Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова
— Какое по счету перерождение?
— Третье, — я плебейски шмыгнула носом. — Без подготовки, без показаний… Какой же он дурак!
Его Гвардейшество добродушно приподнял брови и, рассмеявшись, подтянул меня к себе поближе, халатом собирая пыль.
Два часа ночи, перевозбужденные курсанты дрыхнут без задних ног, получив умиротворяющим перстом в лоб, коим я их успешно перекрестила. Смысла никто не понял, но все дружно отрубились до утра, включая раненого и задержанного. Последний — подлец, трус и негодяй — сидел в подвале, прикованный слоновьей цепью к стене и под мощной дозой общей анестезии, вдобавок напрочь парализованный. Завтра его отконвоируют в городскую тюрьму к остальным фигурантам беспрецедентно-нахального дела.
— Чуяло моё сердце неладное! Как знала, ожидала подлянки и… Зачем вы сняли с меня халат?
— Он испачкался, — невозмутимо ответил Алеон, собирая в пучок мои растрепавшиеся волосы.
А как я оказалась на капитанских коленях? Не суть, тепло, и ладно.
Погнавшиеся за добычей курсанты нагнали мерзавца у самой реки, где он спешно отвязывал пришвартованную лодку, стремясь уйти от погони. Наемный бандит, краем хвоста посвященный в «благородную идею освобождения». На деле — копеечный маргинал, за кружку эля и два сребреника готовый продать родную мать. Неопытные, но инициативные курсанты обыскали наемника, обнаружив у него не только пистолет типа Макарова на местный лад, но и самодельный магазин с полыми пулями, начиненными бактериальным раствором. Короткий и жесткий допрос дал неутешительный результат: обе пули предназначались капитану. Но не тому.
— Вас здесь не любят.
— Меня нигде не любят, — снисходительно заверил маркиз. — Не проголодались?
— Нет. Пора проведать эрла Верша, сменить бинты и долечить рану.
— Он спит, — комфортные объятия на секунду превратились в железные тиски, но тут же ослабли. Немного. — Долечим утром, больному нужен покой и отдых.
Два выстрела выступали гарантией, что вторая пуля попадет точно в цель. Эрла Клода знают как опасного, подозрительного и предусмотрительного типа, не снимающего щиты даже в ванной. И по расчетам злодеев первая атака должна была пробить щит, а вторая сделать черное дело. Но головорез неудачно вышел на скользкую тропу, перепутав капитанов, да еще и подстрелив лишнюю жертву. Моё Гвардейшество спас своевременный обмен: эрл Верш согласился подменить товарища, обойдя караулы вместо него, чтобы дать возможность другу провести время с невестой. Вот, кстати.
— Не думала, что эрл Альберт захочет платить свободой за такую малость, как жизнь, — улыбка сквозь слёзы вышла жалкой, неумелой. — Я полагала, боевые маги скорее расстанутся с жизнью, чем позволят себя окольцевать.
— Это не так, — тихо возразил Алеон, прикасаясь губами к моим волосам. — Совершенно не так. Большое счастье, когда дома ждёт супруга, куда бы тебя ни забросила служба. Большинство рядовых стараются жениться до первого офицерского звания, как только почувствуют удушающее одиночество служебных палаток.
— Вам-то откуда знать? — утерев эмоциональные жидкости с лица носовым платком, я насмешливо выгнула бровь. — Эрла Клода каждый день ждут в десятках вдовьих и девичьих поместий. Точно, я вспомнила, ещё год назад ходили слухи, что вы ни у кого не ночуете дважды. А слуги аристократок заблаговременно передают друг другу, как чистить вашу форму, чтобы к утру она была идеальна.
Плечи его благородия окаменели. Даром, что живой человек, тело капитана превратилось в ледяную статую, сидеть на которой стало резко неудобно. Лишь неуловимый скрежет зубов подсказал, что мужчина всё услышал.
— Неужели вы не изменили своего мнения обо мне?
— Это констатация факта, а не мнение. Альберт прав, я долго игнорировала вашу проблему, лишая вас привычного уклада жизни. По возвращении стоит переговорить с жрецами Ахавы и попробовать вызвать богиню на разговор, чтобы она разрешила отменить вашу сделку.
Жаль, что Поль пожертвовал одним из своих перерождений, не дав мне шанса проконтролировать и направить божественную сделку. Возможно, сдержи я рвущийся дар, то успела бы накидать два-три потенциальных условия, выгадав себе плату поприятнее. В конце концов, талант — это моя магия, только необузданная, дикая и неукротимая. А я за последний месяц много добилась на поприще самоконтроля и контакта с целительским даром.
— Не спешите, — пасмурным, неживым голосом ответил капитан. — Давайте сначала сосредоточимся на лекарстве от бактерий. Есть идеи?
— Конечно. По возвращении меня ждет ряд экспериментов и тренировок, направленных на уничтожение заразы. Будем собирать образцы зараженной крови в пробирки и прямо в них методично избивать микрозлодеев до полной недееспособности.
Лютер наверняка предложит нечеловечески рискованный шаг — отправиться в госпиталь для перерождающихся жар-птиц и тестировать исцеляющие плетения на них. От одной мысли бросает в дрожь, но я слишком хорошо знаю друга: будучи увлеченным работой, он не остановится ни перед чем. И только благоразумие коллег и личная порядочность могут отрезвить его пыл.
Придется колоть его этикой под ребро, если зарвется.
— Кстати, капитан, — йо-хо-хо, какая интересная мысль. — Не шевелитесь, я просканирую вас на предмет приобретенного иммунитета.
Как первый зараженный и вылеченный пациент, маркиз должен кое-что смыслить в противодействии заразе. Не осознанно, конечно, на уровне тимуса и лимфоузлов. И впрямь! Некоторые магические ядра огненного мага деформировались, отрастили чуть потолще мембрану и принялись ловко увёртываться от моей стрелки-скана, сочтя её угрозой. Процесс пошёл!
— Мне нравится восхищение в ваших глазах, — с печальной улыбкой пробормотал мужчина, обводя пальцами мои ноготки. — Алевтина, вы…
— Рекомендую сдать несколько мензурок крови на анализ во благо науки, — я с энтузиазмом покивала головой. — Сейчас и через три месяца, когда иммунитет окончательно окрепнет.
— Алевтина, вы…
— Не могу гарантировать, что ваш организм выдержит нападение бактерий В-типа, но бактерии-уничтожители теперь должны постараться, чтобы причинить прежний вред.
— Алевтина!
— Что? — как не стыдно меня перебивать. И вообще… М-м!
Вместо ответа его благородие пальцами приподнял мой подбородок и… Ох!
Горячие губы прильнули к моим, с легкой злостью пресекая любые попытки выразить негодование. Напор капитана смыл рабочие мысли, оставляя лишь опасения — как бы не сгореть в этом решительном обреченном пламени. Мужская рука легла на затылок, углубляя отчего-то горький, почти злой поцелуй, и с невыразимой нежностью провела по волосам.
— Алевтина, — сумбурно дыша, эрл Клод оторвался от моих губ. — Аля. Вы абсолютно правы.
— Что? — сердце, как сумасшедшее, неслось вскачь. Давно меня так жарко не целовали.
— Я действительно заигрался
