Диссидент-3: Дайте собакам мяса - Игорь Черемис
– Жаль, жаль... – осуждающе покачал головой Бардин. – Ничего страшного, мы обязательно в этом разберемся.
– Анатолий Александрович, а вы не знаете, кто проверяет правдивость той информации, которая исходит из националистических кругов Украины и прибалтийских республик? – вдруг спросил я.
Бардин посмотрел на меня с легким осуждением.
– А что такое? – резковато спросил Якобсон. – Там обычно всё правда. И почему вы называете их националистическими? Ещё скажите – нацистскими?
– Могу и так сказать, – подтвердил я. – В годы Великой Отечественной войны прямо под Ригой немцы устроили концлагерь Саласпилс. Это такой район, там сейчас мемориальный комплекс. В этот лагерь свозили женщин и детей отовсюду, в сорок третьем, когда наши наступали, немцы угоняли советских людей селами и городами... Женщин убивали, детей... тоже убивали, но не сразу, у них кровь брали для солдат. Русские, украинцы, белорусы, евреи... много всяких национальностей. А вот присматривали за порядком там вспомогательная полиция, они так их называли. Из литовцев. Многих после войны поймали, кого-то расстреляли, кого-то сослали, кого-то посадили. Они как раз сейчас начали на свободу выходить – ну, кто выжил, конечно. Год, два назад, потому что двадцать пять лет, тогда такой максимальный срок был. И внезапно с прошлого года в Литовской ССР начались самосожжения молодежи, которая «Хроника» освещает более чем подробно – кто, когда, почему. Как там было в последнем выпуске – «За свободу Литвы». Свободу от чего, Анатолий Александрович? Ведь вы же согласны с этим лозунгом, если публикуете его рядом с теми событиями, которые касаются непосредственно вас?
– Да сколько вам говорить – я не работаю над «Хроникой»! – прокричал Якобсон. – И не знаю, кто работает!
Его лицо на это раз покраснело, и он потерял всякое сходство с актером.
– Хорошо-хорошо, Анатолий Александрович, – я постарался хищно оскалиться и, возможно, у меня даже получилось, потому что он отпрянул. – Как скажете. Вот только... Алексей Иванович, оформите задержание гражданина Якобсона. Статьи вы знаете... те же самые. Думаю, у нас найдется, о чем с ним побеседовать. И запросите санкцию на обыск в квартире.
– За что? – вопрос теперь уже подследственного прозвучал как-то безнадежно.
– В полном соответствии с заветами вашего любимого поэта, Анатолий Александрович, – я повернулся к нему. – Как там у него было? «Не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой». Вот и всё. Надоело с вами нянчиться. Будем вести себя, как взрослые люди. Алексей Иванович, продолжайте.
Иногда архив памяти «моего» Орехова позволял делать и такие вещи – поэму «Двенадцать» мы с ним читали в школе, но я свою версию не помнил, а вот его версия была у меня в полном и постоянном доступе, надо было лишь задать нужный запрос.
– Вы уверены, Виктор Алексеевич? – Бардин явно не хотел арестовывать Якобсона, но и возражать не стал – за что я был ему благодарен.
– Уверен, Алексей Иванович, уверен.
Я поднялся и вышел из кабинета. На Якобсона, который буквально скрючился на стуле, я смотреть не стал. Ещё насмотрюсь.
***
Перед этим допросом я заглянул в наш архив и полистал что-то вроде подшивки этой самой диссидентской «Хроники». Ничего интересного в ней не было, да и издавалась она, похоже, от случая к случаю – иногда перерывы были неприлично большими. Но ситуацию в союзных республиках эти ребята отслеживали очень подробно – даже на Россию их не всегда хватало, они пропускали важные события, а вот какая-нибудь Украина и Литва находились под их недреманным оком всё время.
Цель у них была понятна – они хотели создать видимость массовости протестов. Например, три самосожжения, которые устроили студенты в городах Литвы, были расписаны очень подробно – фамилии жертв и их добровольных помощников с биографиями, которые должны были показать, что это были люди со светлыми лицами, и как противовес – описание довольно неуклюжих попыток властей замести эти случаи под ковер. Не знаю, разбирались ли эти случаи на уровне Политбюро – по идее, должны, но кто знает, – но я бы на месте того же Андропова серьезно накрутил бы хвоста главе тамошнего КГБ Петкявичюсу, чтобы его подчиненные начали ловить мышей, а не ходить на соревнования по ручному мячу.
Заметка про эти соревнования меня, кстати, очень порадовала. Они проходили в Вильнюсе вскоре после череды самосожжений, были международными, и студенты нашли новое развлечение – освистывали советскую команду и бурно радовались успехам их противников из иностранных
