Британский вояж (СИ) - Соловьев Роман Васильевич
— Да. Скажите, вам нужно время подумать над моим предложением?
— Нет. Совершенно не нужно. Я согласен переехать в Россию. Но только с одним условием. Как я вам уже говорил ранее, у меня две взрослые дочери. Кэтрин и Мэри, они замужем и обе живут в Эдинбурге. К сожалению, когда дочери были еще маленькие, я понял, что семейная жизнь вовсе не для меня. Я жил исключительно наукой и изобретениями, дети для меня оказались помехой. Мы часто ругались с супругой и в конце концов развелись. Вскоре она вышла замуж и с детьми уехала в Эдинбург. Я почти не общаюсь с дочками, однако на дни рождения и рождество отправляю им открытки и деньги. Иногда они тоже мне пишут. К сожалению, обе дочери вышли замуж за небогатых женихов. Теперь, когда я навсегда решил уехать из Англии, считаю своим долгом хоть немного обеспечить дочерей. Я прошу, чтобы Кэтрин и Мэри передали по две тысячи фунтов и письмо от меня.
— Может вы хотите сами съездить в Эдинбург?
— Это вовсе не обязательно.
— Хорошо, мистер Добсон. Я исполню ваше пожелание. Напишите адрес дочерей. Кстати, а что с вашей бывшей супругой?
— Эльза умерла три года назад….– вздохнул ученый и внимательно взглянул на меня.– После того, как дочери получат деньги, я полностью вверяю вам свою жизнь…
Я далеко не герой, и в случае провала вполне осознавал, что меня ждет в застенках Секретной службы. Если меня раскроют, даже не поможет расположение королевы Виктории, да и самого Папы Римского. Конечно же у меня не было капсулы с цианидом, вшитой в воротник, под рукой был только заряженный пистолет. Когда мистер Добсон сразу согласился на переезд, я слегка напрягся. Он вполне мог работать и на Секретную службу. Однако вскоре я понял, что ученый действительно хочет покинуть Англию. Теперь предстояло в самое ближайшее время встретится с Редклифом и все рассказать.
А еще меня сейчас волновало, что же происходит в Крыму…
* * *Крым. Евпатория. 20 сентября 1854 год
Серые тучи низко нависли над морем. Корреспондент «Таймс» Джон Ридик слегка поежился от холода. Он плохо переносил морские путешествия, к тому же слегка промок при высадке. Его коллега Уильям Рассел напротив, был весел и бодр.
— Посмотрите, Джон! — Уильям показал на прибрежную полосу, усыпанную палатками и шатрами. Казалось, шум пехотных дивизий разносился на многие мили, по всей прибрежной косе. Кроме бивуачных костров на берегу, на всех транспортниках еще горели топовые огни и фонари, сверкавшие подобно Млечному пути.
— Вы когда-нибудь видели такое, Джон? Это просто невероятно!
— Уильям, вы ходили к полковнику Гаррисону? Нас вообще собираются кормить?
Рассел усмехнулся. Его глаза горели лихорадочным огнем.
— Завтрак будет быстрым. Скоро наша армия уже выдвинется вглубь Крыма.
Офицеры и солдаты как дети радовались твердой земле. Ридик заметил неподалеку трех генералов из штаба, среди них и герцога Кембриджского.
— Это будет настоящее боевое крещение! — торжественно произнес Рассел.
Почти все возвратные шлюпки уже были подняты на транспортники. Ридик невольно вспомнил о древнем полководце, который приказал сжечь свои корабли, чтобы у солдат даже не мелькнула мысль отступать. И битва была выиграна.
Пожилой капрал Брейган окликнул корреспондентов:
— Джентльмены, прошу на завтрак! — он показал на большой шатер, где сбившись в кучу, солдаты наскоро завтракали супом и сухарями.
— Смотрите! — вскрикнул рыжий сержант.
Все оглянулись и увидели вдали яркие огни, вспыхнувшие багрянцем на предрассветном небе. Это горели деревни и фермы, которые наверняка подожгли казаки.
Однако транспортники еще не все разгрузились. На берег продолжали торопливо доставлять артиллерию, кавалерию и пехотинцев. После завтрака Ридик набил трубку и неспешно закурил. Рассел сидел на тюках. Он достал блокнот и делал быстрые пометки.
Слега прихрамывая, подошел пожилой доктор Кроузе. Он выглядел уставшим. Доктор сел на тюках рядом с Расселом и тяжело вздохнул. За время плавания корреспонденты и доктор немного сдружились. Мистер Кроузе был слегка резковат и никогда не стеснялся в выражениях. Когда он гневался, его щеки раздувало огнем.
— Джентльмены, это просто настоящее безумие! — пробормотал Кроузе.– Для чего такая спешка? Командующие оставили армию почти без фур и носилок! А ведь в Варне все было заранее приготовлено! Если холера начнет выкашивать солдат, у нас даже нет средств доставлять больных к шлюпкам! Генералы так рвутся как можно быстрее покорить этот чертов Крым!
— Холера? — удивился Ридик.– Вы только что сказали про холеру?
— Уже полсотни случаев…– печально выдохнул доктор и медленно привстал.– Будьте осторожны с водой. На марше не берите воду из колодцев, только из рек и ручьев…
После завтрака первые пехотные дивизии выдвинулись, растянувшись по долине длинной цепочкой. Ридик знал, что французская армия насчитывала около тридцати тысяч человек и состоит из четырех дивизий. В состав французской армии входила турецкая дивизия в семь тысяч штыков. Английская экспедиционная армия насчитывала двадцать семь тысяч и состояла из легкой стрелковой дивизии, четырех пехотных и кавалерийской дивизии.
Корреспонденты ехали на небольшой повозке, навьюченной тюками и наспех собранными в рулонах шатрами. Впереди еще поднимались черные столбы дыма от сожженных селений.
Ридик был удивлен. Эта часть Крыма оказалась равнинной. Он почему-то думал, что все побережье Крыма покрыто горами и холмами. Однако по равнине довольно легко передвигаться. Английские и французские солдаты были настроены очень решительно. Ридик заметил, что французский маршал Сент-Арно, под чьим командованием были турки, использовал османских солдат как дровосеков, водоносов, а порой и вместо вьючных животных. Однако никто из турок вовсе не роптал.
Вдалеке показалось около полусотни казаков, быстро проскакавших вдоль виноградников.
— Уильям, почему русские без боя оставили Евпаторию?
Коллега кивнул на очередное сожженное селение у дороги.
— Русские что-то замышляют… вспомните сожженную при Наполеоне Москву. Но сейчас они даже не представляют, какая грозная сила на них движется!
Ридик задумался. Зачем эти тысячи солдат, которые за всю жизнь не видели не одного русского, идут, чтобы убить как можно больше этих русских? Какое им дело до турок, их султана или святых мест? Но они солдаты и обязаны подчинятся приказам…
Мимо, тяжело топая копытами, промчался целый кавалеристский полк, вскоре всадники рассыпались по полю и помчались к виноградникам у сопок. Однако казаки уже бесследно скрылись.
Колонна, растянувшаяся на многие мили, продвигалась уже третий день. Солдаты беспечно растратили запасы воды, однако вернулись лазутчики и сообщили о речушке совсем неподалеку. Сотни солдат тут же бросились вперед и спустились по склону, набирая фляжки. У дороги стоял добротный, но обгоревший дом с небольшим участком.
Корреспонденты, воспользовавшись остановкой, решили осмотреться. Это оказалась бывшая почтовая станция. Со стен большой комнаты взирали портреты царя и царицы. В доме все было перевернуто вверх дном, даже выпотрошили матрасы. Уильям Рассел печально осмотрел комнаты, выглянул во двор и тут же вздрогнул. Прямо на ограде сидел огромный красивый павлин. Корреспондент вытащил пистолет, зарядил и выстрелил. Однако первый выстрел прошел мимо, птица почти взлетела, но второй выстрел уложил павлина наповал.
— А вы метко стреляете! — удивился Ридик.
Уильям кивнул и положил окровавленного павлина в седельную сумку.
Долгожданная остановка у речушки всех освежила. Однако полковник Гаррисон сообщил, что поблизости находятся значительные силы русских. День уже клонился к вечеру и командование решило остаться здесь на ночлег, заодно подождать, пока подтянутся еще несколько дивизий.
Подстреленный жирный павлин оказался существенной добавкой к скудному ужину. Стояла прекрасная звездная ночь. Возле тлеющих углей беспечно спали солдаты. Широкие отсветы виднелись со стороны моря от французских бивуаков. Далеко впереди горели сторожевые костры русских на реке Альме.
