Аргентинец поневоле (СИ) - Дорнбург Александр
Конечно, были предметы в которых я плавал, но в целом в школе я был твердым хорошистом. Не дотягивая до отличника. Бывали, конечно, иногда различные казусы, форс-мажоры, так что с того? Эка беда! И Белинский, говорят, получал в школе двойки. А Ньютон? А великий Эйнштейн? Эти просто не вылезали из двоек, да еще по математике! Еще сам Пушкин, как известно, восклицал горестно: «Черт меня дернул родиться в России с умом и талантом!»
К тому же, надобно заметить, что в нашей школе то, что Бабель и Бебель два разных человека смутно подозревала только зауч, а учительница по русскому была твердо убеждена, что слово «кабель» это слово «кобель», написанное с ошибкой. В кобелях-то уж наша Марья Ивановна разбиралась! Была настоящим экспертом!
В сфере увлечений я заболел стрельбой. Все свободное время пропадал в тирах. Лапая «воздушку» мечтал стать героическим снайпером, как в кино. Стрелять фашистов. А учитывая, что папаша не сильно ограничивал меня в карманных деньгах, то я мог потратить на тир всегда больше грошиков, чем мои школьные конкуренты. Что положительно сказывалось на результатах.
Сразу скажу, что когда я угодил в советскую армию, то меня сразу обломали. Никаким снайпером я не стал. О как! Во-первых, к моему большому удивлению, самыми желанными и востребованными воинскими специальностями в Советской армии были не разведчик, снайпер или пулеметчик, а каптер, повар или хлеборез. Во-вторых, как водится, я хлебнул полной ложкой все прелести традиционной жуткой дедовщины, когда первую часть службы превращают в дерьмо тебя, зато вторую проделываешь уже ты.
В-третьих, благодаря свой усидчивости, спокойному темпераменту и некоторым познаниям в химии ( а я поступил в институт и окончил первый курс местного Политеха) меня с ходу загребли в саперы. Обалдеть! Ха-ха три раза!
Но и классного взрывотехника из меня не получилось. Так как в советской армии основной упор был на строевую подготовку, хозяйственные и сельхозработы, ремонт и стройки генеральских дач, а боевые предметы мы изучали в последнюю очередь. По остаточному принципу. Так что долгий период я все время в порядке «преодоления тягот воинской службы» что-то строил, копал, красил, посыпал песком, разравнивал,подметал, пилил, мыл посуду в столовой, мыл полы…
Да и что можно освоить менее чем за полтора года после учебки? Вкрутить и выкрутить взрыватель научили, поставить и снять изделие, уже хорошо. Вдобавок меня еще вернули на пару месяцев раньше, в сентябре по Горбачевскому дембелю, вытащившему студентов из армии, а то мог бы куковать на службе аж до Нового года. Может быть там чему полезному бы и научили, но не довелось.
Хотя, все же мне удалось войти в круг «сотников». Что значит сто учебных минирований и разминирований без аварий и капитального ремонта.
Черт! Мысли зайцами скачут! После армии я вернулся в совершенно другую страну, так как СССР стал стремительно разваливаться. Страна все глубже уходила в системный кризис. Захлебываясь соплями. Происходили странные метаморфозы, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Каркали все на кухнях, каркали и, наконец, накаркали!
Я еще успел закончить институт и отработать год на мыловаренном комбинате, куда мать меня пристроила технологом, как меня сократили. Так как комбинат, бляха-муха, начинали банкротить, чтобы передать его новым владельцам. Да-а, весело было.
К счастью, перестройка оказалась в масть для моего папаши. Когда все еще блуждали в потемках, не понимая какое же нам строить капиталистическое будущее и с чем его едят ( «О, сколько нам открытий чудных готовит» мама, ёшкин дрын! ), он, благодаря учебе в университете Бельграно, прекрасно знал, что в итоге должно получиться. Каков он, стандартный капитализм.
Папаша еще в конце 80-х перебрался в Новороссийск. А когда главный черноморский порт Союза, Одесса, оп-па отвалился и оказался в другом государстве, то неожиданно именно новороссийский порт стал для России главными южными воротами для экспорта и импорта. Так что батяня гордо заявил «Не ссы, сынок, я рядом» и пристроил меня в тех палестинах.
С тех пор я там и работал, обслуживая интересы местных внешнеторговых компаний. Как самый умный.
Карусель завертелась. За время своей деятельности мне бойко удалось побывать на сельскохозяйственном юге США, в Эквадоре я закупал бананы, в Никарагуа — кофе. Транзитом как-то посетил Панаму. Только вот в Аргентине мне до сих пор побывать не довелось, хотя я и очень хотел посетить эту страну, где когда-то жил мой отец и мои предки с этой стороны.
Правда, мой батя в 1994 году смотался в Аргентину, зондируя возможность вернуться на родину и доживать свой век там. Вона куда махнул!
Благо после 1984 года и эта страна, подобно СССР, стала дрейфовать в сторону демократии. Видно, прогрессивные идеи, как говорится, косяками носятся в воздухе, то есть приходят в голову сразу многим. Валяй народовластие всюду!
Так что власть сменяющих друг друга хунт и диктатур в Аргентине оказалась позади. Время старых вояк и закостенелых пентюхов прошло.
Но даже на фоне «лихих 90-х» там было жутковато. Грустная картинка. Демократы, дурни дурнями, воровали все, что могли утащить, инфляция галопировала, курс песо обесценивался в десятки и сотни раз, дефицит бюджета был запредельным. Ловить было нечего. Близкие родичи уже умерли, а дальние по какой-то причуде не спешили раскрывать свои объятия «красному коммунисту».
Вдобавок, в том году начался кризис мексиканского песо, из-за чего неустойчивая аргентинская экономика начала скатываться в «великую депрессию». Вот ёлы-палы, только этого там и не хватало! А нам оно надо? Батя поспешил вернуться в Россию, а потом с мрачной ухмылкой наблюдал как аргентинские правители, как незадачливые слаломисты врезались мордой во все подряд вешки на трассе. Прям мистика какая-то!
После кризиса 1994 года связанного с Мексикой, они хорошо поймали азиатский финансовый кризис 1997 года и российский кризис 1998 года. После чего страна ухнула в экономическое пике, пробивая последовательно одно дно за другим. Так батя и умер в 2007 году, когда аргентинское государство пребывало в стадии клинической смерти.
Дефолты, сопровождались волной погромов, массовым мародерством, беспорядками, при этом полиция, не получая зарплату, предпочитала не вмешиваться. Твою ж дивизию! «Смешались в кучу кони, люди». Происходил полный крах государства. Полное окаянство!
И вот теперь очередной семейный визит наношу я. Я даже заплатил самостоятельно часть расходов на эту поездку. Вот хочется мне в Аргентину попасть, прямо аж в заднице припекает! О-хо-хо, грехи мои тяжкие. Посмотрим, что там твориться. Эх-х, погул-ляем! Уже долгое время там течет период ожидания и несбывшихся надежд. Четыре десятилетия смена власти происходит демократическим путем. Все мечтают укрепить экономику и сделать песо крепкой валютой. Правда, пока без особого успеха…
Пока я растекался мыслью по древу и ковырялся в ухе, мы прибыли в Рисифи. Бразильский город, расположенный неподалеку от экватора. А значит мы теперь в Западном полушарии. И одновременно уже в Южном. Вот такие пироги. Остается последний этап нашего полета и мы на месте.
Скорей бы уже. А то уже я себе всю задницу отсидел. У меня от кресла уже вся жопа квадратная стала
При этом надо заметить, что хотя мы и летим вслед за солнышком на запад, пересекая часовые пояса, но все же день неумолимо движется к вечеру.
Взлетели, скоро будем в Аргентине. А что такое Аргентина? Эта страна загадка, страна-парадокс. Как при таких роскошных стартовых условиях, а в этом государстве полно плодородных пахотных земель, а недра ломятся от различных полезных ископаемых, можно сделать подавляющее большинство жителей страны нищими? Никто не понимает.
Тут нужен незаурядный ум какого-нибудь Мальчиша-Кибальчиша, чтобы влезть в подобное дерьмо с головой. Причем, найти такую выгребную яму на ровном месте, чтобы в ней утонуть. А далее все по классике. «Летят самолеты: Привет Мальчишу! Плывут пароходы: Привет Мальчишу! А идут пионеры: Салют Мальчишу!»
