Вершина мира (СИ) - Ромов Дмитрий

Что-то со мной не то, короче... Какого хрена вообще меня это напрягать стало? Ладно, отставить нытьё. Выкинуть из головы. Не до баб сейчас.

У нас всё готово. Но я немного волнуюсь. Да, я волнуюсь, потому что хочу, чтобы всё прошло идеально. Чтобы без сучка и задоринки. Хочу, чтобы всем понравилось. Чтобы за этим первым стартом последовало много других стартов.

Поэтому открытие должно быть более-менее грандиозным. Платоныч привёз Юрия Антонова. Сказать ему, Антонову то есть, что под вискарик обертоны его голоса влёт вышибают скупую мужскую слезу и требуют повторить жизнь с самого начала? Не здесь, а там, в будущем, конечно.

Летящей походкой ты вышла за водкой

И скрылась из глаз под машиной «Камаз»…

Это детские перепевочки из прошлой жизни…

Но чтобы раздобыть для него нужное оборудование, пришлось хорошо так побегать. Музыка — это, сцуко, непросто. Помогли Бакс и Прокудин. На нервах, на матах, но всё необходимое достали.

С Айгуль репетировали приветственную речь с японским акцентом. Миша Бакс нашёл японца, который учил, как правильно ломать язык. Я чуть не поседел, но своего добился. Она теперь ручная, странное чувство. Будто обзавёлся собственным диким драконом.

От всего этого голова кругом идёт. Хотел бы я, кстати, чтобы это мероприятие посетила Новицкая, чтобы оценила мой организаторский талант. Меня после этого можно отправлять на управление центральным телевидением, а уж центральным комитетом и подавно. Ну, да ладно, это не сейчас, запланируем на следующую жизнь. И то, если всё пройдёт как надо…

Итак, мы полностью готовы. Да здравствует первое мая, день международной солидарности трудящихся! И… «мы встречаем первомай с красными шарами». Ну, это исключительно от перенапряжения.

Завтра. Уже завтра. Блин, я перед экзаменом в школе милиции так не колбасился. Какого хрена!

Домой из гостиницы едем на такси. Это, конечно, не убережёт от встречи около подъезда, как в прошлый раз, но, по крайней мере, исключит засаду по пути следования. Хотя там и засаду-то негде устраивать, но Лида настаивает. Ну, раз настаивает, я иду ей навстречу. Зачем девушку нервировать?

Приезжаем пораньше. Мы перекусили в ресторане гостиницы, так что можно привести себя в порядок, а потом упасть в постель и в ближайшие несколько часов постараться хорошенько выспаться. Единственное, что мне не нравится в юности, это чувствительность к недосыпу.

Там, в своей действительности мне вполне хватало пяти часов, а сейчас постоянно вспоминается мем: «кажется я знаю, почему Наполеон, спавший четыре часа в сутки был странным, агрессивным и стремился всех убивать».

План на завтра такой. Встать, спокойно позавтракать, не мандражировать и заявиться на место часов в десять-одиннадцать. Открытие у нас в пять, время есть и всё, по большому счёту, готово, но утром уже начнут прибывать сотрудники, работники и участники.

Бакс, разумеется, всех проконтролирует. Но его-то тоже нужно контролировать, правда? Барышни потом отправятся к парикмахеру, а я буду встречать своих друзей-приятелей.

У подъезда никто нас не подкарауливает, в подъезде тоже. Мы поднимаемся домой и начинаем заниматься своими делами.

— Сестры, — говорю я через какое-то время, — а не побаловаться ли нам чайком?

— Кончился чай, — отвечает Лида.

— А кофейком?

Она только фыркает в ответ. Понятно.

— Чай нам просто необходим, — настаиваю я. — И, кстати, что у нас на завтрак?

— Ничего, — пожимает она плечами.

— Ладно, сейчас сбегаю в магаз. Чего купить?

— О, купи торт! — оживает Айгуль.

— Торт? — удивляюсь я. — На завтрак? Какой, интересно?

— А, блин… как ты уже стала говорить… Короче, в нашей булочной не продают. Безе. Это вон там, — она машет рукой в сторону окна. –Надо через двор пройти, а за розовым домом повернуть налево и там такая тропинка будет через сквер. Идёшь по ней до пенька. Его сразу видно. Вот, а за пеньком…

— Так, стоп, по таким ориентирам я не пойду. Хочешь торт, пошли со мной, покажешь дорогу.

Она несколько секунд колеблется, а потом соглашается.

— Ладно, пойдём. Тебе пока объяснишь… Быстрее самой сбегать, в натуре. Пошли скорей тогда уже.

Мы выходим из дому и идём по маршруту Айгуль.

— Это и есть твой скверик?

— Ну а что? Как его назвать ещё? Вот и пенёк, всё как я объясняла.

— Это не сквер, а три тополя на Плющихе. Просто заросли какие-то между домами. Тоже мне скверик.

Мне становится смешно, и делается легко на сердце. Легко на сердце от песни весёлой… Будто бы груз с души свалился, как если бы я сделал какое-то большое важное дело и теперь мог бы просто отдыхать, дрейфуя по полноводной реке отпущенного мне времени.

Странное чувство… Правда странное. Преждевременное. Не ко времени. И не к месту.

Мы движемся по узкой тропинке, проложенной по этому типа «скверику» и, пройдя через следующий двор выходим на улицу прямо к булочной.

— Здесь отличный кондитерский отдел, — говорит Айгуль и улыбается в предвкушении.

Я смотрю на неё новыми глазами, как будто она простая обычная девчонка, весёлая и, может быть даже добрая, лёгкая в общении… Я понимаю, что, наверное, обманываюсь, и мне становится немного грустно.

Жаль её, хорошую, в сущности, девушку, выбравшую дурацкую, нелепую и полную горьких разочарований судьбу. Вернее даже и не выбиравшую, а попавшую на воспитание к родственникам и впитавшую с молодых ногтей романтику лихой жизни.

Я пытаюсь представить её лет через двадцать и не могу, не могу придумать, какой она может стать и что её ожидает в будущем. А потом я представляю, будто мы пара, например, старая супружеская пара, прожившая вместе лет пятьдесят…

— Ты чего? — толкает она меня в бок, прогоняя глупую иллюзию.

— А?

— Передумал что ли? — хмурится Айгуль.

— Чего передумал? — не понимаю я.

— Торт покупать, чего же ещё!

— Передумал? Нет, конечно. Выбирай. А хочешь, давай купим три торта, чтобы у каждого был свой собственный.

— Нет, это тупо. Давай вот этот. Один, но хороший.

Она показывает на нагромождение меренг и крема.

— А ещё чего хочешь? Давай купим ещё чего-нибудь. Хлеба, пирожных, конфет, пряников, сухарей. Чего твоей душе угодно?

— Всё-таки ты малость ку-ку, — смеётся она. — Я сразу поняла, когда тебя только увидела. В самый первый раз ещё.

— Как интересно. И что ты подумала, когда меня увидела? Какое было первое впечатление?

— Я подумала, — делает она вид, будто погружается в раздумья. — М-м-м… Я подумала, что за дистрофан такой? Я его одной левой уложу.

Она смотрит на меня и улыбается.

— Вообще-то ты меня вообще без рук недавно уложила.

— Балбес, — она легко хлопает меня ладошкой по макушке и… краснеет.

Ну надо же, краснеет.

— Я тебе не верю, — говорю я. — Ты что-то другое подумала.

— Может, и другое, — соглашается Айгуль.

— Ну, скажи, что? Мне интересно.

— Нет, — качает она головой. — Не скажу. Ничего хорошего, так что не хочу тебя обламывать.

Она грубо смеётся, чтобы я ни в коем случае не заподозрил, что ей не всё равно или что она, как простая девчонка могла что-то там себе навыдумывать.

— Ну, ладно, не говори. Просто признайся, что сразу на меня запала, — поддразниваю её я.

— Чего? — она начинает хохотать. — На тебя?

— Ага, на меня. Тебе сколько лет?

— Девятнадцать. А тебе?

— Пятьдесят, — ухмыляюсь я.

— Ну, то-то я смотрю, из тебя песок сыплется. А ты? Что ты подумал, когда меня увидел?

— Это когда ты меня украла? Для чего кстати? Хотела сделать своей собственностью? Сохранить только для себя и пользоваться, когда захочешь? Слушай, а где твоя гвардия, кстати? Там же чуваки такие были крутые.