Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса I - Ваня Мордорский
И да, он вернул ее на то место, с которого она упала.
— Что-то у меня сомнения, что меня точно так же вернут на место… — буркнул Хань.
— Надо было рождаться хорошенькой девушкой. — заметил я. — Мне кажется, нас вообще спасать никто не будет.
Я ошибся.
Когда мимо пролетел один парень, то его спасли, а вот возвращать на прежнюю высоту не стали — просто поставили чуть выше нас, и сказали чтобы топал сам.
Как скоро оказалось, самая сложная часть пути осталась позади. Но удивило меня другое: ни разу не сработало проклятье Хотея. Это и радовало, и…напрягало.
Когда пошел более пологий подъем, взбираться стало легче. На нас перестали сыпаться камни. Лиса особо не вылазила из моих одежд, лишь изредка высовывала носик наружу, чтобы измерить им температуру воздуха, и, оставшись недовольной холодом, прятаться обратно.
К вершине добрались все. Никто не хотел отсеяться на самом простом этапе.
— Мои ноги отваливаются… — рухнул прямо на месте Хань.
Я удержался и взглянул на открывшийся вид. Мы все — все поступающие — очутились на краю большой площади. В тысяче шагов от нас располагался большой храмовый комплекс, скрытый за крепостной стеной и деревянными вратами. Открытыми. Позади стены торчали многоэтажные каменные пагоды, подпирающие небеса. Тут было светло, и ветер гонял облака.
— Давай, вставай, — помог я подняться толстяку.
«И это два Практика? Какие вам испытания? Вы даже лестницу одолеть не можете, а в мое время вас бы заставили носить по ней огромные ведра воды».
Ну, лестницу мы все-таки одолели, — не согласился я.
«Да вы должны в таком возрасте по ней пробегать от начала до конца и обратно! Пробегать! А вы ползли как улитки. Мне стыдно за то, что ты держишь меня в своих руках, Ван».
Можешь отцепиться, разрешаю, — предложил я.
«Не дождешься».
Тогда не жалуйся, Бессмертный.
Я устал до крайности, и сил пререкаться или спорить у меня не было. И таким был не один я. Вся наша группа напоминала своими движениями группу пьяных медуз.
— О! Смотрите-ка! Толстяк добрался. — раздался знакомый голос. Хоть и уставшая, девица была довольна собой. Щечки ее алели от мороза, а глазки сверкали ненавистью.
Хань побледнел.
Ну нельзя же быть такой злобной, — подумал я, — могла бы уже и забыть тот инцидент. Эх, женщины…
В то же время лиса выбралась наружу и уже почти всем телом держалась за мою одежду, разглядывая всё вокруг.
— Таким, как ты, не место в Школе Небесных Наставников, так что лучше свали, чтобы не опозориться на Испытании, жирдяй! — добавила девица.
Хань только открывал и закрывал рот, не зная, что сказать.
— Ой, какая миленькая, — вдруг взгляд девицы наткнулся на мою лису. Она осторожно протянула руку. Вот только Хрули резко зарычала и заставила руку стервы отдернуться.
— Зверь с характером, — развел я руками.
— Да уж, вижу, — недовольно выдавила девушка.
— Всем поступающим! Идите за нами! — прокричал один из практиков в голубой форме.
— Успокойся, Хань, — сказал я толстяку. — Ты одолел подъем, теперь нужно пройти испытания, не обращай внимания на полоумных девиц.
— Да, ты прав, — поддакнул Хань. — Пусть идет в задницу.
Мы двинулись вместе с остальной толпой прямо к вратам, у которых мел листья одинокий старик в поношенной робе.
— Школа Небесных Наставников… — с придыханием прошептал Хань, да и остальные с нескрываемым интересом разглядывали стены и высокие строения секты.
Почему секта твоего имени была не такой большой и красивой? — поинтересовался я у Ли Бо. — Ты же так много знаешь и аж целый Бессмертный, что ж не создал большой и могущественной секты?
«Потому что кто-то слишком любил пить».
Ты о себе?
«Нет, я о твоих Старейшинах. Ну а еще, я плохой организатор. Я одиночка».
Надеюсь, учитель он лучше, чем организатор. Пока, правда, на это надежд было мало.
— Стоять. — приказал один из практиков в голубом. Их одежды были полностью идентичны, поэтому понять, кто из них Старший было невозможно, ну а использовать духовное чутье на тех, кто сильнее тебя, я бы не рискнул.
Вся десятка практиков Школы выстроились за спиной старика с метлой, который прервал свое несомненно полезное занятие, и, застыв, начал пристально смотреть на толпу.
«Этот старик не так прост, как кажется. Он опасен. А для всех вас смертельно».
И почему же нейросеть не дает сигнала? — мелькнула мысль.
А потом я понял почему. Она обычно дает сигналы только об агрессивно настроенных практиках. старик таким в ее глазах видимо не был. Во всяком случае на первый взгл…
Я чуть не поперхнулся когда глаза этого старика нашли меня.
Почему он на меня так смотрит? Мне же не кажется? Он смотрит на четки? Мне совсем не нравится этот взгляд!
«Нет, тебе не кажется. Он смотрит прямо на тебя, и взгляд этот не предвещает ничего хорошего».
Глаза старика словно прожигали меня насквозь, а потом он медленно пошел ко мне, по прежнему сжимая в руках метлу, будто намеревался ей кого-то хорошенечко отделать.
По спине пробежали мурашки.
Глава 22
Когда перед тобой стоит практик с невообразимой для тебя силой, и которого даже Бессмертный считает опасным; когда у него в руках метла, а ты вдруг ощущаешь, что зашел не в тот двор, и хотел бы ретироваться подальше — немудрено струхнуть.
И струхнул не я один. Ауру деда ощутили все вокруг, и сразу притихли.
Поступавшие молчали, не желая сделать или сказать какую-нибудь глупость, из-за которой их сюда не возьмут, или, что хуже, отделают этой самой метлой, которая, небось, сделана из какого-нибудь духовного растения невероятной крепости.
Поэтому, когда старик встал не прямо передо мной, а и перед остальными поступавшими, я выдохнул с облегчением. Может, я ему и не нужен.
— С тобой потом поговорим. После Испытания, — с холодом в голосе кинул мне старик, — И про четки, и про всё остальное.
И тут я понял, что ошибся: чем-то я старику всё-таки не понравился. Вот могут же некоторые люди одной фразой испортить всё настроение? Как этот дед сейчас. А я даже, можно сказать, предвкушал Испытание, а теперь… Теперь я с внутренним напряжением ждал разговора, который точно будет, но пока откладывается.
— А теперь вы. Кхм… — громко кашлянул старик с
