Москва зовёт - Юрий Станиславович Климонов
1 июля 1983 года. г. Рябиновск. Поздний вечер
Вот уже второй день как закончились съёмки фильма. Сама съёмочная группа ещё с утра отбыла обратно в Москву, Серебряков остался в Рябиновске монтировать фильм. Анатолий Иванович всё время сравнивал, что он изучал в учебном заведении на факультете режиссуры с тем, что рассказывал ему Артём. Понимая бездну различий, Серебряков перестал спорить ещё в самом начале. Новая концепция постановки фильмов была революционна — приёмы и догматические постулаты институтских времён рушились один за другим. Это была не обычная приключенческая лента — перед ним на экране возникали совершенно фантастические образы.
Викинги осадили крепость. Отвлекая на себя значительную часть её защитников, мужская группа воинов выманила их на большое поле, и вот здесь в дело вступили их сёстры по оружию — настоящие воительницы. Сначала лучницы обрушили целый рой стрел, а потом, потрясая щитами и издавая воинственные кличи, ринулись женщины-мечники. Их тьма расползалась по всему полю, заходя с тыла вражеской дружины. Всю злобу за потерянных братьев, мужей и отцов воительницы выплеснули на врага. И страшен был их немой бег до момента начала стычки. А потом, играючи сломив сопротивление, вместе с мужчинами-викингами они ринулись на приступ крепости. В самый разгар событий, когда викингам не хватало немного напора — сил противника было явно больше потрёпанного войска норманнов, на помощь пришла Валькирия. Пронесясь с большой высоты вниз, она издала клич «За Одина! За Асгард!» и устремилась на противника.
— Это Хильда! Один принял эту жертву и оказал милость нам! С нами Валькирия! Вперёд! Сокрушим врагов!
Замок был взят, с честью похоронены отдавшие жизнь и умершие с мечом в руке их побратимы, а концовку фильма венчала песня «Вальхалла меня зовёт».
Разрезают гребни волн драккары
Прочь от скал к неведомой земле
Новый берег — новое начало
Жизнь в борьбе.
Прочь от фьордов, ледяных течений
Ворон викингам укажет путь.
Верный меч, своё предназначенье
Не забудь!
О-о-о-о-о, Ты слышишь эхо вечности?
О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовёт!
О-о-о-о-о, Валькирии воинственные…
О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовет.
Вальгалла нас зовёт!
Вражьей кровью наполняем реки,
Ратной славой полнит паруса.
В руки сталь — и ты уйдёшь навеки
В небеса!
Звон набата, зарево пожаров
Смерть в бою дороже всех наград
Один ждет.
И правим мы драккары
На Асгард
Фьорд опустел без своих героев
Ворон над рубежом парит
Песнь слагают нам на поле битвы
Меч и щит
О-о-о-о-о, Ты слышишь эхо вечности?
О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовёт!
О-о-о-о-о, Валькирии воинственные…
О-о-о-о-о, Вальгалла нас зовет.
Вальгалла нас зовёт!
Серебряков смотрел на заставку видеоплеера и молчал, переживая в душе весь сюжет картины.
— Анатолий Дмитриевич, что-то не так? — вкрадчиво поинтересовался у него Соколов, видя каменную маску лица.
— Артемий… всё хорошо… всё замечательно, только… — он чуть дёрнулся и осёкся.
— Да что случилось?
— Понимаете… Это не мой фильм…
— Что значит, не ваш? — опешил Артём.
— Не мой… он ваш, Артемий… ваш и только ваш. Вы создали этот шедевр кинематографа, а я лишь статист на этой кухне творчества.
— Перестаньте пороть чушь, — недовольно сказал молодой человек.
— Да как вы не понимаете… я… мне совесть не позволит забрать пальму первенства себе. Артемий, давайте так… Я включу вас в список режиссёров… а ещё… в список сценаристов… И попрошу не возражать!.. Это, знаете ли, даже не обсуждается.
— Но у меня другое амплуа — кибернетика, — пожал плечами Соколов.
— И, тем не менее, вы блестяще отрежиссировали эту картину… блестяще… Я, учившийся несколько лет на режиссёра, в сравнении с вами полный профан…
— Но…
— Да, профан! Но, тем не менее, у меня есть совесть, и вот она сейчас вопит, что я не имею права забрать лавры себе. Поэтому будет только так, как я решил — полное соавторство с вашей стороны!
— Ну, если вам так легче… — снова пожал плечами Артём.
— Представьте себе! В этом случае моя совесть хоть частично будет спокойна.
— Хорошо, товарищ Серебряков, тогда определяемся с вёрсткой: делаем две версии фильма?
— Зачем две? — не понял тот.
— Ну, в одной будут русские версии песен, в другой — только английские. А остальное переведут соответствующие специалисты, — усмехнулся Соколов.
— А… да, так будет лучше всего. А как вы запишите фильм с вашего, — он кивнул на ноутбук, — устройства?
— Сегодня за вечер перепишу одну версию фильма, а завтра утром — другую. У нас получилось… — Артём приник к монитору. — Час сорок пять минут.
Начало июля 1983 года. г. Москва
Успев в последний момент запрыгнуть в вагон уходящего поезда, Серебряков смог выставить свой фильм в число номинантов Московского кинофестиваля, проводимого в этом году в первых числах июля. Собственно, его включили лишь для массовки — не все мэтры кинематографа успели закончить свои картины к этому сроку, а потому и с самим кинофестивалем задержались — вместо конца июня, запустили в начале следующего месяца.
Неожиданности начались сразу же после просмотра квалификационной комиссией всех лент. Как только закончился фильм Серебрякова — «Викинги», комиссия долго смотрела на потухший экран, собираясь с мыслями.
— Товарищи… этого не может быть… — выдохнул один из членов комиссии. — Я такого не видел даже в Голливуде… потрясающее и завораживающее зрелище.
— Что будем делать? — председатель комиссии скрестил на груди руки. — Мы же предварительно планировали отдать пальму первенства Самойлову.
— Какой там Самойлов! — досадно махнул рукой его заместитель. — Нас нигде не поймут, если мы так поступим. Мы же будем ходатайствовать о выводе фильма
