Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Александр Петрович, — печально сказал граф. — Вам стоит покинуть город немедленно. Я здесь уже ничего не контролирую. Но нужно подумать о том, что будет дальше.
— Степан Иванович! — произнес я. — Поезжайте с нами. Они же вас расстреляют!
— Не посмеют — граф покачал головой. — Я ещё имперский чиновник, и я слуга императора. И пока я здесь, мы не захвачены окончательно. А вам нужно уходить. Соберите силы и вернитесь. Я буду ждать.
Минуту я размышлял. Но он прав, конечно. Город потерян, и я должен уходить, чтобы не потерять всё.
— Я вернусь. Я обещаю, — я пожал графу его хрупкую сухую ладонь. — Удачи вам.
— Вам удачи, — вздохнул граф Номоконов.
И я ушёл оттуда, оставив старика одного в кабинете, заваленном управленческими документами.
— Ну что там? — спросила тётка, когда я спустился к ней по ступеням лестницы. Она не глушила двигатель. Её любимая противоматериальная винтовка висела у неё за спиной.
— Он остается, — сказал я.
— Вот же идиот старый, — в сердцах бросила тётка. — Так я и знала. Некоторых только пуля исправит. Так, что теперь? Уходим во Фламберг?
— Да, — решил я, усаживаясь позади неё. — Давай через Южные ворота, там еще не стреляют.
— Тогда заедем в магазин, — бросила тётка, поддааая газу и срывая мотоцикл с места. — Есть у меня там ещё одно дельце!
— У нас нет на это времени! — прокричал я сквозь встречный ветер.
— Пять минут делов! — проорала тётка в ответ.
Она управилась даже быстрее. Она выскочила из своего оружейного магазина, через пару минут как зашла внутрь, а за ее спиной уже полыхнуло бензиновое пламя в окнах.
— Хрен вам моё имущество достанется, — процедила тётка усаживаясь на мотоцикл впереди меня. — Никто в меня из моих же винтовок стрелять не будет!
Когда мы уезжали внутри магазина уже начали взрываться патроны.
И возможно именно этих пяти минут нам как раз и не хватило, чтобы беспрепятственно покинуть город.
На заставе Новая гвардия уже разгружала сдавшихся без боя ополченцев.
— Да чтоб вам всех, — прошипел я сквозь зубы. — Опоздали!
— Прорвёмся! — прорычала тётка сквозь зубы, выкрутив до предела ручку газа.
— С ума сошла? — успел только выкрикнуть я, как мы уже мчались со всей дури вниз по улице к заставе.
А там на уже заметили, заметались. Потом они начали в нас стрелять. Пуля взвизгнула у меня над ухом. Ополченцы разбегались. В нашу сторону разворачивали пулемет.
Уже пролетая мимо пулемета я пальнул в них из обоих стволов изрешетил крупной дробью обоих пулеметчиков и мы проскочив между раздвинутых рогаток умчались от них вдаль по пыльной дороге.
Прилетевшая сзади пуля ударила в ствол винтовки у неё за спиной, едва не сбросив на с завилявшего мотоцикла, но я, схватившись за руль смог мотоцикл выравнять.
— Дай мне! — прокричала тётка, отбирая обратно руль
— Ты цела? — крикнул я, возвращая ей руль.
— Не дождетесь! — выкрикнула она в ответ.
Уехав на пару километров по имперскому шоссе мы остановились. Осмотрели винтовку, ствол оказался расколот наискосок тонкой трещиной.
— Вот же тёлки похабные! — выругалась тётка. — Моя любимая пушка! Такую вещь испортили.
А я стоял и смотрел назад на город который мы покинули, и над которым теперь поднимались дымы пожаров. Один из этих дымов поднимался над тёткиным магазином. Враг нанес внезапный удар и мы его не выдержали.
Мы потеряли здесь все.
— Ладно — буркнула тетка. — Не на что здесь больше смотреть. Надо ехать.
И мы оттуда уехали.
Я сидел у тетки за спиной и думал, что вот мы и пропустили первый удар.
Выдержим ли мы второй?
Беда встретила нас на въезде уже во Фламберг.
Мы свернули с шоссе к парку после получасовой гонки и увидели их на обочине. Тисифону и Фрола.
Фрол был мертв. Тисифона отрешенно держала на коленях то, что осталось от его головы. Сидела прямо в круге разбрызганной крови. Ее платье стало алым.
— Боже мой, девочка моя, — воскликнула тетка спрыгивая с мотоцикла. — Что тут случилось?
Когда я приблизился следом стало понятно, что черные глаза Тисифоны, как так? они же были голубыми? не выражают ничего. Что ее нет здесь. Что она где-то там…
Тисифона разжала бледные губы и произнесла глядя в невидимую даль слова от которых стало холодно среди жаркого дня. Произнесла слова магейры призывающей к отмщению.
— Я месть. И гибель твоя будет страшна. Черным свинцом ляжет тяжесть греха. Настигнет во тьме и в сиянии дня. Тебе не уйти никуда от меня. Месть, предрешена. Месть предрешена. Месть предрешена…
И замолкла.
Фрол был мертв уже больше часа, кто-то выстрелил ему в лицо как раз в тот момент когда Клеткоголовый атаковал теткин магазин. Еще один удар по моим близким. Подлый внезапный удар.
Фрол знал своего убийцу. Только поэтому он подпустил его так близко к Тисифоне.
И я сразу вспомнил, что кто-то же передавал информацию обо мне Пустынникову, а я так и не выяснил, кто это был…
Это был удар предателя.
— Кто⁈ — прокричал я. — Кто это сделал⁈
И Тисифона мне ответила.
Глава 117
Свинцовая тяжесть греха
— Кто⁈ — прокричал я. — Кто это сделал⁈
И Тисифона мне ответила.
Я когда услышал имя, сначала не понял. Потом не поверил. Точнее — не смог понять.
— Что? — проговорил я. — Как так? Почему? Зачем ему это?
Но на это Тисифона уже не ответила.
— Нужно отвести её в дом, — принесла тетка Марго, обнимая девушку за плечи и поднимая из лужи крови. — И перенести Фрола.
— Да, — отозвался я. — Мы все сделаем.
— А потом разобраться с убийцей, — добавила тётка.
— Да обязательно, — прорычал я. — Но скорее всего он уже далеко, у него почти час форы. А нам нужно готовиться к бою с Новой Гвардией.
— Я не думаю, что его придется долго искать, — произнесла тетка. — Тисифона его прокляла.
Я хотел было сказать, что причем здесь проклятие Тисифоны, а потом вспомнил
