Выпускник. Журналист (СИ) - Купцов Мэт
— Нас много? — спрашиваю тихо, чувствуя лёгкий трепет.
— Не так много, чтобы мир изменить или спасти, — отвечает дядя. — Но, знаешь, чуточку лучше сделать можем. Когда знаешь историю и будущее, — он пожимает плечами. — Главное — не мешать ходу вещей, но, если шанс есть, помогать, где можем. Поэтому наши люди идут в милицию, в военные, ты — первый, кто решил стать журналистом. Я бы против, но ребята на собрании просили меня обождать с резкими решениями, дать тебе время. Они верили в тебя.
Я киваю, переваривая его слова. Кажется, весь этот снежный мир вокруг, ледяная гладь, бескрайние поля — всё становится немного другим, когда осознаёшь, что здесь, на этом простом зимнем льду, ведётся разговор совсем не о рыбе, а о высших материях.
— Значит, у тебя есть друзья в генеральной прокуратуре и в ОБХСС? Чтобы положить конец этому беспределу? — спрашиваю, снова чувствуя азарт. Теперь-то я точно уверен, что могу доверять дяде Вите, что он поможет завершить «рыбное дело» и «показать» материалы нужным людям.
— Не волнуйся, племянник, — спокойно отвечает дядя Витя, не отводя взгляда от воды. — Всё сделаем как надо. Положим конец «рыбному делу», — и, наклонившись ко мне, добавляет с хитринкой, — будут советские люди кушать кильку, а не красную икру.
Он весело хохочет, но тут же осекается, резко поднимает руку.
— Клюёт.
Он тянет удочку, и прямо в этот момент слышу шаги — возвращается Аркадий. Как ни в чем ни бывало садится на свой стульчик и обводит нас взглядом, будто пытается уловить о чем мы говорили.
А я теперь думаю о другом — возможно, он один из «наших», и знает больше, чем остальные, или всё же он просто обычный, нормальный советский человек, совершенно не догадывающийся, какие разговоры только что здесь велись.
— Не гадай, — обрывает мои мысли дядя, — пока я не дам тебе имена остальных. Это будет решаться на общем собрании.
— Но я же доказал, что годен! –спорю с ним.
— Вот. Именно это качество в тебе меня бесит — я не знаю тебя и не могу просчитать твои следующие шаги. Ты бываешь непредсказуем.
— Ну прости.
— Забудем.
Дальше едем в полной тишине.
— Я дам тебе контакт своего человека, введешь его в курс дела, — говорит дядя, едва копейка Аркадия останавливается у моего дома. — Завтра утром подъеду. Поезд во сколько?
— В обед.
— Успею.
Дядя Витя приезжает в обед, сияет самодовольно. Тебя встретит мой человек завтра вечером на Старом Арбате в двадцать ноль-ноль. Всё ему расскажешь, передашь материалы и свободен. В смысле, можешь новым делом заняться.
— Идет! — жмем друг другу руки.
Мать и бабушка смотрят со стороны и мне кажется, они чувствуют, что между нами с дядей установились новые отношения.
Теперь мы больше, чем родственники, мы — попаданцы, и у нас есть цель.
* * *От автора:
Вот не желал я этого, а попал в тело пацана семи лет! На дворе 1918 год, страна в разрухе, идет война. И пусть я сын рабочего, зато в голове куча идей…
https://author.today/reader/373190/3447783
Глава 33
До столицы доезжаю без происшествий, еду прямиком в общежитие, где провожу время за зубрежкой литературы зарубежной.
В тысячный раз ругаю себя за то, что на первом курсе так много общеобразовательных предметов и ни черта нет ничего того, что пригодится в жизни.
Даже военная кафедра и та начнется со второго курса, смотрю на парней из общаги, как они в четверг бегут на эту самую кафедра, а в среду ложатся спать как в пионерлагере по отбою от вожатой.
Завидую малек.
Понимаю, что не стоит торопить время, но ничего с характером поделать не могу. Такой он у меня, немного взрывной, это внешне я всегда уравновешен, а матери даже кажется, что холоден.
Но я не такой, да не эмпат, женские мысли вовсе не умею читать и понимать, это даже к лучшему, так спокойнее живется.
— Как съездил? — интересуется Серега.
— Нормально, — отвечаю односложно, выгружая на стол банки с соленьями и вареньями от матери и жены дяди Вити.
После сытного ужина и зубрежки ложусь спать, перед тем как заснуть, ощупываю портфель, стоящий под кроватью, набитый под завязку материалами дела, которое в будущем назовут «рыбным».
На душе спокойно, зреет уверенность в том, что сделал что-то хорошее.
Наутро всё происходит как всегда — завтрак, учеба, обед, учеба, вечером еду на встречу с человеком из ОБХСС, в руках сжимаю заветный потертый портфель.
Немного не по себе.
Самому напроситься на встречу с сотрудником самой страшной спецслужбы СССР — как минимум, неосмотрительно.
До середины 1930-х годов в стране не было никакой такой мощной службы, которая справилась бы с организованной преступностью. Но началась индустриализация и коллективизация, те что сильнее отбирали у тех, кто слабее, а другие — у них, и так по кругу. Вся эта некрасивая история вызвала появление масштабных хищений и спекуляцию. Людишки на теплых местах грелись, наносили непоправимый ущерб экономике СССР.
В результате в структуре НКВД был создан особый отдел.
16 марта 1937 года был издан приказ наркома внутренних дел Николая Ежова. Так появился ОБХСС — отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией, возглавил его капитан госбезопасности Самуил Ратнер.
Служба была сформирована за счет сотрудников уголовного розыска, имевших опыт работы с такими правонарушениями, как взяточничество, расхищение, фальшивомонетничество.
К 1940 году трудилось в системе более ста тысяч человек, а им помогали десятки тысяч осведомителей, как правило, это были работники рынков и магазинов.
Вот и я — попаданец затесался в их ряды. Хмыкаю.
ОБХСС развивался, даже в годы ВОВ работал, несмотря на то, что большинство сотрудников ушли на фронт. А когда вернулись, их ждала тяжелая работа — страна в руинах, страшный подъем преступности из-за бедности.
В 1950-х боролись с водочными махинаторами, когда спиртное продавалось с наценкой в пятьдесят процентов, ушлые парни скупали в магазинах водку и продавали в рюмочных по бешеной цене.
Страна процветала, шел подъем, но тут что-то снова пошло не так. И к середине 1970-х снова расцвет теневой рынок, а с ним и хищения. Есть спрос, значит, нужно ковать предложение. А где брать? Воровать.
На зарплату в СССР никто не живет все воруют или вагоны разгружают, как-то так.
Изучив историю ОБХСС, я такой смелый и безбашеный иду на встречу со страхами всех советских торгашей.
Сердце громко стучит, что если они там всё неверно поймут, решат, что вовсе я не расследование вел, а сам деньги зарабатывал нечестным путем.
Вдох-выдох.
Успокаиваюсь.
Пускай попробуют меня тронуть, им же хуже, в следующий раз не буду помогать!
На Старом Арбате вечером многолюдно, гуляют парочки, и спустя десять минут, уже закрадывается мысль, неужели загадочный товарищ так и не придет.
Моего плеча едва касаются… оборачиваюсь, встречаюсь глазами с человеком в шляпе, надвинутой на лицо. В темном пальто. Он протягивает руку и кратко представляется:
— От Вити — рыбака.
Смешной позывной.
Жму ему руку. Представляюсь нормально.
— Макар Сомов, внештатный корреспондент газеты «Правда», студент журфака МГУ.
— Портфель, — мужчина протягивает руку, и я машинально отпускаю свою.
— Спасибо, — отвечает он односложно, и разворачивается, чтобы уйти.
— Вам не нужны устные пояснения?
— А тебе надо, чтобы тебя видели со мной?
Мотаю отрицательно головой.
— То-то оно. Твой дядя сказал, ты умный парень, я уверен, что доказательств достаточно, чтобы мы своих людей снарядили на это дело.
— Более чем достаточно! — отвечаю с гордостью.
Мужчина в темном пальто и шляпе уходит так быстро, что через пару минут я забываю о существовании портфеля. Остается вычеркнуть из жизни несколько месяцев, прожитых ради дела.
