Академиум - Андрей Стоев
Я встал и пошёл к колодцу, волоча за собой рюкзак с продуктами. Саженях в пяти от колодца я уселся, но крысюк подходить не торопился. Он возбуждённо запищал, и из провала вылез ещё один крыс — старый, с седой шерстью. У молодого за спиной обнаружилось что-то вроде рюкзака. Крысы осторожно приблизились и что-то запищали.
— И я тоже рад вас видеть, серые друзья, — проговорил я самым дружелюбным тоном. Улыбаться я не стал, помня, что для животных показ зубов ассоциируется с угрозой и агрессией. — Давайте торговать и богатеть. — Я медленно повёл рукой перед собой, обозначая приглашение.
Я попытался транслировать им ощущение мира и дружбы. Крысы, похоже, поняли и немного успокоились. Опасливо поглядывая в сторону Алины, которая находилась от нас саженях в десяти, они присели напротив меня и начали выкладывать сатураты. Я тоже полез в рюкзак. Стороны предъявили свои сокровища, и торговля началась.
— Благодарю вас, мохнатые друзья, — дружески попрощался я с ними, когда все сатураты, наконец, перешли ко мне. — Приятно иметь дело с добросовестными деловыми партнёрами.
Я сосредоточился на седом крысе и попытался передать ему мысль «Мы ещё вернёмся». Крыс, кажется, понял — он одобрительно пискнул и до меня донеслось ощущения согласия и ожидания. Старый крыс поднялся и бодро поковылял к колодцу, а молодой, покопавшись где-то у себя, достал огромный прозрачный сатурат и подвинул его ко мне. Я растерялся. Крыс пискнул ещё что-то и подвинул камень ещё ближе ко мне.
— Погоди, серый брат, — сказал я, — я тоже хочу подарить тебе кое-что.
Я снял с пояса нож и пододвинул его к нему. Крыс нерешительно взял нож и выдвинул его из ножен. Тускло блеснула сталь; крыс восторженно запищал, метнулся к провалу и нырнул вниз. Я поднял сатурат и пошёл обратно.
— Сорок четыре чёрных и двенадцать прозрачных, — сказал я Алине. — А вот этот лично мой, это подарок от крыса.
— С чего это вдруг он сделал тебе подарок? — удивилась Алина.
— Мы с ним побратались, — объяснил я.
Алина смотрела на меня с приоткрытым ртом.
— Да шучу я, шучу, — сказал я. — Просто подружились. Моя нора — твоя нора, всё такое. Но меняться самками я отказался. Ладно, пойдём наверх к нашим, дальше пусть Драгана сама с ними братается.
Эпилог
Рабочие покинули святилище довольно давно, но в нём до сих пор ещё чувствовался запах новостройки — то неповторимое сочетание запахов краски, свежей штукатурки, каких-то строительных смесей и затирок, которое безошибочно свидетельствует о том, что здание ждёт хозяев. Святилище было совсем небольшим — скорее часовня, чем храм, но впечатление оно производило. Стены, отделанные чёрным с прозеленью мрамором, узкие стрельчатые окна, пол зеленовато-серого полированного гранита. Пустой зал должен был быть гулким, но звуки в нём странным образом вязли, а под высоким арочным потолком лениво клубился сумрак. Впрочем, впечатляться было особо некому — тому, кто не принадлежал семье по крови, заходить сюда было смертельно опасно. Не только обычным людям, но и Высшим не стоило посещать чужое родовое святилище — даже такое, как наше, ещё не вошедшее в полную силу.
В центре зала стоял невысокий алтарь чёрного лабрадорита, переливающийся сине-зелёными отблесками. Я достал из футляра огромный сатурат, подаренный мне крысом. Величиной с кулак, он выглядел как клочок почти рассеявшегося чёрного дыма — такой прозрачный, что его границы временами трудно было разглядеть. Но весил он, как обычный камень такой величины, отчего ощущался совершенно необычно.
Я бережно поместил сатурат в специально вырезанное под него углубление в центре алтаря, и потоки Силы немедленно вскипели. Они начали закручиваться вокруг сатурата — сначала неторопливо и беспорядочно, постепенно выравниваясь и увеличивая скорость, и вот уже от алтаря к потолку вырос смерч Силы, полностью закрыв весь свод широкой воронкой. Я перестал чувствовать потолок вверху, и у меня было отчётливое ощущение, что верхушка смерча находится уже не в нашем мире.
Я взял обсидиановый нож из специальной ниши в алтаре, резанул ладонь и протянул нож Ленке:
— Режь быстрей, пока я кровь удерживаю.
Она сделала быстрый разрез, мы соединили ладони, и наша смешанная кровь тяжёлыми каплями начала заливать сатурат, проникая внутрь и добавляя к чёрной дымке алые тона. С каждой каплей сумрак в зале всё сильнее колыхался в сдвоенном ритме наших сердец. Голова кружилась всё больше; я сопротивлялся, пытаясь не упасть, пока наконец очередной громовой удар сердца не выбил моё сознание куда-то вовне.
Неожиданно мы ощутили себя всем поместьем целиком, чувствуя нашим двойным сознанием каждую травинку и каждую букашку. Мы увидели Ингвара — он не находился в каком-то определённом месте, а невесомой дымкой растёкся по всему лесу. Почувствовав наш взгляд, он заметался и собрался в более плотную форму на краю леса, готовый спасаться бегством. Мы могли бы уничтожить его простым волевым усилием, но мы позволили ему существовать, переключив своё внимание на других. В небольшом болотце на границе поместья несколько представителей болотной нечисти в панике зарывались глубоко в ил, пытаясь избежать нашего взора. Нужны ли они нам? Мы не пришли к какому-то определённому мнению и оставили решение этого вопроса на потом. На луговом участке поместья прятались несколько мелких духов, пробравшихся туда и тайком присосавшихся к источнику. Позже мы подумаем, как их использовать.
Среди рабочих на строительстве нашего особняка царило уныние и предчувствие неприятностей. Что-то они сделали не так, и сейчас с тоской ожидали приезда начальства. Один из рабочих имел при себе странный артефакт. Мы легко проникли в его сознание — он не знал, что это такое, кто-то из людей князя передал ему этот артефакт, приказав незаметно замуровать его в стену. Похоже, княжьи люди решили нас подслушивать — эта мысль нас развеселила.
Патрули «Рыжей рыси» обходили территорию, и мы с удовлетворением отметили их внимательную сосредоточенность. Эрик отличный командир, и его люди относятся к службе серьёзно.
Это состояние длилось всего лишь несколько мгновений, и со следующим ударом сердца мы вернулись обратно. Мы снова оказались в святилище, цепляясь друг за друга, чтобы не упасть. Ощущение поместья, однако, не ушло совсем, а притаилось где-то на задворках сознания, готовое вернуться по первому желанию. Святилище сформировалось полностью.
«Интересно, — мелькнула у меня мысль, — а возможно ли вообще создать полноценное святилище без сатурата?» И если он необходим, то почему Стефа не упомянула об этом? О свойствах сатуратов она, без всякого сомнения, знает достаточно. Впрочем, я не думаю, что там был какой-то злой умысел. Скорее всего,
