Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса I - Ваня Мордорский
«Тоже верно», — на пару секунд Бессмертный умолк. — «А ты не такой уж и плохой человек, Ван, несмотря на то, что девственник и Праведник. Есть в тебе важные вещи внутри».
Ну, а еще, если я идти буду последним, мне точно нож в спину не воткнут эти злые ребята, — я взглядом указал на тех самых парней, которые строили мне угрожающие гримасы, — Посмотрим, что для них важнее — поступление или свести личные счеты. Думаю, первое поважнее будет.
«Ах ты хитрый ублюдок, так ты с самого начала это задумал? Разыграть сценку, что ты весь из себя такой благородный и готов пойти другу на выручку, позабыв о себе?»
Да нет, просто сейчас вспомнил про злых парней.
Конечно, сами практики проблем не представляли. Тут все были на стадии Конденсации Ци, причем многие на начальной. Но не стоит недооценивать человеческую мстительность и жажду навредить ближнему своему.
Мы с Ханем, тем временем, встали в конец. Ждать нам предстояло немало времени. Потому что взбирались наверх все медленно.
Неожиданно Хань сел на пол и начал есть.
Я вопросительно на него посмотрел.
— Что? Если съесть побольше еды, то котомка станет легче.
«Он неисправим», — вздохнул Ли Бо.
И я был полностью с ним согласен
☯☯☯☯
— Красота… — восторгался Хань. — Какая красота, какой вид… Мне уже нравится эта Школа Небесных Наставников…
«Красота… Какие ножки… О боги, создали же Небеса таких прекрасных созданий…» — вторил ему Ли Бо. — «Просто чистый, незамутненный восторг…»
В чем могли сойтись мнения Бессмертного и толстяка Ханя? — Только в одном. В оценке женщин. Вернее, женских ножек, которые сверкали своей белизной где-то вверху. Как они умудрялись их рассматривать — ума не приложу, но умудрялись. Видимо, в такие моменты в мужчинах просыпается ранее скрытое зрение орла.
А вы похожи, — заметил я. — Оба только о женских ножках и думаете.
«А что, разве есть что-то прекраснее женских ножек?»
Крыть было нечем. Мне ножки тоже нравились.
«То-то же!»
Шел третий час нашего подъема. Мы были последними. Хань с трудом передвигался, потому что постоянно хомячил свою провизию, приговаривая, что ему тогда не так холодно. Может, это было и правильно, но сильно нас замедляло. Его план облегчить свою котомку, сжирая запасы, был изначально довольно сомнительным, и теперь ему, как мне кажется, стало еще сложнее взбираться.
Первые сто ступеней мы прошли бодро. Справа, слева и сверху, словно скалолазы, передвигались Практики Школы, используя, очевидно, какую-то технику. Я надеялся, что они тут для того, чтобы спасать не слишком ловких поступающих.
Я взбирался и немного топтался на каждой ступеньке. Хвала Небесам, скользко не было. Иначе бы подъем превратился в ад. Плюс, теперь у меня была обувь, что в этих морозных местах было очень кстати. Ее мне очень вовремя купил Хань в Синем Чжане. И сейчас она очень пригодилась, так что мои пальчики не мерзли. Почти. Кроме мизинца. Он отмерз начисто. Остальные, вроде, неплохо грелись друг о друга.
— Спасать будете? — спросил я одного из посланников Школы.
Тот ничего не ответил, просто застыв с надменным и неприступным лицом, словно бы не услышал слова такой букашки, как я.
Ну и ладно. Я в своих силах уверен. А вот Хань… Его приходилось постоянно придерживать, так как его котомка то и дело норовила перевесить и обрушить этого толстяка вниз. А поднялись мы уже довольно высоко. Падать будет больно. Смертельно больно. Поэтому лучше не падать.
Остановки делали каждые полчаса. На удивление, выдохлись мы примерно одинаково, может, потому что последние десять минут я силком тащил толстяка? В любом случае, воздух тут был морозный, тяжелый. Надо сказать, остальные тоже сильно далеко от нас не ушли.
Поначалу я думал, что обойдется без подлянок. Но это, видно, какая-то забытая старческая наивность проснулась и взыграла, потому что где-то с пары тысяч ступенек в нас полетело всё, что можно и нельзя: камни, земли, куски еды и прочее. Исполнителями подобного действа были те самые, злые на мою красоту парни. Вот и всплыл очевидный минус идти последним — ты открыт для подленьких атак сверху.
А что такое, когда тебе на голову с огромной высоты падает камень прямо в темечко? — Это, во-первых, сильнейшая боль, звон в ушах и голове, а во-вторых — это неиллюзорный шанс свалиться вниз. А до земли уже было больше пятисот метров. Каким-то чудом мы удерживались и карабкались.
Сказать, что путь был тяжелый — не сказать ничего. Наверное, если б не я, Хань бы сдался еще где-то в самом начале. А так я подбадривал его и помогал, удерживая в опасные моменты, а иногда и просто силком тащил на себе.
«Ты ему прям как мамка. Только что пылинки не сдуваешь».
Если не я, то кто?
«Путь Практика — Путь преодолений, и помощи ждать неоткуда. Кто не справляется сам, тот не растет, тот остается слабым».
Ну, это твой путь. А я помогу толстяку. Тем более, мне не сложно. Я не могу оставить его там, внизу — он должен поступить в эту Школу.
«Ты еле поднимаешься и пыхтишь, как чайник. Не сложно ему. Хах. Насмешил».
Ну да, было немного тяжеловато, а впереди было не меньше половины пути. Хорошо хоть подъем перестал быть настолько отвесным и появились места, где можно передохнуть.
Хань грузно рухнул на небольшой уступ. Я тяжело дышал. Он тяжело дышал. Все наверху тоже тяжело дышали. Я бы даже сказал, прямо пыхтели. Однако остановки, видимо, были разрешены, потому что никто нас пока не подгонял.
В один из моментов мимо нас пролетело тело. Женское. За которым тут же рванул Практик в голубом.
«Ишь какой прыткий! Такую красотку я бы и сам рванул спасать — верный способ завязать знакомство и…пощупать все самые интересные места».
Через минуту он уже возвращался, неся девчулю на плече и похлопывая ее по сочному заду.
«Я ж говорил! Вот кто не теряет времени зря, в отличие от тебя. Вот так должен действовать настоящий Практик. Увидел девушку — и понес куда надо. Ух, а какой сочный попец, так бы и шлепнул от всей души!»
В этом я не сомневаюсь.
Хань завистливо посмотрел на Практика, а потом на девушку, которая уже весело щебетала со своим спасителем — он убеждал ее, что таким ученицам у них в Школе будут только
