Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
Ничего этого люди не знали.
Доннаронда коснулась ожерелья и мгновенно на глазах преобразилась. Волосы желтой женщины были собраны в прическу с заколками в драгоценных камнях. На ней роскошная цветная, расшитая драгоценностями накидка, такой же расцветки фасонные штаны и фасонные боты. Высоко и величественно поднимая голову, она отстраненно произнесла:
– Дебиземцы не хотят мира с крысами. Переговоры невозможны и бессмысленны. Уже не первый раз мои мирные намерения натыкаются на лютое желание прикончить меня. Плу-кар обманул, он схватил Крабиру и повелел связать ее. Но Непревзойденная проныра хорошо подготовилась, уцелела сама и спасла терру, вашу спутницу. Теперь я свободна от обязательств и должна ненадолго покинуть лес. Вы можете поехать со мной, терры, и может быть, вам повезет.
Люди оживились.
Доннаронда потянулась рукой к крысам. Четыре крысы соскользнули с ветки на землю и подбежали к воительнице. От ее руки пошло легкое свечение, и крысы стали расти, превращаясь в серых фыркающих лошадей. На одной из лошадей золоченая уздечка, резное в коже седло, на других – простые седла. С ветвей спустились еще несколько крыс, и Доннаронда превратила их во всадников. Сама легко и умело вскочила в резное седло, натянула повод и сказала людям:
– Чего стоите, терры? Свободные лошади для вас!
Друзья не заставили себя долго ждать.
Все выстроились в колонну по двое. Туман перед Великой крысой расступился. Впереди лежала прямая тропа. Пришпорив лошадь, воительница привстала на стременах, увлекая всех за собой. Малкин скакал рядом с Доннарондой, когда она проговорила:
– Все заканчивается, когда наступает срок, вожак чужеземных терров. Я вижу, что постоянная бойня между дебиземцами и вольными крысами тоже имеет предел. Я чувствую, ты связан с ним. Моя просьба к тебе остается прежней: останови бойню в назначенный срок, чужеземец.
Малкин ответил не сразу, помолчал, слушая стук копыт, догадываясь, какой ответ хотела услышать Доннаронда, и отозвался, думая, что ответ не понравится ей:
– Я не понимаю, почему повторно с этой просьбой ты подгребаешь ко мне, Примадонна. Ты владеешь магией и не можешь вправить мозги дебиземцам, а я тут вообще не пришей кобыле хвост. И сейчас больше всего думаю, как найти потерявшихся спутников.
Доннаронда неудовлетворенно отвернулась, отпустила узду и ускорила бег лошади.
Возчик Абрахмы первым заметил всадника, возникшего на вершине холма. Плетью показал Абрахме. Конник стоял, поджидая шарабар. Абрахма разглядела серую накидку с жабо Бата Боила. Хищные глаза женщины вспыхнули подозрительным недоумением, кончики рта опустились. Поравнявшись с терром, она ткнула возчика в спину, останавливая, громко грубо выбросила из горла:
– Опять твоя морда, Бат! Ты всегда появляешься там, где не нужно. Новые жертвы подыскиваешь? Нашел кого-нибудь? Я могла бы помочь, но сейчас мне не до тебя. Как ты здесь очутился? Ведь ты, кажется, пристегнулся к Чобику, отправился с ним крыс давить.
Стражники Абрахмы сбились в кучу за шарабаром, застопорив кобыл.
Конь Бата Боила заходил под седоком, задрожал боками. Терр придержал его, натянув повод, угрюмо проурчал:
– У тебя короткая память, Абрахма: я всегда сам по себе.
Абрахма широко расплылась на сидении шарабара, копна волос растрепалась на ветру, заколки повисли. Ответ Бата Боила прибавил раздражения. Она хмыкнула, выпятила губы:
– Ты не видел у Чобика моих шлюх?
Бат Боил подрагивал ноздрями, вдыхая встречный воздух, улавливал резкий запах Абрахмы, и этот запах не нравился ему, вынуждал расширять ноздри и хмурить брови:
– Когда я уезжал, Плукар посадил их на привязь, – выговорил монотонно.
Новость обрадовала Абрахму, она потерла ладони, тяжело перевалилась с ягодицы на ягодицу, отчего шарабар хрипло заскрипел и покачнулся, хищно выдохнула:
– Теперь уж от меня не сбегут. На такую привязь посажу, през Фарандус не отвяжет.
Бат Боил посмотрел из-под бровей и холодно усомнился:
– Не зарекайся, Абрахма. Тебе придется сопроводить их к Фарандусу. Они – посланцы, а значит, под защитой преза. Ты обязана исполнить его волю.
Абрахма качнулась вперед, огромный бюст упал на колени, на лице появилось надменное выражение, маленький рот выгнулся дугой, вздыбливая черный пушок на верхней губе, презрительно пыхнула:
– Когда ты отдавал их мне, тогда об этом не говорил. Чего теперь-то свиньей хрюкаешь? Будто не терра слышу, а тупого переселенца. Кто ты на самом деле, Бат?
– Я тот, кто есть, Абрахма, – процедил он сквозь едва разжатые губы, на челюстях заиграли желваки. – А Фарандус это твой през. Вряд ли ты отважишься противиться ему. Это опасно для жизни, Абрахма.
Жена фэра вспыхнула, громкий голос вырвался как из выхлопной трубы, даже кони, запряженные в шарабар, вздрогнули и забили копытами:
– Плевать я хотела на Фарандуса! Здесь не он, а я хозяйка! В твоей жизни тоже много опасностей, терр, однако ты до сих пор мозолишь всем глаза. А моя хватка, пожалуй, сильнее твоей будет.
– Тебя погубит самомнение, Абрахма, – мимолетная ухмылка на лице Бата Боила чиркнула по зрачкам жены фэра.
Она взорвалась, привставая в шарабаре и снова плюхнулась широченным задом на сиденье, раскачивая повозку:
– Заткни пасть, Бат! Не путайся у меня под ногами, я злая! Не то прикажу скрутить тебя и кинуть крысам-каннибалам!
Бат Боил набычился, мрачно сквозь зубы потянул воздух, большой нос вытянулся вперед, прикрыв рот раскрывшимися крыльями ноздрей:
– Приказать стражникам можешь, – подбородком смял переднюю часть жабо, – но схватить не сумеешь, – отбросил полу серой накидки и ладонью хлопнул по серому кошелю с монетами, висевшему вдоль бедра на поясе штанов. – Твоя стража, как и ты, любит мои фарандоиды. К тому же, избавившись от меня, ты лишишься приличного дохода. Поэтому не ерепенься, Абрахма.
Та захрипела, снова оторвала зад от сиденья, наклоняясь и елозя тяжелой грудью по коленям:
– Думаешь, посадил меня на крючок, терр? Я раздавлю и разотру тебя, а все твои монеты приберу к рукам, если станешь мне поперек. Твое место пустовать не будет, Бат. Другой терр найдется, из него сосать фарандоиды стану. Так что не задирай башку слишком.
Бат Боил привстал на стременах, сухо спросил:
– Не много ли берешь на себя, Абрахма? А если Фарандус пронюхает?
Для Абрахмы этот вопрос стал вроде пощечины, она грубо визгнула, растянула маленький рот и понесла по кочкам:
– Дерьмо этот Фарандус с его нюхалкой! Сидит в своей норе и носа не кажет, как паршивая крыса Доннаронда! Величайший, величайший… Это я Величайшая, а он мешок с костями!
Терра словно отбросило к седлу, он спрессовался с ним и отчужденно выговорил:
– Не слишком ли разошлась, Абрахма? В Пуне твой язык облизывал Фарандуса, а тут развязался. Говорят, Фарандус все слышит
