Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
– Им приходится выживать, когда морят голодом. Крысы беззащитны. Единственные друзья у них это их зубы и мозги.
– Разве нужны мозги, чтобы поедать друг друга? – недоверчиво сузил глаза Лугатик. – Все просто. Выживает сильнейший.
– Стая сама принимает решение, как ей выживать! – Друм по-звериному дернул обрубком носа. – Тебе, собачьему выродку, этого не понять. Вы, жуперы, глупы и опасны, как змеи.
– Мы не жуперы, – обронил Володька, жалея уже о том, что ввязался в диалог, – мы посланцы к презу Фарандусу из дальней державы. – Кинул взор на Раппопета, прося бегающим взглядом, чтобы приятель поддержал.
Но Андрюха насупился и краем рта негромко цыкнул:
– Завязывай, не распинайся! – Отнял ладонь от плеча и стал заворачивать рукав рубашки.
Тогда Лугатик набрал полные легкие воздуху и громко выдохнул:
– Мы ищем дорогу к презу Фарандусу!
Реакция отрядника последовала сразу, эту реакцию можно было ожидать, тем более что у людей уже имелся опыт, однако вовремя Лугатик не подумал об этом. Друм взорвался:
– Вы – терры! Всех терров скармливают крысам-каннибалам! От вашего мяса уже оскомина у крыс! – Бросил дикий взгляд на деревянное лицо воина. – Связать!
Мгновенно в руках воинов появилась веревка, и Андрюха с Володькой – руки по швам – были спутаны от плеч до пояса. Столбами стояли на обочине под высоким деревом, раскинувшим далеко в стороны длинные ветви с густой зеленой листвой.
Воин с бельмом на глазу напоследок проверил на прочность узлы и, довольный, пригрозил копьем. А воин со сломанным кривым носом как бы для порядка увесисто врезал по шее Лугатику. Володька пискнул, как мышь, и получил еще по уху от воина со шрамом на стесанном подбородке. Раппопет молчал, понимая, что любое слово теперь может обернуться против них, глупо лезть на рожон, надо подождать подходящего момента.
Мимо мрачно проехали десяток воинов сопровождения. Потом, со скрипом и громыханием преодолевая ухабины, с парнями поравнялась повозка с металлическим чаном. Емкость была гладкой и высокой, диаметром превосходила ширину повозки. Понять трудно, что находилось в этом чане, можно только догадываться по яростному писку, который несся через открытый верх. За повозкой проследовали еще десяток воинов.
После этого воин с деревянным лицом копьем заставил людей пуститься вдогонку. Парни пристроились сзади крупов лошадей и поплелись в неизвестном для них направлении. Какое-то время все двигались безгласно, в ушах стоял скрежет колес, фырканье лошадей да писк из чана. Раппопет хотел что-то шепнуть Володьке, но получил древком по голове и откачнулся. Воин со шрамом на выпирающем подбородке резко развернул Андрюху к себе и дыхнул в лицо запахом гнилых зубов:
– Еще вякнешь, окажешься в чане у крыс-каннибалов. – И толкнул Раппопета вперед.
Лугатик осторожно повел глазами по чану, соседство с крысами-каннибалами его не устраивало, по телу пробежало холодное оцепенение. Ему чудилось, что крысы-каннибалы это нечто не только очень опасное, но и уродливое. Один вид должен приводить в ужас. Страх подошел к горлу. Между тем Володька осознавал, что если бы отрядник Друм хотел скормить их крысам-каннибалам, давно бы скормил, а не тащил за собой невесть куда.
Ползли долго, нудно, монотонно и медленно, как оглоушенные мухи. На окраине лесной деревушки устроили короткий привал, чтобы немного размяться. Деревенские деби столпились неподалеку. Близко не подходили, смотрели со стороны, тыкали пальцами и что-то обсуждали. Собаки истерично лаяли, крысий запах и писк из чана изводил их донельзя, они бесновались. Их отгоняли, но они снова кидались на воинов, облаивали, роняя кипучую слюну и до хрипоты срывая голоса.
Воины расположились на земле. Каждый из своей котомки, притороченной к бедру, достал глиняный сосуд с водой и шумно пил, при этом странно урчал, причмокивал и клацал зубами.
Парни уселись возле дерева, прижались к стволу спинами, веревки ограничивали движения. Невозможно было изогнуться, благо что нижняя часть туловища и ноги оставались свободными. Ощутили жажду. Но по всему было видно, что поить их никто не собирался, да и глупо думать, что кто-то из воинов изъявит желание оторваться от своего сосуда и передать его людям.
Наполнив желудки водой, воины разлеглись тут же, пыхтя и облизываясь. Отрядник Друм у повозки приложил ухо к стенке чана и стукнул по нему кулаком. Чан отозвался глухим звуком, а наружу вырвался шум и писк крыс. Друм с маху кинул в чан кожаный мешок с водой:
– Проголодались? Напейтесь водички! – крикнул со странным призывом в голосе, но, может быть, с внутренним сочувствием. – Не торопитесь жрать друг дружку. Скоро будем на месте. Там всех ожидает отменный пир!
Чан загудел диким гулом, и долго этот звук разносился по сторонам.
Деревенские жители испуганно жались, затихая и покидая толпу. Скоро в толпе осталось несколько самых смелых деби. Но и они, потоптавшись, медленно рассосались. Лай собак из бурного и нескончаемого стал ощипанным, редким и скулящим. Постепенно, поджимая уши, собаки вслед за хозяевами разбежались по дворам и оттуда изредка испуганно тявкали, как будто им всем прищемили хвосты.
Запряженные в повозку лошади уткнулись мордами в траву. Друм потрепал их по холкам, в его глазах в этот миг не было зла. Потому Раппопет зашевелился, чтобы отрядник задержал взгляд на нем:
– Друм, мы не терры, – сказал с напором. – У нас нет ни кинжалов, ни палашей, ни луков, ни копий. Разве терры могут обходиться без этого? – Толстячок невысокого роста внушал отряднику доверие и не казался страшным. Вдобавок Андрюха изобразил на лице тихую мирную улыбку.
Лугатик тоже делал над собой усилие, опасаясь при этом, как бы старания вновь не обернулись для него зуботычинами, растянул губы в приятной улыбочке:
– Ну, какие мы терры, Друм? – закрутил головой. – Посмотри, на мне веревок больше, чем одежды.
Отрядник нахохлился, что-то переваривая в голове, обрубком носа потянул воздух и ничего не ответил. Раппопет, подобрав колени, оперся плечом о ствол дерева и начал медленно и неловко подниматься на ноги:
– Прикажи, чтобы развязали, Друм. Мы мирные: никого никогда по своему желанию не обижали. Никуда не убежим. Куда бежать, когда мы ничего тут не знаем? Нас всего двое, а воинов у тебя больше двадцати. Разве возможно двоим убежать от двадцати? Прикажи, отрядник, хоть воды попьем в деревне. Жара, жажда мучает.
Друм молчал, дергая обрубком носа, вглядывался в людей и наконец хмыкнул:
– Убежать от меня вы можете только в одно место: вот в этот чан, – взгляд цеплял, как взгляд гипнотизера, пронизывал насквозь и пытался считывать информацию. После длинной паузы отрядник заметил: – Даже если вы терры, я не
