Дипломатия фронтира - Вадим Владимирович Денисов
Из короткого пояснения Ауроры выходило, что именно с её матерью некий господин по имени Дарий Квачин, командир русской группы, пришедшей из ниоткуда и ушедшей в никуда, общался чаще всего.
Конечно же, столь удобный случай упускать было нельзя — Центр всё ещё не дал ответ относительно данных по этой троице. Поэтому я немедленно воспользовался приглашением, и мы поехали в гости, по-нашему говоря… Если точнее, мне пришлось ехать в пикапе одному, в то время как Дино с готовностью забрался на мотороллер позади красавицы, обняв её за талию. Повезло, так повезло!
Однако глаза его, когда adottato оборачивался на меня, были бешеными. «Где мой крутой мотоцикл, отец? Почему я не могу во время самой важной на свете встречи с самой красивой девушкой Платформы-5 нормально повыпендриваться перед ней и этим сонным городком⁈».
Ох, и наслушаюсь я ещё…
Ребекка Линденбаум, которая некогда весьма близко, до приятельских отношений, сошлась с Дарием Квачиным, оказалась хозяйкой магазина стройматериалов и бытовых мелочей «Милый дом». Очень энергичная женщина. Залётного русского, главного в троице, эта известная в городе бизнес-леди частенько называла по фамилии, придумав еврейский вариант интерпретации фамилии Квачина — Квечман. Хм…
Надо же, у нас уже есть Дарий Квечман, ёлки, разрешите познакомиться!
Всего через полчаса общения я уже мог составить её портрет по первым впечатлениям.
Это невысокая, обманчиво хрупкая и очень энергичная особа сорока трёх лет — живая иллюстрация к поговорке «мал золотник, да дорог». Горожане за глаза зовут её Мышкой Бекки, и не столько за миниатюрность, сколько за умение внезапно материализоваться за спиной, словно Тень из романов Диккенса.
Её серый костюм из плотной ткани, напоминающий униформу авиамеханика, усеян просторными накладными и врезными карманами, словно тайными ловушками для нерешённых технических задач. Наблюдая в ходе разговора, как Ребекка, не глядя, достаёт из нарукавного кармана то карандаш, то пакетик семян чиа — завтрак «для мозговой турбины», как она пояснила, — я поймал себя на мысли, что её стиль — смесь прагматизма пионера авиации, американской писательницы Амелии Эрхарт с безумием Чокнутого Шляпника.
Волосы цвета воронова крыла с седыми прядями были собраны в два небрежных жгута, закреплённых красными канцелярскими резинками и обрывками шпагата. Заметив наши взгляды, она, смеясь, сравнила свою причёску с «гроздьями подсохшего винограда на ветру» — дескать, практично и отпугивает скучных ухажёров.
Но под этой клоунской маской, как сообщила Аурора, скрывается недюжинный ум, способный в считанные секунды легко разложить квартальный бюджет по полочкам, как импровизирующий Моцарт фугу.
Поставщики и оптовые покупатели, сражённые её молниеносными расчётами, шепчутся, что она, должно быть, потомок тех самых еврейских менял, что кредитовали королей.
Ей бы крупной торговой сетью руководить, а не провинциальным магазином товаров для обустройства жилья… Впрочем, вполне может быть так, что на Земле примерно такой ранг у неё и имелся.
Своё вдовство она носит, как опытный енисейский таёжник походный рюкзак — без жалоб, с достоинством. История о муже, взорвавшим «шушпанцер» северян у Чёртова моста, давно обросла легендами: в баре «At the powder keg» клянутся, будто он использовал бомбу с часовым механизмом, спаянным из сломанных смартфонов, а в день годовщины его гибели Бекки неизменно кладёт у кассы букет полевых маков — алый штрих в монохромном мире прайс-листов, размноженных через копировальную бумагу.
Её хромированный револьвер, поблёскивавший у пояса, не просто оружие, а символ, словно выхваченный из вестернов Серджио Леоне. Это впечатляет, Дино вообще смотрит на неё с полным восторгом. «Смит-Вессон» — лучший собеседник для тех, кто забыл, что договор уже подписан', — усмехается ковбойская дамочка, поправляя прядь волос.
А ещё она, насколько я понял, обожает играть в сваху, будто компенсируя недосказанность текста собственной судьбы. Трём «невестам для Квечмана» она дала прозвища: «Циля-Маргарита» — местная зануда-поэтесса с приданым в виде библиотеки, «Лея-Торнадо» — акушерка с глазами как у газели, и «Ривка-Калькулятор» — бухгалтер, умеющая танцевать танго.
— Квечман… — ворчала она, скручивая очередную косу, — он был упрямее мула с Чёртова моста! Ну, когда же вы поймёте, что брак — это просто merger acquisition с романтическим НДС?
И я, пряча улыбку, думал, что Бекки — единственный человек, способный превратить деловую сделку в притчу Соломона, а кобуру — в аргумент последней инстанции. Хорошо, что она такая болтливая в часы разгрузки.
Аурора, естественно, на свою приёмную мать совершенно не похожа, но что-то общее, как это частенько бывает при родственных отношениях, даже если они искусственные, — со временем появляется. Проблема детей в семьях, кроме тех немногочисленных счастливых, кого перенесли на Платформу в полном составе, давно решена практически. Их нужно либо родить и вырастить уже здесь, либо же усыновить, восстанавливая справедливость бытия — и это не просто нормальная практика, а поощряемый обществом обычай.
— Фортуна! Дарий где-то далеко отсюда, скорее всего в южных долинах Хребтовой, нашёл большой бревенчатый пакгауз с красками, растворителями и лаками марки Benjamin Moore Co., вам наверняка хорошо знаком этот американский бренд… — рассказывала хозяйка.
Я деликатно повёл плечами, что можно было истолковать двояко.
Понятно, речь идёт о ресурсной локалке.
— Так мы и познакомились, Дарий привёз мне партию отличных нитроэмалей! Я сразу купила этот товар! Потом он начал привозить следующие партии, реализовывал где-то ещё, но скажу так: большая часть красок и лаков прошла через «Милый дом»!
— Отличная сделка! — похвалил я.
— Что вы, Макс! Покупатели смели всё подчистую! Хотя Квечман сильно переживал за своё сокровище… Почти две недели он с товарищами перевозил всю лакокраску в Форт-Манн, на хранение к этому пройдохе полковнику Маллету, а уж оттуда в город, или куда там ещё… Конечно, дело пошло бы гораздо быстрее быстрей, найми он дополнительных работников, но выдавать местонахождение даже пустого пакгауза ему не хотелось…. Кстати, фамилию Квечман можно перевести, как «разговаривающий тихо».
«Зато ты готова говорить громко, долго и пространно…».
— Дарий боялся, что кто-нибудь другой обнаружит и вывезет товар, а сам дом разберёт на брёвна! Но я сразу сказала ему так: Дарий, ты можешь не опасаться за свой пакгауз и его содержимое. Вряд ли кто-то захочет жить в горной глуши, где нет ни одного соседа, а разобрать и перевезти его на равнину пока что никому не по силам. Скажу по секрету, всего в десяти милях от Форт-Манн стоит отличный пакгауз, давным-давно опустошённый ещё первыми бродягами-скаутами… Полковник Маллет не может найти подходящую технику поблизости, а
