне. Дочерей я успел подальше отправить. В Париж. С сыном возникли затруднения, не успел. Я с ним часто общался. Устроил в городскую управу. Ума не приложу, как эти его нашли. Да, тот теракт в парке — напоминание для меня — погибли хорошие друзья моего сына. После теракта пришла записка, мол, для нас нет ничего невозможного.

— Чего они хотят? — хмуро спросил Баранов. Он подошёл к столу, сел и налил себе немного беленькой.

— Не знаю. Я даже не представляю, зачем им мой завод. Они исправно выдают минимальную норму обычных осветительных газоразрядных и несложных логических ламп, передавая мне на реализацию. Но в цеха не пускают.

— Зато, кажется, я знаю, — сорвалось у меня с губ.

Все дружно уставились в мою сторону.

— Сашка, принеси ту странную лампу и цепи для подключения.

Никитин молча умчался, а через пять минут принёс преобразователь электричества и лампу, поставив оборудование на обеденный стол. Пока он тянул провода, я начал говорить.

— Мне тоже казалось, что всё дело в наших логических лампах. Мол, если есть возможность путешествовать между мирами, то можно заработать на передовых технологиях иного света. Обычные уголовники с необычными способностями. Пусть даже сектанты. Неважно. Но есть один момент. Когда мы встретили нашу дражайшую конезицу Огнемилу, то самолично убедились, что духи, которых некоторые не считают даже действительно существующими, могут представлять собой весьма большую силу. Сама же Огнемила заметила, что у нас духов очень много и они легкодоступны.

— Ну, даже если так, — произнёс штабс-капитан, — при чём тут лампы?

— Сашка, давай.

Никитин повернул переключатель. Одновременно с этим странная лампа с заточенным в ней духом засветилась и взмыла вверх. Только натянутый провод не дал ей умчаться дальше и удариться в потолок. Она так и осталась висеть, подёргиваясь на высоте двух с лишним метров.

Вместе с полётом стеклянного сосуда у меня слегка потемнело в глазах, мир качнулся, подёрнутый лёгкой рябью, а на языке возник привкус переспелой черёмухи. Стоящая рядом со мной Ольга быстро прижала пальцы к вискам.

— Пошто есть нужда так сего духа мучати? — выдавила из себя Огнемила, скривившаяся, как от очень кислого лимона. — Он пискит, мочи слышати не есть. Сие есть, как пёса бить вожжами.

Сашка выдернул шнур из разъёма и подхватил падающую погасшую лампу.

Все замолчали. У каждого были свои мысли. Лично я думал, что мои приступы происходили от куда более зверского издевательства над эфирными созданиями. Или массовыми. И если эта лампа могла летать, тогда что же можно делать при помощи куда более мощного устройства. Эфирный дирижабль? Может быть.

— А кукловод тоже с ними? — тихо спросила Ольга, слегка проморгавшись после ушедшей боли.

— Мне кажется, он тоже с ними заодно, — произнёс я, поглядев на погасший набалдашник своей электрической трости.

— Естественно, — кивнул немного приостывший штабс-капитан. — Но у нас нет никаких доказательств.

— Значит, будут, — пожал плечами я. — Значит, будут.

— Непременно. Господа, — тут же вставил своё слово барон. — Но нужно выполнить первый пункт замысла — разместить конезицу и её людей. Обезопасить себя.

— Вы уже и план составили, ваше превосходительство? — с лёгкой улыбкой уточнил я, глядя на этого старого лиса.