Кофе готов, милорд (СИ) - Логинова Александра

– Как давно?

– Драться больше не будешь? Сразу после взрыва. Он же не дурак, два плюс два сложил. Прижал меня сразу в спасательном экипаже, силком в чувство привел и чуть обратно не прибил за то, что рисковали. Отчитал, как мальчишку и за меня, и за тебя.

– И?

– Ну, потом остыл, велел начеку быть и тебе не рассказывать, чтобы бдительность не теряла. А как ты догадалась, что мы в сговоре?

– Слишком он себя спокойно вёл, когда нашел нас в переулке. Да еще и револьвер. И эта фраза… что значит «разменялись»?

Ясень молча достал из-под стойки почти свежую газету и положил передо мной, раскрыв на середине выпуска.

«Буквально несколько часов назад на тренировочном полигоне при дворце Его Величества состоялась магическая дуэль между двумя одаренными магами земли. Его высокородие статский советник Коул бросил вызов молодому наследному лорду де Кресс, обвинив того в надругательстве над юной особой, чье имя осталось неназванным. Его Величество удовлетворил прошение о дуэли, посчитав причину достаточной для двух одаренных. Победу одержал Его высокородие, закончив бой на пятой минуте с летальным исходом противника. Не отразится ли этот поединок на весьма успешной карьере известного аристократа?»

– Примерно так я и предполагала. Ты счастлив?

– Удовлетворен. Хотя хлопот это прибавляет знатно.

– Получается, встреча с Робертом была запланирована?

– Гхм, скажем так, мы предполагали такое развитие событий. Конечно, по плану этот мудак должен был растрепать больше сведений, но увы.

– А мое погребение?

– Нет, – посуровел он. – Вот за это я никогда не прощу ни себя, ни твоего советника. Он должен был прибыть раньше, сразу после того, как твой бывший жених получит пять грамм свинца, чтобы вытащить тебя из любой магической ловушки, но вышло так, как вышло. Не знаю, простишь ли ты меня.

– Ты бы все равно не дал мне умереть? – я ласково потрепала его по волосам.

– Разумеется. А теперь, если мы все выяснили, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить.

Глава 35

– Да никаких съезжаний! – возмущенно всплеснула руками Берта, кроша ветчину в салат. – Чтобы до её шестнадцати – ни-ни, поняли меня? По разным комнатам вообще разойдетесь.

Всё еще сбитые с толку новобрачные заторможено кивнули, синхронно стукая браслетами о стол. Краска залила лицо служанки, до сих пор не осмеливающейся смотреть на своего друга дольше нескольких секунд. Нет, уже мужа.

Уф, сама поверить не могу.

– Если бы вы не успели вовремя, девочка унесла бы с собой в могилу и преступление де Крессов, и основную ветвь рода, – угрюмо проговорил Феликс, натирая столовые приборы. Мира упорхнула наверх, поэтому почетная обязанность легла на плечи дворецкого

– Даже если бы мы не появились, мразь все равно бы пользу получила. Это же надо так рехнуться от зависти к старшему брату, наследующему титул.

– Действительно, очень удобно. Поднять вопрос о родительской недееспособности племянника, подстроить пару катастроф остальной ветви и перехватить титул, как единственный прямой наследник, способный к деторождению. Думаю, он в какой-то момент даже огорчился, что всё пошло по плану и ты вмешалась.

– Как успехи? – выцепила я бегающего Ясеня, расставляющего тарелки и бокалы.

– Нормально. Как думаешь, ей понравится? Не слишком дешево?

– С каких пор ты гоняешься за дороговизной? – рассмеялась я. – Это же от души, а не от кошелька.

Юноша все-таки нарушил запрет графа и выскользнул за ворота по очень важному делу. Мы искренне за него переживали, но спустя час он явился обратно, сияя, как новенький фион. Признаю, причина была весома.

– Пойду-ка я помогу ей нарядиться. Ты тоже себя в порядок приведи, суженый-не-ряженый.

Дверь в комнату тихонько скрипнула и я застала служанку, прикладывающую к груди новое платье. То самое, которое я купила ей в столичном ателье.

– Моя леди, как вы думаете, это подходящий случай?

– Конечно, милая, – улыбнулась я, расплетая ее обычные косы. Серые волосы волной рассыпались по плечам, окутывая хрупкую фигурку.

– Сильно вчера испугалась?

– За себя не очень. Испугалась, что вы за меня вступитесь и всем скажете, что вы и есть графиня. А это опасно, вдруг ловушка. Хотя все равно была западня, – скуксилась она, поднимая на меня покрасневшие глаза.

– Ну-ну, не плачь, всё обошлось. Честно говоря, я тоже испугалась. И не только того, что тебе навредят, но и того, что ты меня проклянешь.

– Что вы такое говорите, госпожа, за что мне вас проклинать?

– За то, что выдала тебя замуж без твоего согласия.

– Бросьте, я же понимаю, что иначе нас бы там разорвали, – шмыгнула носом она. – Выхода другого не было.

– А ты не рада? – подняла я пальцами ее подбородок, заглядывая в глаза.

Девочка покраснела. Горячий румянец залил щёки, лоб, переполз на шею и обжег меня своим пылом и смущением.

– Ну и замечательно, – рассмеялась я. – Ты с ним построже, чтобы сильно не командовал.

– Ваша светлость, а он разве вам совсем не нравится? – спросила она и застеснялась своего вопроса.

– А должен?

– Ну… он умный. И красивый. А лет через пять совсем взрослым будет и наверняка придумает что-то такое, от чего все ахнут. А вы со мной его поженили. Он, конечно, не вашего уровня лорд, вернее, совсем не лорд, но и вы больше не помолвлены. Так почему?

– Милая, я не помню, говорила ли тебе, но на момент моей смерти мне было тридцать девять лет.

– Сколько? – ахнула она, прижав ладони к щёкам.

– Да, зрелая ягодка. Так что вы оба для меня дети. Оба умные, красивые, верные и чуть вредные дети, у которых должно быть что-то в жизни помимо вечного служения госпоже. И вы отлично подходите друг другу, даже если не можете и дня прожить без пикировок. И он сам выбрал на тебе жениться, я совершенно его не заставляла. Это был исключительно его выбор, который он сделал не только умом, но и сердцем. А теперь давай нарядим тебя, как полагается молодой жене.

Благородная зелень ткани обрисовала выпуклый животик и мягко обхватила остальную фигуру. Усадив служанку на стул и игнорируя ее протестующие возгласы, велела побыть в моей шкуре и не возмущаться. В конце концов пара заколок и немножко косметики никому не вредили.

– Вот видишь, пригодился, – улыбнулась я, крепя простенький ободок, который мы купили ей на ярмарке в честь королевских именин. – Выглядишь великолепно.

Мира походила на хрупкую принцессу. Распущенные волосы волнами спускались по спине, перехваченные шпильками у висков. Под ними мелькал бант-пояс, ныне украшающий шею служанки подобно фривольному шарфику, и крошечные блики стразов бросали солнечные зайчики на румяные скулы девушки. Немного блеска для губ и капелька моих духов завершили образ.

– Знаешь, тебе поразительно идут украшения. Так что теперь я наверняка знаю, что вам подарить на свадьбу.

– А разве разрешение на брак не было подарком?

– Нет. Мне бесконечно жаль, что тебе не довелось примерить белое платье, но я надеюсь, что мой основной дар придется по душе больше, чем кружево и фата.

Мы спускались по лестнице в зал и я слышала невидимые фанфары, играющие марш Мендельсона. Торжественный момент не портили ни факт уже свершившего венчания, ни его скоропалительно-необходимый характер. Столпившиеся внизу слуги замерли, со слезами на глазах оглядывая худенькую новобрачную, особенно красивую в свете магических светильников.

– Ты… ты прекрасна, – севшим голосом сказал Ясень, принимая у меня из рук ладонь супруги. Та только покраснела и закрылась волосами, как полагается всякой скромной девице принимать комплименты. Ну или робкой служанке, не привыкшей к такому вниманию.

Почетное право произнести первый тост дружно уступили мне, как первому официальному лицу среди прочих. Я подняла бокал, привлекая внимание рассевшихся за стол домочадцев.

– У меня нет власти объявить вас мужем и женой, как у священника. У меня нет власти наказать вам любить друг друга, как у бога. Но у меня есть иная власть, которой я впервые в жизни не слишком рада. Мира, Ясень. Моею волей вы вступили в союз, моя воля ослабила ваши клятвы абсолютной верности. И я бы хотела преподнести вам свадебный подарок. Когда вам обоим исполнится семнадцать лет и каждый из вас успешно встретит свое совершеннолетие, я освобожу вас от клятв рода полностью. Кроме того, по законам ваш ребенок должен родиться собственностью рода Амори́, но я снимаю это обязательство. И через три года все вы получите вольную, не лишившись, разумеется, защиты моего рода, если она будет необходима.