Восхождение (СИ) - Тыналин Алим
— Архангельский, все документы проверены? — спросил я, не отрывая взгляда от улицы, где два китайских торговца раскладывали товары у маленькой лавки.
— Полностью, Леонид Иванович, — молодой геолог склонился над разложенными на столе бумагами. — Техническое задание на обследование полотна, схемы дренажных систем, рекомендации по укреплению насыпей. Ничего, что могло бы вызвать подозрения.
— Отлично, — я отошел от окна. — А реактивы Вороножского надежно спрятаны?
— В двойном дне чемодана с измерительными приборами. Кравцова проверила дважды, даже при тщательном досмотре не найдут.
Последний час перед выходом мы посвятили завтраку в ресторане гостиницы. «Модерн» сохранял атмосферу царской России. Тяжелые бархатные портьеры, фарфоровая посуда, официанты в белоснежных накрахмаленных рубашках.
Харбин, этот странный город на перекрестке культур, будто застыл между эпохами.
В девять тридцать два черных автомобиля, предоставленных консульством, ожидали нас у входа. Путь до управления КВЖД занял немногим более десяти минут по широким, спланированным русскими инженерами улицам.
Здание управления Китайско-Восточной железной дороги представляло собой внушительное трехэтажное строение в колониальном стиле. Сочетание европейской архитектуры и восточных элементов делало его похожим на дворец какого-нибудь маньчжурского князя, решившего подражать петербургской моде.
В просторном вестибюле с мраморным полом нас встретил Туринов. Дипломат выглядел безупречно. Выутюженный костюм-тройка, начищенные до блеска ботинки, аккуратно повязанный галстук.
— Товарищи, прошу за мной, — негромко произнес он. — Китайское руководство ожидает в большом зале совещаний. Должен предупредить, на встрече будет присутствовать представитель японского командования.
Мы поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Длинный коридор с потрескавшейся местами лепниной вел к массивным дубовым дверям с искусной резьбой.
Зал совещаний поражал размерами и смешением стилей. Высокие потолки с лепными карнизами и хрустальными люстрами напоминали петербургские особняки.
Массивный стол из красного дерева окружали тяжелые резные стулья с китайскими мотивами. На стенах странное сочетание портретов. Ленин соседствовал с Сунь Ятсеном, а напротив них, словно наблюдая за каждым движением присутствующих, висела фотография императора Хирохито.
Под медленно вращающимися лопастями больших потолочных вентиляторов сидели пятеро китайских чиновников в европейских костюмах, но с традиционными китайскими шапочками на головах. В стороне, у окна, стоял японский офицер в безукоризненной форме с иероглифами Квантунской армии на погонах.
— Господин Ван, главный инспектор КВЖД, — представил нам центрального чиновника Туринов. — Господин Чжу, заместитель по техническим вопросам. Господин Хуан, начальник службы пути. Господин Чэнь, руководитель административного отдела. Господин Цзян, начальник службы безопасности.
Ван, полный мужчина лет пятидесяти с аккуратными усиками, чуть заметно склонил голову. Его внешнее спокойствие не могло скрыть напряжения, читавшегося в сжатых губах.
— Капитан Танака, представитель японской военной миссии, — Туринов сдержанно кивнул в сторону японца.
Танака, подтянутый, среднего роста мужчина с безукоризненной выправкой, ответил едва заметным кивком. В его холодных глазах читалось презрение, которое он даже не пытался скрыть.
— Прошу садиться, — произнес Ван по-русски с сильным акцентом. — Мы рассмотрим ваш запрос о проведении инспекционных работ на линии Харбин-Цицикар.
Я сел напротив главного инспектора, положив перед собой папку с документами.
— Благодарю за встречу, господин Ван, — начал я, используя обращение «господин», поскольку в Китае «товарищ» еще не стало обычным обращением. — Наша комиссия получила инструкции провести полное техническое обследование полотна на участке Харбин-Цицикар, обращая особое внимание на состояние дренажных систем и насыпей. Согласно договору о совместном управлении КВЖД…
— Нам известны положения договора, — сухо перебил Ван. — Нас интересует конкретный план работ и их продолжительность.
Я развернул на столе детальную карту железнодорожного участка:
— Мы планируем начать с пригорода Харбина и двигаться в направлении Цицикара, проверяя состояние полотна, дренажных сооружений и грунта на ключевых участках. Особое внимание уделим районам, где в прошлом были зафиксированы проблемы с просадкой почвы или подтоплением.
Чжу, технический заместитель, наклонился над картой:
— Почему вас так интересует северный участок? Мы не получали сообщений о технических проблемах в этом районе.
— Именно это и вызывает наше беспокойство, — я указал на точку примерно в пятнадцати километрах от Цицикара. — Согласно гидрологическим данным, этот район находится в зоне потенциального риска. Летние муссоны могли нарушить структуру грунта, что пока не проявилось видимыми признаками, но может привести к серьезным проблемам при осенних ливнях.
Капитан Танака, до этого молча стоявший у окна, внезапно подошел к столу и внимательно посмотрел на карту:
— Странное совпадение, — произнес он на безупречном русском. — Именно в этом районе несколько дней назад наши геодезисты проводили наблюдения. Никаких признаков нестабильности грунта не обнаружено.
Я встретил его взгляд с невозмутимым спокойствием:
— Раз так, наша экспедиция, возможно, подтвердит это заключение. В таком случае мы сможем сосредоточиться на других участках. Но проверка необходима в любом случае. Безопасность железнодорожного сообщения является приоритетом для обеих сторон управления КВЖД, не так ли?
Ван и Чжу переглянулись. На их лицах читалась скрытая тревога. Они явно опасались конфликта, который мог возникнуть между советскими специалистами и японскими наблюдателями.
— Сколько времени займут ваши работы? — спросил Ван.
— При отсутствии непредвиденных проблем — около двух недель.
— Две недели на простую инспекцию? — Танака не скрывал скептицизма. — Это слишком долго для обычного осмотра.
— Мы проводим не просто осмотр, капитан, — спокойно парировал я. — Инструментальная проверка, бурение контрольных скважин для анализа грунта, установка маркеров для мониторинга возможных смещений, все это требует времени и тщательности. Лучше потратить две недели сейчас, чем столкнуться с катастрофой при первых осенних ливнях.
Чжу шепнул что-то на ухо Вану. Тот нахмурился, но кивнул:
— Хорошо, мы дадим разрешение. Но с одним условием, вас будет сопровождать наш инженер для координации действий.
— Разумеется, — согласился я. — Мы приветствуем сотрудничество.
— Инженер Ли Вэньцзяо, — Ван указал на дверь, где появился молодой китаец в европейском костюме. — Выпускник Петербургского инженерного училища, говорит по-русски. Он будет сопровождать вашу экспедицию.
Ли, худощавый мужчина лет тридцати с интеллигентным лицом и внимательными глазами, вошел в зал и поклонился:
— Рад возможности сотрудничать с советскими коллегами, — произнес он на почти безупречном русском с легким акцентом.
— Китайская администрация КВЖД выдаст все необходимые разрешения, — продолжил Ван. — Но должен предупредить. В районе Цицикара наблюдается повышенная активность хунхузов. Для вашей безопасности рекомендуем ограничить передвижение и не удаляться от основных путей сообщения.
Я понимал, что упоминание хунхузов, бандитов, промышлявших в Маньчжурии, скорее всего, дипломатический ход. Настоящую опасность представляли не они, а японские военные, усиливающие свое присутствие в регионе.
Но я сделал вид, что принял предупреждение всерьез:
— Благодарю за заботу. Мы примем все необходимые меры предосторожности.
Пока китайские чиновники готовили документы, Танака подошел ко мне. От него пахло хорошим табаком и каким-то терпким одеколоном.
— Товарищ Краснов, — произнес он тихо, почти интимно. — Наслышан о ваших удивительных способностях в поиске полезных ископаемых. Особенно нефти. Весьма интересный талант для железнодорожного инженера.
