Спасти красноармейца Райнова. Книга пятая. Интуит - Владимир Геннадьевич Поселягин
Не скажу что отстали, но как видно, пример заразителен. Например, главный штурман броненосца, тоже сбрил усы. Правда, тут стоит признать, что они ему очень не шли, он и сам это видел, форма лица такая, без них стало лучше. Пока же изучив общую диспозицию обоих противников, а я англичан именно врагами считал, оставил командовать на мостике старшего офицера, уже всё обговорено было, и даже не раз проведены тактические игры на борту моего броненосца, вот и побежал со старшим артиллеристом к носовой башне главного калибра. Пока наши корабли первой линии маневрировали, японцы оказались по левом борту, и комендоры развернули башни в их сторону. Вот так заняв место наводчика, лейтенант Кетлинский, мой старший артиллерист, встал у тумблеров, так что навёл орудия, наши и японцы уже начали пристрелку, и крикнул:
— Выстрел!
Грохнуло правое орудие. Именно его я наводил, и пока вторым орудием занимался, наводя, над кормой «Хацусе» встало облако взрыва. Башню сорвало с погона. Но подрыва погребов не было, хотя пожар сильный. Да, тут японцы потеряли «Ясима» и «Фудзи» на минах. А «Хацусе» больно уж удобно подставился. Туда в корму и второй снаряд послал, из второго орудия. Башня-то двухорудийная. Мне всё легче и легче вот так чуечкой наводить орудия было, опыт рос. Вот здесь всё сработало, мощный снаряд, пробив броню, взорвался ниже, тут вообще детонаторы тугие у снарядов, но подрыв погребов дошло. Хана «Хацусе». Впрочем, японцы не дрогнули и продолжили идти строем, усилив огонь всех орудий. Осыпая снарядами почему-то именно мой броненосец, даже те это делали, кому было неудобно. Впрочем, почему «Ретвизан» был целью, понимали многие. Мы же с Кетлинским рванули к кормовой башне. План такой, пока идёт перезарядка, я стреляю из другой башни, потом обратно на нос. А тут добежать не успели, как из стволов кормовой башни главного калибра ударили языки огня. Кто-то выстрелил из них, да дуплетом, нарушая мой приказ. Остановившись, я указал на башню, и приказал:
— Командира расчёта под арест. По возвращению спишем на берег. Разберись с подчиненными. Вам не полное соответствие заминаемой должности с занесением в личное дело.
Вообще я это из будущего взял, тут в русском императорском флоте такого не было, но главного артиллериста проняло, рванул карать и наказывать на корму. И то, что офицер, командир башни, мичман, титульный дворянин, ему было плевать. Мне, впрочем, тоже. Развернувшись, я не спеша направился обратно. Палуба мокрой была, «Ретвизан» вообще постоянно окатывало брызгами воды и осколков, от падающих рядом снарядов. Пока попаданий не было, везло. Дальше мы вели огонь по японцам, я бегал от кормовой башни до носовой. Пару раз по личной защите серьёзно прилетало осколками. Броненосец пылал от носа до кормы. Ну задымление было точно. Он уже не напоминал того красавца, что был раньше, две из трёх дымовых труб были сбиты, кормовая башня заклинена в одном положении, там расчёт с корабельным инженером пытались спешно ввести её в строй, пока я работал носовыми орудиями главного калибра. Однако и мной было уже выпущено больше двадцати снарядов. Отчего тонул, ложась на правый бок «Микаса», «Хасусе» уже затонул, осел на корму «Сакисима», горел «Асахи» и последний итальянский броненосный крейсер, что японцы поставили в строй броненосцев. По бедности. Японцы уходили, а мы шли следом. Надо сказать, наши броненосцы особо и не пострадали, а вот то что «Ретвизан» дойдёт до Порт-Артура, я уже сомневался. Одних подводных пробоин было восемь. Да и скорость больше десяти узлов мы уже развить не могли. Я понимал, почему японцы били именно по мне, быстрее вывести из боя их задача. И по сути это произошло, план сработал. Мой запрос Макарову, покинуть строй, и вернуться в Порт-Артур, броненосец едва держался на воде, аварийные команды старались спасти корабль, не был проигнорирован. Мне разрешили вернуться на рейд и сразу заняться ремонтом, а наша эскадра пошла на англичан. Те уже перерезали наш маршрут, не давая добить японцев, правда огня не открывали, встали щитом между нами и японцами. Однако Макаров медлить не стал, в этой битве первый выстрел был наш, и теперь наши артиллеристы вели огонь по английским броненосцам. Причём, с азартом. Да и англичане хотели реабилитироваться, не отступали. А чуть наклонившийся на правый борт «Ретвизан», уходил прочь, под охраной «Дианы».
Я думал меня Макаров переведёт на другой броненосец, всё же такой наводчик как я, точно не помешает, два японских броненосца на моём счету, на дно ушли, это точно, но такого приказа не было. Надо сказать, едва дошли, не справлялись помпы, пришлось встать и подводить пластыри, тут чуть откачав морской воды, доползли до рейда. А там прямиком к доку, сразу начать ремонт. Нас уже ждали. «Диана» же убежал встречать наших. У нас радиостанция не работала, одно из попаданий в неё было, флажковым семафором общались, но с «Дианы» передали, тот в бою не участвовал, что бой тяжело складывается. И, кажется, Макаров погиб. Чуть позже, когда опустошали погреба моего броненосца, снимали всё, чтобы начать ремонт, пришло выбросить корабль на мель, тут и будут заделывать подводные пробоины, узнал, что информация была верной. Прямое попадание снаряда в щель мостика «Петропавловска». Никто там не выжил. Командование принял Ухтомский, что держал флаг на «Цесаревиче». Бой продолжался. Однако не такой интенсивности, стержня у контр-адмирала не было, как у Макарова, чтобы за собой всех вести. Англичане, видя это, усилили напор, тут и японцы присоединились, одним броненосцем и одним броненосным крейсером из итальянцев, погасив пожары, и строй наших посыпался.
— Чёрте что, — ругнулся я, получив чуть позже полную информацию по бою. Когда наши корабли, не строем, а разрознено, начали возвращаться на рейд Порт-Артура.
Да уж, засада. Вернулись не все корабли. Сильно побитый «Цесаревич» ушёл в Циндао, с раненым Ухтомским. Он там на борту и умер. Опять этот броненосец был интернирован. С ним три миноносца. Да и Макарову не везёт, всё равно на этой войне погиб. Пока командует Витгефт, но контр-адмирал не особо любим на флоте и у офицеров не имеет авторитета. Стоит сказать что «Варяг» и Кореец' должны были быть выведены в Порт-Артур, загодя приказ отдали, и именно по вине Витгефта приказ не дошёл до наших, и оба корабля погибли, оказавшись в ловушке. Как моряк, он полный ноль, самый обычный военный бюрократ. Из тех самых, что меня ругают. При этом он не трус, готов идти до конца. Да уж,
