Диссидент-3: Дайте собакам мяса - Игорь Черемис
На Украине творилось примерно то же самое, хотя и в меньшем масштабе. Эта чума почему-то не коснулась Сум, хотя какое-то брожение умов в местном университете имелось. Но в Одессе, например, некое великовозрастное дитя вместо благословенного Израиля получило билет на армейскую службу – и этот случай подавался как жуткое проявление репрессий, которыми славятся правоохранительные органы СССР. Правда, там не указывалось, почему КГБ срочно потребовался именно этот человек – ну и за кадром оставалось то, что бегать от армии нужно с умом.
Взглядом из будущего вся эта «Хроника» выглядела самой натуральной манипуляцией. Найти в трехмиллионной Литве трех молодых людей с нестабильной психикой, обработать, снабдить бензином и зажигалкой и отправить в людное место с напутствием, что «свободная Литва» не забудет их подвига – дело нехитрое. Местное КГБ действительно ничего не сделало, чтобы установить подстрекателей, хотя им в руки попалась тройка, которая следила, чтобы одна из жертв – совсем мелкий школьник – довела процесс до конца. Даже раскрытие на Украине какого-то эмиссара бандеровской организации из Бельгии закончилось почти ничем – тот дал пресс-конференцию, что-то сказал, повинился и уехал обратно; несколько человек попали под следствие и суд. В общем, вражеские агенты резвились по этим республикам, как хотели, и противодействия не встречали.
Ну а идиоты вроде Якобсона радостно оповещали друг друга и других морально нестойких людей, что они не одни, что их борьбу поддерживают буквально все вокруг, и что их дело правое – из «Хроники» это следовало прямо. И мне было очевидно, что он знает, кто стоит за этим изданием, кто дает на него деньги, и как эти деньги распределяются. Но всё это надо ещё доказать – и лучше пусть он в это время посидит за решеткой, чем будет путаться под ногами со своими представлениями о творчестве Блока.
[1] По легенде, моду на шейные платки в 1960-е ввел сам Вознесенский – он завязывал узел дулей и таким образом выражал протест против чего-то – в легенде не указано, против чего, но, думаю, против власти. Актер из «Пиратов XX века» – конечно, Николай Ерёменко-младший; впервые он прославился как раз в 1972-м, но в декабре, когда вышел фильм «Горячий снег», где он сыграл лейтенанта Дроздовского.
[2] Анекдот, кстати, не слишком приличный, хотя и про всемирно известных психоаналитиков:
iДочь Фрейда Анна просит папу растолковать ей сон и рассказывает:
— Вижу, будто идет мне навстречу герр Юнг и дает мне банан, и он такой зеленый, жесткий, горько-кислый, что я выбросила его. Потом подходит герр Адлер и тоже предлагает мне банан. Но у него он перезрелый, коричневый, дряблый и невкусный, я выбросила его. И тут ко мне подходишь ты, папочка. И тоже предлагаешь банан. Но это банан спелый, вкусный, большой — в общем, то, что мы называем бананом. И он мне очень нравится. Тут я проснулась — что бы это могло означать?
Фрейд: – Знаешь доченька, иногда банан – это просто банан.../i
Глава 16. «Сущность явлений и лет вереница»
О встрече с Антониной Гинзбург я думал и очень плотно, потом всё-таки выбросил её из головы. Она, конечно, была для меня угрозой – если её завтра задержат милиционеры, ничто не помешает ей рассказать о нашем разговоре в Битце. Да и многое другое выдать она могла легко. Но я то ли перегорел, то ли смирился – и поэтому как-то даже не переживал о том, что подобное может произойти. Расскажет и расскажет, выкинут меня из КГБ – значит, так тому и быть. Найду нормальную работу, с восьми до пяти, по выходным буду подрабатывать гитаристом в ресторанах и чувствовать себя неплохо. Заодно у меня будет время на то, чтобы закидывать на нашу эстраду песни из будущего – а это тоже копеечка в семейный бюджет. Не всё же благотворительностью заниматься, хотя и Саву забывать – грех.
В целом я считал, что всё идет как надо. Диссиденты допрашиваются, дела пополняются всякими бумажками, ещё неделя-две – и можно действительно выходить в суд хотя бы по Якиру. Я почти закрыл старые долги, накопленные за время моего отсутствия в Москве, мне осталось встретиться с парой агентов, но они уехали в отпуск, так что мне всего лишь нужно было дождаться их возвращения.
Оставалась Татьяна. Впрочем, с ней тоже проблем особых не было, хотя в театр в пятницу я её и сопроводил – просто на всякий случай, если вдруг Высоцкий меня обманул и в Ленинград не уехал. Но в здании на Таганке мы не встретили ни одного актера, не было даже Любимова, и я провел очень скучный час, слоняясь по коридору
