Андрей Бондаренко - Чукотский вестерн
Ник с пулемётом в обнимку залёг в зарослях куруманника, до ровной, хорошо вытоптанной площадки, расположенной рядом с местом впадения Жаркого ручья в море, оставалось метров двести пятьдесят. Нормальное расстояние для прицельной стрельбы из пулемёта. А, вот, для солдатских трёхлинеек и охотничьих ружей – далековато. Поэтому бойцы, под прикрытием пулемётов, после того, как Гешка отметает свои гранаты, короткими перебежками двинутся вперёд, стараясь максимально приблизиться к противнику – вплоть до рукопашной.
Стоял зыбкий предрассветный час. До решающего боестолкновения оставалось ещё часа полтора.
Тишина звенела сотнями тысяч комаров, над комарами висели миллиарды звёзд.
Только звёзды и тишина.
Ник тихонько молился про себя: просил у всех известных ему Богов и Богинь, включая Светлую Тень, полной победы, но – малой кровью…Ожиданье затягивалось, на часах уже было двадцать минут седьмого. Неужели не придут? Неужели что-то заподозрили?
Но вот на берег выскочили две тёмно-пёстрые, едва различимые в утренних сумерках фигурки с пехотными пулемётами на плечах, добежали до горок, состоящих из песка и валунов, образованных при работах по углублению фарватера, залегли, ощетинились чёрными стволами. Понятно, прикрываем своих – на всякий пожарный случай.
Вскоре и остальные обладатели пятнистого камуфляжа пожаловали, выстроившись в цепочку. Впереди – низенький крепыш с банданой на голове, замыкающим – двухметровый верзила-блондин в странном фиолетовом берете.
«Один, два, три… семнадцать, восемнадцать. Всего двадцать, учитывая двух пулемётчиков, – подсчитал Ник. – А где же двадцать первый? Неужели я ошибся и не там искал предателя? Или он просто почувствовал ловушку и давно уже смылся? Чёрт, тогда игра ещё не сыграна, надо ждать новых неприятностей!»
Крепыш в бандане навёл бинокль на море, блондин последовал его примеру. Через пару минут они оставили оптические приборы в покое и о чём-то жарко заспорили, размахивая руками.
«Пора», – решил Ник и изо всех сил надавил указательным пальцем на спусковой крючок.
Пулемёт плясал в его руках, пытаясь вырваться на свободу. Стали невесомыми руки, занемела правая скула, к которой прижимался пулемётный приклад.
«Синяк теперь будет», – промелькнула на задворках сознания глупая мысль.
Сизый поддержал его огнём с другой стороны ручья, значит, доплыл успешно.
Осталось теперь только узнать, доплыл ли Банкин до этих горок из валунов из песка.
«Пятнистые», те, кто остался в живых, залегли, начали отстреливаться, активно заработали их пулемётчики, над головой Ника визгливо запели пролетающие пули.
Заменив закончившийся диск на новый, он, как и было договорено, прекратил стрельбу, временно замолчал и пулемёт Сизого.
Это и был уловный сигнал для Гешки, притаившегося прямо за спинами «пятнистых» пулемётчиков.
Первый взрыв гранаты, второй, третий, четвёртый…
Американцы не выдержали, вскочили на ноги, в руках у Ника снова заплясал, задёргался, словно в припадке эпилепсии, пулемёт…
Удивительно, но в этот раз они обошлись без потерь, только двое легко раненых, получивших по шальной пуле ещё до того момента, когда Банкин первыми же двумя гранатами навеки успокоил вражеских пулемётчиков.
После того как отзвучали гранатные взрывы, а Ник с Сизым расстреляли уже третьи диски, остальные бойцы короткими перебежками устремились навстречу противнику.
Только уже не с кем было встречаться…
«Моя молитва помогла?», – радостно рассуждал Ник. – «Или же просто чёрная полоса наконец-то закончилась?»
– Одни трупы, чёрт побери! – огорошил Гешка. – Ни одного раненого нет…. А так хотелось языка взять! Опять не повезло…
– Карманы у трупов обшарить, всё найденное сложить в вещмешок! Если всё не влезет в один, задействовать второй! – бодро раздавал команды Ник. – Трупы противника забросать галькой, но без фанатизма, может потом ими наши эксперты заинтересуются. Мы с младшим лейтенантом Сизых следуем к лагерю неприятеля. Здесь за старшего остаётся младший лейтенант Банкин…. Отставить разговоры, лейтенант! Ну, нет у меня под рукой других сотрудников, успеете потом всё осмотреть и изучить. Выставить посты, перегнать сюда полуторки и организовать стационарный лагерь! Всех случайно обнаруженных лиц – незамедлительно арестовывать!Осторожно пошли вдоль ручья.
– Считай шаги, командир, – посоветовал Сизый. – Та шалава-директриса говорила, что до базы километра три будет. Так что, когда тысячи четыре шагов насчитаешь, надо будет по разным берегам пойти и внимание утроить.
Не пришлось разбредаться по противоположным берегам. Когда счёт шагов перевалил за три с половиной тысячи, на глаза стали попадаться несомненные следы пребывания в этих местах человеческих существ: пеньки – свежие и не очень, обрывки газет, вытоптанные участки земли со следами сапог.
А вот и достаточно широкая тропа в сторону от ручья отходит, видимо, именно по ней долгое время ходили за водой.
Вообще, за такое короткое время уничтожить все следы, регулярно оставляемые жизнедеятельностью людей на протяжении многих лет, – совершенно невозможно.
– Высматривай маскировочную ткань, – велел Ник. – Тут же у них и землянки где-то вырыты, кухня-столовая, наверняка, имеется, склады с припасами и взрывчаткой, а рядом со штольней и отвалы вынутого грунта должны располагаться – как их ни прячь.
Минут через пять Сизый негромким условным свистом дал знать о первой находке.
– Смотри-ка, командир, какая на этом холмике странная брусника: во всей тундре она с одного бока розовая, а с другого – ещё совсем белая, а здесь – вся красная, прямо бордовая, да и очень уж крупная.
Ник потянул за кустик брусничника – вся «почва» с холмика и стянулась. Вот она – дверь в землянку.
– Ну, умельцы! – восхищённо присвистнул Сизый. – Это они на тонкий брезент приклеили всякого, будто бы настоящего. – Лёха оторвал с тоненькой веточки одну «ягоду», бросил себе в рот: – Мать его! Она что, из камня сделана? Чуть зубы все не сломал…
Ник дёрнул за обычную железную ручку, дверь приоткрылась.
– Постой, командир! – Сизый достал из кармана две свечи, чиркнул спичкой, зажёг, одну свечку протянул Нику, пояснил: – Это я там, в сельпо этом прихватил, на всякий случай.
Согнувшись в три погибели, протиснулись в низенькую дверь, по широким ступеням спустились вниз, Ник двенадцать ступенек насчитал.
Помещение оказалось достаточно просторным: двенадцать походных коек, напоминающих современные раскладушки, фанерные тумбочки, несколько самодельных шкафчиков, стол средних размеров, табуретки и раскладные стулья, повсюду разбросана разнообразная одежда, в дальнем углу – странная печь без трубы.
«Понятное дело, – непроизвольно отметил про себя Ник. – На солярке работает, с циклом полного сгорания, совсем без дыма».
Ничего интересного в землянке не обнаружили: ни единой бумажки, ни малейших следов золота.
Поднялись на поверхность, возобновили поиски.
Вскоре Ник наткнулся на странный куруманник: повсюду на кустарниках уже местами жёлтые листья появились, а здесь – сплошная зелень, яркая такая, летняя.
Маскировочную ткань сбросили, под ней обнаружили ещё один вход в подземное помещение. Оказалось – продовольственные склады.
Через десять минут ещё одну землянку обнаружили, потом – что-то вроде кают-компании с небольшой кухонькой.
– Где же они, заразы, штольню спрятали? Ведь не иголка же! – недоумевал Сизый.
– Все яйца в одной корзине умный человек никогда не хранит, – напомнил Ник и предложил: – Давай-ка мы с тобой осмотрим другой берег ручья, что-то мне подсказывает, что штольня там и находится. По крайней мере, это было бы логично с точки зрения элементарной конспирации.
Рельеф местности на противоположном берегу был совершенно другим – только скучные низенькие холмики: одни – сплошные валуны и каменные обломки неправильной формы, другие – уже покрытые мхом и редкими пучками травы.
– Определённо – тротилом свежевзорванным пахнет, – повёл носом Сизый. – Пошли-ка, начальник, по запаху, в сторону от ручья.
Отошли перпендикулярно руслу ручья на полкилометра, упёрлись в отвесные невысокие скалы, метров на семь-десять поднимающиеся над близлежащей тундрой.
– Где-то здесь и должно это быть, – предположил Ник. – Давай, от этих скал метров на двести отойдём, в подзорную трубу склоны осмотрим. Как поэт говорил: «Большое, в смысле – очень важное, надо издали высматривать».
Сизый подзорную трубу отдавать наотрез отказался:
– Иди ты в задницу, командир! Побойся Бога! Дай и мне шанс – решающий вклад в победу внести. Почему это ты считаешь, что я лох распоследний и не смогу настоящий камень от тряпки с рисунком отличить? Сядь вон на камушек, перекури пока…
Не успел Ник беломорину и до половины выкурить, а Лёха уже докладывал браво:
