Растопить ледяное сердце - Алекса Никос
Притворно прикрываю рот ладонью, словно сморозила глупость.
— Так и будешь продолжать мне “выкать”? После того, что между нами произошло?
— А что между нами произошло? — невинно смотрю на Райнхольда.
Мне нужно убедиться, что ему не так всё равно, как он хочет, чтобы я думала. Вывести его на эмоции — единственный шанс услышать искренние слова, увидеть правдивые действия. Мне подойдет любой способ. Ревность, ярость, страсть. Он должен поверить, что способен их испытывать, прочувствовать своей заледеневшей душой.
— Вот это, — герцог подается вперед и накрывает мои губы своими, вовлекая в глубокий жадный поцелуй, от которого мои колени начинают дрожать.
Отвечаю не менее жадно, прикусываю его губу и зализываю языком рану, вплетаю пальцы в его волосы, притягивая еще ближе к себе. Издаю тихий стон, когда Райнхольд спускается поцелуями ниже, на мою шею, ключицы, плечи. Оставляет влажные следы на всех участках, не скрытых платьем, словно ставит метки, все сильнее погружая меня в омут безумия. Тяжело дышу, в ушах шумит, а голова кружится от властных движений его рук, оглаживающих мою талию, спину, ягодицы. Кажется, я готова ему отдаться прямо здесь, в этой темной нише, находящейся совсем рядом с общим коридором.
— Тише, — неожиданно Райнхольд прерывается и прислушивается к чему-то.
Замираю, услышав тяжелые шаги, двигающиеся в нашу сторону.
— Ваша светлость? — резко выдыхаю и прячу лицо у Райнхольда на груди, услышав голос ищейки.
По крайней мере, он не доложит Давиду о том, какие непотребства я творю в королевском дворце.
— Да, Ульв, — спокойно откликается герцог, будто это не он еще минуту назад страстно целовал меня, вырывая рваные тихие стоны из моей груди.
— Кхм, простите, что помешал. Но экипаж уже подан, ждем вас и герцогиню.
— Мы сейчас придем.
Ульв удаляется.
— Интересно, почему он остановился именно там, не пытался заглянуть в нишу? — спрашиваю я, поправляя сбившуюся прическу.
— Это же очевидно, — отвечает Райнхольд, застегивая крючки на моем платье, которые успели расстегнуть его шаловливые пальцы, стремясь добраться до голой кожи. — Ульву знакомы твой и мой ароматы, он явно догадался, что мы здесь уединились не книгу прочесть.
Мои щеки заливает румянец, а низ живота неприятно ноет, напоминая, что нас прервали в самый неподходящий момент.
— А зачем мы здесь уединились? — вспоминаю, что так и не получила ответов на свои вопросы.
Райнхольд окидывает меня взглядом, в котором мне чудится ледяной вихрь, и тянет за руку в коридор:
— Идем.
— Куда?
— Поедем на место взрыва.
Он сообщает об этом так буднично, мимолетом. А у меня по спине проходит озноб, когда вспоминаю о вчерашнем.
— Зачем мне ехать? — упираюсь ногами в пол, из-за чего герцогу приходится остановиться и повернуться ко мне.
— Если душа покойного не может уйти, то она там. Обычно они очень привязаны к месту смерти.
— И? Предлагаешь мне с ним пообщаться?
— Да, — невозмутимо отвечает Райнхольд. — И помочь уйти. Не зря он приходил к тебе ночью. Не ошибусь, если предположу, что ты не хотела бы вновь увидеть в своей комнате?
— Я бы вообще предпочла его больше не видеть, — честно признаюсь я, поежившись.
— Я предполагаю, что он задержался в этом мире по какой-то причине, а теперь мучается. Только с тобой он может общаться, поэтому не оставит в покое, пока не добьется своей цели.
— Давно ты заделался знатоком покойников? — прячу свой страх за ехидством. — Откуда тебе знать, чего он хочет? Может быть, забрать меня с собой, прикончив каким-нибудь жестоким способом.
Клянусь, на мгновение вижу искреннюю улыбку на лице герцога. Мне даже кажется, что он вот-вот засмеется.
— Души не опасны, Аля, — качает головой Райнхольд. — Живые люди куда страшнее. Я буду рядом. Доверься мне. Я бы не стал тебя просить об этом, если бы не был уверен в том, что это безопасно.
Довериться сейчас? А что делать потом, когда этот мужчина разобьет мое сердце?
— Почему ты купил мою картину? — неожиданно даже для себя задаю вопрос, уже не надеясь услышать ответ.
Каждый раз, когда речь заходит о чувствах и эмоциях, Райнхольд делает вид, что не расслышал, о чем я у него спрашивала. Похоже, что я могу довольствоваться лишь разговорами о магии и покойнике, который преследует меня.
— Захотел повесить её в своей спальне, мне кажется, что она идеально впишется размером и цветами в интерьер. Да и сюжет… Отчего-то завораживает, — все же говорит герцог, на несколько долгих секунд задумавшись. — Я узнал на нем главный зал храма Хольмгера, расположенный в столице. Ты бывала в Рэгнолде?
— Нет. Это всего лишь сон, — коротко отвечаю, погружаясь в свои мысли.
Могла ли я раньше бывать в Рэгнолде? Иначе откуда образу храма Хольмгера появится в моем сне? Но тогда, что со мной случилось? Как я оказалась в лесу Флэмена?
Я не пересекала границу, об этом бы доложили военные. Значит, портал. Но стационарный портал лишь один в каждом королевстве, расположен в резиденции короля. Мог ли кто-то в Рэгнолде быть настолько могущественным, что открыл портал прямо в воздухе и перенёс меня во Флэмен? Зачем? Почему я лишилась всех воспоминаний?
— Ты едешь с нами? — Райнхольд мягко задаёт вопрос, сжимая мои ладони, заставляя вынырнуть из неприятного потока мыслей.
— Да, — соглашаюсь, несмотря на то, что мне очень страшно вновь вступить в контакт с душой покойника.
Но может быть, мне повезет, и Анрей уже сам смог уйти в другой мир, не привлекая меня в качестве проводника?
Глава 35
Не повезло.
Высокую фигуру в темном плаще замечаю, еще когда мы только подъезжаем к разрушенному взрывом дому. Неосознанно хватаю Райнхольда за руку, продолжая до боли в глазах вглядываться в окно экипажа, надеясь, что мне показалось.
— Аля, что? — наклоняется ко мне герцог, обдавая своим морозным ароматом, пытаясь проследить за моим взглядом.
— Он там, — почти шепчу, словно боюсь, что мертвец меня услышит.
— Этого следовало ожидать, — спокойно произносит Райнхольд, не обращая внимания на любопытные взгляды едущих с нами в экипаже Ульва и Клауса. — Постарайся не волноваться. Помни, что тебе ничего не угрожает.
Опускаю голову. Медленно приходит осознание того, что придется снова столкнуться с душой покойного, чувствовать пробирающий все нутро холод, видеть его серое лицо с тонкой, словно пергаментная бумага, кожей. А вместе с пониманием неотвратимости ситуации нарастает паника, заставляя мое сердце испуганной птицей биться в груди.
— Нет, так не пойдет, — тяжело вздыхает Райнхольд, сидящий рядом. — Аля, посмотри на меня, пожалуйста.
Поднимаю глаза и встречаюсь со взглядом герцога, в котором плещется спокойная уверенность, которой мне сейчас
