Обсерватор - Антон Витальевич Демченко
А я выдохнул… и тут же словил недобро прищуренный взгляд бездника.
— Я — не бандит. Просто довелось слышать их разговоры, — сообщил я, на что получил лишь лёгкий хмык да намёк на ухмылку.
— Да уж вижу, — прогудел Ольг. — Но иллюминаторы ты им забрызгал качественно. Хотя… прими добрый совет. Больше так не рискуй. Гусано — шпана, с ним прокатило. А вот если бы на его месте оказался кое-кто более… осведомлённый, тебя бы самого заставили «фиалки нюхать». Просто за то, что представился тем, кем не являешься. Не принято так у крыс, до смерти не принято. Так-то… Повторить?
Я уставился на опустевший стакан и, вздохнув, кивнул. Миг — и в руке бармена появилась бутылка. Второй — и ароматная жидкость ударила в стеклянное дно, обдав меня ароматом тмина. Ну, будем, что ли?
Глава 24
Гулять, загулять, огулять…
Вначале была мысль, и мысль эта была: «как же мне пло-о-охо!». Потом сквозь бултыхающуюся в голове муть мелькнула, блеснув алым хвостом боли, вторая: «зачем же я так нажрался?» А потом я кое-как поднял тяжёлые веки и осторожно, стараясь не всколыхнуть резким движением содержимое моей многострадальной черепушки, огляделся по сторонам. И немного ошалел от увиденного. Даже муть в голове отступила, а на место апатии пришло удивление. Вот теперь и не знаю, гордиться мне или расстраиваться? Впрочем, гордиться — приятнее, так что… на этом варианте и остановлюсь, пожалуй!
Понятное дело, что моё нынешнее окружение было прямым следствием вчерашнего загула. И незнакомая комната, залитая тускловатым, явно «ночным» светом, в этом плане была вполне логична. Всё же я — не конченный колдырь, чтобы после очередной пьянки находить себя в мусорном баке или в переплетениях труб теплотрассы. Учитывая же, что о съёме номера в гостинице я не позаботился… и исходя из смутных воспоминаний о прошедшем вечере, могу сделать вывод, что нахожусь в одной из комнат жилья, принадлежащего Олегу Бисмарку, которого местные, в косноязычности своей, зовут «Ольгом». Спасибо «канцлер-линкору», приютил.
А вот остальные составляющие моего окружения и есть те последствия загула, которыми я, собственно, и решил гордиться. Если быть точным, два последствия. Брюнетка и блонда, не обременённые одеждой, прижавшись ко мне с двух сторон, сладко посапывают на низком, но широком ложе… это я ма-ла-де-е-ец, да. Кожа одной отливает этаким лёгким сероватым отблеском, явная полугриджо. А вторая — тоже полукровка, но тут уже проглядывается явная связь с бездниками. Тут и блондинистый цвет шевелюры… естественный, м-да. И рост девахи явно стремится к двум метрам, ну и общая монументальность форм… куда там тонкокостным девицам Эрикса! Крутые бёдра, налитая грудь, словно два стенобитных орудия, но при этом, она не настолько огромна, чтобы вызывать отторжение своим несуразным видом. Да и вообще, смотрится барышня весьма и весьма гармонично, хотя невооружённым взглядом видно, что линия бездников у неё превалирует. И сильно. Та же Дельфина, к примеру — тоже полукровка из бездников — но выглядит куда… мельче, по крайней мере, в сравнении с лежащим рядом со мной «образчиком». Хотя и сам донна медик — отнюдь не дюймовочка.
Так вот, дамочки посапывают, ароматизируют воздух перегаром… не хуже, чем я сам. Но мордашки имеют довольные, да и вокруг меня «обвились» со всей тщательностью. Так что, судя по всему, вчера я «не посрамил» и всё такое. Хотя жаль, что не помню ни черта. И вообще: а что вчера было-то?
Озвучив себе третий главный вопрос жизни, начал я потихонечку выворачиваться из объятий. Глотку сушило, и вообще, если первое «как же мне пло-о-охо» было явным перебором со сна, поскольку сейчас похмелье уже не казалось таким уж жутким, но и то, что я ощущал, успев немного очухаться, было не слишком-то приятно. Головка бо-бо, ручки трясь-трясь, и штормит по фронту и горизонту, словно швербот на осенней Балтике. Ой, зря я про пиво вспомнил… в смысле, про море, да. Вывод: лечиться надо, девиц будить — не надо.
Проявив чудеса изворотливости, я выбрался из постели и, оглядевшись по сторонам, поплёлся к стоящему в углу комнаты креслу, где и зарылся в кучу платьев-лифчиков и прочего барахла, небрежно сваленного на него, в поисках своего комбеза. Нашёл. Хорошо, что он у меня цельный, а то перекапывать эту гору тряпок в поисках то брюк, то майки, то рубашки, мне сейчас как-то не улыбалось. А вот…
— У меня пропали труселя, — шёпотом, себе под нос, констатировал я. — Потеря всей жизни, — старался я не ржать вслух. — Но вообще — памятная вещица же… Ну да и хрен с ними.
В общем, данного элемента гардероба на полу не наблюдалось, а надевать женские труселя я, в своём традиционно-посконном воспитании, находил немного чересчур эксцентричным.
Ну и вспоминал, по ходу дела, из доступного «а чё вчера было?», само собой. Робко, по мере вспоминания, надеясь, что это «было» было именно «вчера».
Олег Бисмарк оказался действительно бездником. Никогда бы по его двух с половиной метровому росту и метровым плечам не подумал бы, а вот поди ж ты! Но бездный, скажем так, социум ему не слишком нравился. Достаточно, чтобы свалить от родственничков-соплеменников, причём сделать это «чисто», без конфликтов и зондер-команд, рыщущих во всех концах света по его душу. Сам факт наличия таких весёлых ребят прямо им не обозначался, но, косвенно, из его же рассказа, просчитывался на раз-два. Как он так «чисто» ушёл, да и что ему не понравилось, об этом Олег не распространялся, даже когда уже серьёзно «принял на грудь». И есть у меня некоторые подозрения, что виноваты в такой сдержанности даже не порядочность и клятвы, данные моим собутыльником, а нечто посерьёзнее, вроде тех же ментоблоков, о которых пару раз обмолвилась Дельфина. Причём, речь тогда шла не о каких-то закладках и НЛП, а о вполне себе физических блоках. Вплоть до мозгового червя, который прибьёт трепача, если тот решит обсудить закрытые темы. По крайней мере, так мне показалось из немногочисленных обмолвок медика Обсерватора и куцых сведений, почерпнутых мною из терминала на Эриксе. Но, рассматривая вопрос чисто умозрительно, полагаю, что такой расклад вполне возможен: технологии бездников такую фигню позволяют.
Понятно, что у «белокурых бестий», в силу специфики их жизни, кромешная уставщина просто пронизывает все сферы жизни. Нет у них, субмаринных жителей, «люфта на либерализм», как у аэров. Про вольные острова говорить смешно. И такое положение вещей вполне может
