Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев

— Вот и я тоже боюсь задумываться, — проворчала Зайка, просто чтобы оставить за собой последнее слово.

— У меня есть вопрос, господин, — поднял руку Антон Кельмин. — Мы будем выяснять, чей это был дирижабль?

— А что там выяснять? — удивился я. — Можно уверенно предположить, что он принадлежит воеводе Торуни, и что нападение произошло по его приказу. А дирижабль тот наверняка сейчас стоит и ремонтируется в порту Торуни. Проверить это несложно, и мы, конечно, это сделаем, но я полностью уверен, что дело обстоит именно так. Так что, Антон, это неинтересный вопрос. Интересен на самом деле совсем другой вопрос: чьи там были Старшие Владеющие?

— А почему вы думаете, что в этом кто-то ещё участвовал? — непонимающе посмотрел на меня Кельмин, и такое же непонимание отразилось на лицах остальных. Ну, кроме Ленки — она слишком хорошо меня знала, чтобы чему-то удивляться.

— Давайте попробуем проанализировать ситуацию, — с удовольствием предложил я — мне всегда нравилось потрясать аборигенов демонстрацией методов Шерлока Холмса. Не всегда, правда, получалось — у Шерлока это как-то половчее выходило.

— Итак, факт номер один, — начал я. — Владеющие не должны были находиться на дирижабле, но они каким-то образом там оказались. Причём сразу два Старших Владеющих.

— Почему не должны были находиться? — удивился Антон.

— Потому что они там совершенно не нужны, — объяснил я. — У пиратов нет задачи уничтожать дирижабли торговцев, им нужно эти дирижабли захватывать. А Владеющий как раз наоборот, может уничтожать, но захватить что-то не в состоянии. Поэтому пираты и используют большие и быстрые дирижабли с абордажной командой на борту, а не курьеры с Владеющими. Зачем пирату возить с собой магусов, которые станут забирать себе бóльшую часть добычи, но при этом ничего не будут делать? Владеющим же не с кем там сражаться, у торговцев своих магусов нет.

— Например, чтобы защитить абордажную команду от пуль защитников, — неуверенно возразил Кельмин.

— Рядовой пират — это расходный материал, никто его беречь не станет. И уж точно никто не станет нанимать для этой цели Старших Владеющих.

Антон согласно кивнул, аргумент до него явно дошёл. Ну, это и понятно — кому, как не бывшему вольнику знать всё о расходном материале?

— А раз Владеющих там быть не могло, но они всё-таки были, — продолжал я, — то это значит, что нападавшим было прекрасно известно, и чей это дирижабль, и что он перевозит. Информация, скорее всего, утекла из ближайшего окружения герцога Оттона — здесь нужно вспомнить, что дирижабль был обычным торговцем, и нашего герба на нём не было. Во время погрузки посторонних к нему тоже не подпускали. То есть работники порта могли узнать, что некий дирижабль везёт какой-то ценный груз, но этой информации явно недостаточно, чтобы наш неизвестный оппонент срочно договаривался с воеводой Торуни и присылал ему Старших Владеющих.

— А почему ты не допускаешь, что эти Старшие служили самому воеводе? — спросила Ленка.

— Мне не очень верится, что воевода мог действовать в одиночку, — подумав, ответил я. — Кто такой воевода Торуни, чтобы ему докладывали из ближнего круга герцога Баварского? В такое ещё можно было бы с некоторой натяжкой поверить, если бы дело происходило в Дрездене — тамошние купцы активно торгуют с Ливонией, и у дрезденцев есть хорошие связи среди поляков. Но в Регенсбурге? В жизни, конечно, случаются всякие невероятные вещи, но я склоняюсь к другому варианту: шпион в окружении герцога работает на какого-то германского владетеля или, может быть, на церковного иерарха, и этот шпион сообщил своему хозяину о предстоящей переправке золота. Тот договорился о совместных действиях с воеводой Торуни и прислал в Торунь своих людей — иначе воевода мог бы решить, что раз он сделал всё сам, то делиться вовсе не обязательно.

— А может такое быть, что это попробовал провернуть сам Оттон?

— Я уверен, что нет, — уверенно заявил я. — Участие воеводы совершенно очевидно, установить его партнёра тоже вполне реально, да и вообще такие вещи сложно удержать в секрете. Мы можем на этом основании отказать в возмещении, и тогда получится, что герцог сам отдал воеводе часть своего золота, да ещё и получил при этом репутацию грабителя. И даже если представить, что его участие останется неизвестным, мы можем просто отказаться возмещать ущерб — триста ластов золота могут перевесить урон репутации. Конечно, для нас репутация на самом деле важнее, но герцог обязан учитывать и такой вариант. И неважно, по какой причине мы откажемся платить — для него любой из этих вариантов сводится к потере огромной суммы, так что риск слишком велик. Нет, Оттон к нападению непричастен.

— Тогда нам надо как-то узнать, кто причастен, — заметила Ленка. — И потом уже думать, что с ним можно сделать.

— Лучше всего было бы расспросить воеводу, — пожал я плечами, — но не думаю, что у нас получится пригласить его в подвал к Антону. Мне кажется, надо просто связаться с герцогом — пусть он разберётся, где у него течёт, и на кого шпион работает. Надеюсь, Оттон не откажется сообщить нам имя.

— Ну хорошо, с этим возможным партнёром воеводы пока неясно, — согласилась Ленка. — Зато всё ясно с самим воеводой. Что мы с ним сделаем? Для какого задания готовить команду?

— А что нам надо с ним сделать? — с искренним интересом спросил я. — Что ты предлагаешь?

— Ну как что сделать? — растерялась она. — Он же пират, разве нет? Значит, его надо как-то наказать, чтобы другим неповадно было.

— Здесь не всё так просто, Лен, — вздохнул я. — Можно даже сказать, всё очень сложно. Похоже, ты не совсем понимаешь, в чём суть польского пиратства. Дело в том, что они не пираты в привычном нам смысле слова. Они не грабят дирижабли, и, как правило, обходятся безо всяких абордажей. Они просто берут плату за пролёт — достаточно приемлемую плату, обычно пять процентов от стоимости груза. Торговцев такая ситуация вполне устраивает, так что всё, как правило, происходит ко взаимному удовлетворению. Но для