Горизонты Холода - Евдокимов Дмитрий Викторович

В два часа пополуночи, когда ночная тьма обволокла своими объятиями землю, уставших от дневных трудов бойцов сморил сон, но бивуачные костры еще не успели потухнуть, первый дирижабль появился из Ратанского прохода и направился к вражеским позициям.

Огни костров являлись прекрасным ориентиром для экипажа, и бомбометателям приходилось беспокоиться лишь о быстром и безопасном поджигании запальных трубок – с видимостью целей проблем не было. Скоро, скоро мы избавимся от этого пережитка прошлого и наши боеприпасы будут взрываться от удара, но пока в промышленных масштабах этого нет, потому приходится просто до совершенства доводить имеющиеся возможности.

Яркие гроздья взрывов накрыли вершину холма, плавно сместившись затем к его скрытому от наших глаз подножию, где, по моим прикидкам, должно было расположиться командование островитян.

И это был только видимый нам результат воздушной атаки. Вместе с бомбами на вражеский стан посыпались с неба тысячи металлических стрелок-гвоздей. Ох, не завидую я фрадштадтцам, попавшим под эту комбинированную бомбардировку! Еще бы Ричмонд оказался где-то там – не мог он расположиться на ночлег далеко от холма, облюбованного под командный пункт!

В то время как первый дирижабль, планомерно освобождаясь от боекомплекта, постепенно забирал вправо, к холму направился его второй собрат. Одновременно с этим в степи, близ передовых позиций подданных Короны, молча поднялись из травы и устремились вперед два батальона штурмовиков.

Переполох во вражеском лагере случился знатный. В первые минуты, спросонья, посчитав, что мы уже атакуем их позиции, фрадштадтцы бросились к оружию, на всякий случай в нашу сторону было сделано даже несколько выстрелов из пушек. Чуть позже, сообразив, что разрывы гремят на холме и в тылу, и решив, что коварный враг нашел способ нанести неожиданный удар сзади, часть подразделений помчалась на выручку и угодила прямиком под бомбежку второго дирижабля.

Пользуясь тем, что внимание большинства неприятельских солдат сосредоточено на месте предполагаемого боя, наши штурмовики стремительно атаковали вражеские позиции, прикрывавшие холм, где была сосредоточена почти половина фрадштадтской артиллерии. Судя по не очень-то интенсивной стрельбе, сопровождавшей нападение штурмовых батальонов, ожесточенного сопротивления они там не встретили, а значит, противник оказался дезориентирован, как и было задумано.

Тем временем, отбомбившись по вершине холма, второй дирижабль ушел влево, продолжая щедро осыпать бомбами и стрелками расположившиеся в той стороне резервы пехоты и кавалерию, также захватив край лагеря с огромным трудом возвращенных на свое место катланов. И так бывшие изрядно взбудораженными, туземцы мигом ударились в панику – теперь на них прямо с ночных небес валились смертоносные штыри, разрывные и зажигательные снаряды, а такие «осадки» были явно выше их понимания.

Жаль, что из-за темноты и больших расстояний невозможно было получить общую картину происходящего в режиме реального времени, где-то приходилось складывать ее по донесениям посыльных от командиров подразделений, где-то – ориентироваться по огненным всполохам занявшихся пожаров и звукам взрывов, а где-то – просто домысливать, опираясь на последние данные разведки о расположении войск противника. Была бы возможность мгновенно получать информацию из любой нужной точки, можно было бы более оперативно реагировать на события. Но уж чего нет, того нет.

Первый дирижабль развернулся и вдоль подножия гор уже шел назад, второй тоже отбомбился и направлялся теперь в сторону восточной части Ратанского прохода за новым грузом боеприпасов. Значит, прямо сейчас где-то над холмом должен проходить наш летательный аппарат номер три. Я задрал голову к небесам, но ничего там не увидел. Все правильно – атака первых двух воздушных кораблей была неожиданной, потому за их безопасность практически можно было не опасаться, а вот теперь сообразивший, откуда исходит угроза, враг мог и начать палить по низко идущим бомбардировщикам из мушкетов, а то и картечью из мортир. Поэтому командиру третьего дирижабля был дан приказ атаковать с большой высоты. Бомбометание в таких условиях становится затруднительным – попробуй попасть в цель на земле метров так с двухсот, – зато и риск получить пробоину в уязвимой оболочке сводится к минимуму.

Все пока шло по плану, чему стали свидетельством вскоре донесшиеся до меня отдаленные звуки бомбовых разрывов со стороны юго-запада, с левого фланга фрадштадтцев. Нужно было добавить огоньку другому флангу для равномерного распределения панической нагрузки, так сказать.

Для этого с нашего левого фланга вперед выдвинулась конная артиллерия под прикрытием двух драгунских эскадронов. И вскоре быстро развернутые прямо в степи мобильные батареи принялись засыпать снарядами недостроенные земляные укрепления островитян.

Между тем овладевшие позициями неприятеля под холмом штурмовики активно забивали камнями и песком стволы захваченных пушек. Если бы я знал, что у них будет такой запас времени, непременно подготовил бы повозки для вывоза орудий и боезапаса – глядишь, еще можно было бы применить и то и другое против бывших хозяев.

Однако фрадштадтцы все-таки были серьезным противником, и далеко не все из них ударились в панику из-за нашего ночного нападения. Тем более что из-за больших размеров их лагеря многие подразделения не подверглись нападению в первые часы сражения. Довольно быстро после ухода дирижаблей по всей линии соприкосновения в центре и в зоне действия нашего левого фланга стали возникать очаги организованного сопротивления. Расчеты нескольких уцелевших орудий даже затеяли артиллерийские дуэли с нашей конной артиллерией. Правда, долго это не продлилось, наши канониры общими усилиями быстро подавили огневые точки противника.

Затем была попытка атаковать выдвинутую вперед артиллерию силами нескольких эскадронов кавалерии. Пришлось усилить прикрытие из драгун кирасирами, что заставило противника после короткой схватки отступить. После чего я двинул вперед пехоту левого фланга с задачей занять разбитую пушкарями первую линию обороны островитян. Но чуть позже переменил свое решение и отозвал весь левый фланг на первоначальные позиции.

Дело в том, что к этому времени небо на востоке уже окрасилось в розовый цвет и вокруг достаточно посветлело, чтобы начала поступать информация с развешанных над нашими позициями наблюдательных воздушных шаров. Так вот, от наблюдателей пришло сообщение, что к месту боя спешат не менее четырех полков вражеской пехоты при поддержке то ли двух, то ли трех эскадронов фрадштадтских кирасир, и я счел, что с такими силами лучше сражаться на подготовленных позициях, тем более что каждый квадрат местной степи пристрелян и артиллерией, и минометчиками.

М-да, маловато трех дирижаблей-бомбардировщиков против такой большой армии, было бы их у меня хотя бы десять-двенадцать, тогда б другое дело. А так придется еще повозиться и основным родам войск.

Левый фланг фрадштадтцев больше всего пострадал от бомбежки, потому уцелевшие там солдаты были еще дезориентированы и отрезаны от соседних частей, то ли интуитивно, то ли по команде устремившихся к передовым позициям центра и правого фланга. Момент был очень уж удачный, чтобы довершить разгром хотя бы части вражеской армии, потому я бросил туда, где только что закончил свою работу третий дирижабль, быстрых и маневренных гусар.

В то же время штурмовики были отозваны с занятых ими рубежей у подножия холма – туда тоже ожидалось прибытие фрадштадтских резервов.

Интересно, как там генерал Ричмонд? Жив или не сумел избежать встречи с осколком? Лучше бы второе, потому что смерть частично смоет позор поражения, возможно, даже послужит оправданием. А так придется заслуженному человеку переживать жесточайшее унижение, которое может привести к закату его блистательной карьеры.

А то, что дело закончится поражением подданных Короны, я уже нисколько не сомневался. Вот именно так. Если еще вчера меня одолевали сомнения и я с тревогой прислушивался к своим ощущениям, боясь обнаружить среди них какие-то зловещие предчувствия, то сейчас все чувства и эмоции ушли куда-то на задний план, я был собран и точен, сам себе напоминая бездушный компьютер, обрабатывающий входящую информацию и выдающий на ее основании нужные ходы.