Никогда не было, но вот опять. Попал 4 - Константин Богачёв
А между тем на посадку по одному стали заходить наши паралёты. Многочисленные зрители хлопали в ладоши и радостно кричали. Даже в царской трибуне не остались равнодушными. Там вопил и подпрыгивал мальчишка лет тринадцати и махала каким — то платочком девчонка лет восьми. Остальные выражали свои эмоции довольно сдержанно.
Когда моторы наших аппаратов смолкли, то некоторые зрители попытались прорваться через ограждения, но многочисленные городовые, поставленные охранять периметр, не дремали и такие попытки были пресечены на корню.
Я снова выстроил свою команду и пошёл докладывать царю об успешной демонстрации полётов. Но тот уже сошёл с трибуны и в сопровождении своей семьи и нескольких дядек в мундирах увешанных орденами направился к нам.
— Ваше Императорское Величество… — начал я было доклад, но тот лишь отмахнулся, и вся эта толпа направилась прямиком к Катьке, которая сняв шлем и тряхнув своей своей гривой напялила на голову пилотку с кокардой, и надо сказать выглядела в ней весьма и весьма привлекательно.
Внимание высоких особ Катьку не смутило. Ослепительно улыбаясь, она изобразила нечто вроде книксена и уставилась на подошедших своими зеленоватыми глазищами. Царь с непонятной ухмылкой оглядел её ладную фигурку в нашей лётной форме и обратился ко мне:
— Почему барышня так несуразно одета?
— Это, Ваше Императорское Величество, наша форма, и здесь нет барышни, а есть пилот и парашютист Екатерина Балашова, и одета она согласно своему статусу. И потом эта одежда хорошо защищает от холода и травм при прыжках с парашютом.
Император хотел было, что-то сказать, но его перебила императрица, не большого роста изящная женщина:
— Милочка, тебе не страшно прыгать с такой высоты? — обратилась она к Катьке на чересчур правильном русском языке.
— Первые три раза было очень страшно, Ваше Императорское Величество. Но это уже десятый мой прыжок, прыгать, конечно, страшновато, но очень весело.
— Весело? — с недоумением переспросила императрица. И, посмотрев на меня, произнесла:
— Но это же очень опасно! Какое же тут веселие?
— Весело ей становится, когда парашют раскрывается, а до этого она визжит со страху, — выдал я Екатерину.
Та хотела мне возразить, но император взмахом руки прекратил дискуссию и, внимательно разглядывая каждого стоявшего, двинулся вдоль строя. Возле Катьки остались две его дочери и симпатичный худощавый юноша в морском мундире. «Георгий и Ксения с Ольгой» — вспомнил я имена царских детей. Николая не было, видимо ещё не вернулся из своих странствий. Подросток Михаил возле Екатерины не остался и пошёл с отцом. Девчонки о чём-то тихонько расспрашивали нашу амазонку, а Георгий смотрел на неё, как измученный жаждой путник в пустыне смотрит на благодатный оазис.
Между тем император, осмотрев строй, громко сказал:
— Молодцы! Орлы! Я вами доволен!
Молодцы не подкачали и рявкнули в унисон:
— Служим Отечеству и Вашему Императорскому Величеству!
Не зря тренировались. Императору явно понравилось, и он, улыбаясь в роскошную бороду, произнёс:
— Хорошо служите! Я о вас не забуду!
Парни дружно возгласили троекратное «ура» и на этом шоу можно было бы закончить. Оторвавшись от созерцания нашей прекрасной пилотессы, к нему подошёл Георгий и что-то сказал по французски. Я тихонько спросил у Катьки, о чём там разговор.
— Просит разрешение прокатиться на паралёте, — так же тихо ответил она.
Чёрт, а ведь это шанс, сообразил я и негромко обратился к царю:
— Ваше Величество, разрешите Его Высочеству прокатиться. С опытным пилотом никакой опасности нет, а весь мир завтра узнает, что Великий князь Георгий Александрович Романов совершил беспримерный полёт.
Царь секунд двадцать смотрел на меня и размышлял. Наконец сказал:
— Хорошо!
— Только, Ваше Высочество, надо вам переодеться, наверху прохладно, — сказал я, не хватало ещё простудить, склонного к лёгочным заболеваниям царевича.
Окинув взглядом его сухощавую фигуру, добавил:
— У нас есть запасной комплект формы. Вам он будет впору. Пётр принеси, пожалуйста, запасной комплект, он там, в телеге вместе с парашютами лежит.
Петька бегом сбегал за формой и шлемом. Георгий облачился в кожан поверх своего мундира и, взяв в руки шлем, не знал что с ним делать.
— Екатерина, помоги Его Высочеству со шлемом.
Катька улыбнулась, подойдя к Георгию взяла у него из рук шлем, вынула из него «балаклаву», играющую роль подшлемника, показала как надевать и, поколдовав с ремешками, подогнала шлем по аристократической голове.
— Надевайте, Ваше Высочество! — подала щлем Георгию. — А этот ремешок на подбородке застегните.
Когда принц-царевич был экипирован, ко мне прорвались два молодца в гвардейских мундирах.
— Мы тоже хотим прокатиться! — нарочито грассируя и глядя на меня с нагловатым превосходством, заявил один из них.
Но не того напали. Я также обвёл обоих своим фирменным взглядом и сказал:
— Представьтесь, господа!
— Голицын Борис Григорьевич, — представился первый, несколько недоумевая, что я его не знаю.
— Поручик Голицын? — почти пропел я и сказал, обращаясь к его спутнику. — А вы вероятно корнет Оболенский?
Белогвардейскую песню господа, конечно, не слышали и моего юмора, разумеется, не поняли.
— С чего вы это взяли? Поручик Семёновского полка Зубов Константин Андреевич к вашим услугам! — с вызовом произнёс второй.
С гонором ребята, как бы на дуэль не вызвали, про себя усмехнулся я, и обратился к Георгию.
— Ваше Высочество вы не против, если господа гвардейцы будут сопровождать вас в полёте?
— Не против! — нетерпеливо махнул тот рукой, несколько досадуя на задержку.
— Только, господа гвардейцы, запасной лётной формы у нас больше нет, придется вам лететь в своих мундирах. И пожалуйста личное оружие оставьте на земле, в воздухе оно вам будет мешать! — указал я на неизменные сабли.
Гвардейцы энергично выразили согласие лететь в своей одежде и без оружия.
— Хорошо! Пилот Балашова, вы берёте на борт Его Высочество. Пилоты Гехт и
