Сердце Изнанки - Олег Валентинович Ковальчук
Мы тронулись в обратный путь, но дорога, как назло, снова сыграла с нами злую шутку.
Дмитрий, то и дело, с подозрением поглядывал на меня. Видно было что его раздирает любопытство, но держал себя в руках и не спешил задавать вопросы. Тем более, на меня с таким же интересом пялились и паладины. Небось думают, что я с того света вернулся.
Не прошло и пары минут, как микроавтобус резко затормозил. Я развернулся, чтобы глянуть через лобовое стекло, и увидел, что путь перегорожен — на этот раз не парой машин, а целой вереницей микроавтобусов, выстроившихся, как стена. Впереди маячили знакомые фигуры: барон Викентьев и граф Лисин, те самые аристократы, которых я недавно прогнал с земель Пылаевых. Дмитрий рядом со мной процедил сквозь зубы:
— Да что же за день-то такой сегодня? — и его пальцы сжали рукоять меча так, будто он готов был рубить всё, что попадётся под руку.
Я мысленно усмехнулся. Похоже, судьба решила проверить нас на прочность ещё раз, и я не собирался разочаровывать её своим ответом.
Глава 22
Друзья Дмитрия
Взгляд мой скользнул по фигурам аристократов, и я прикинул, что они задумали на этот раз. Что ж, посмотрим, насколько хватит их наглости — и терпения у меня.
Собравшись с мыслями и сделав глубокий вдох, Дмитрий, не удостоив меня взглядом, принялся выбираться из микроавтобуса. Причём торопился так, будто само моё присутствие жгло ему спину.
Я не спешил следовать за ним, решив сначала оценить обстановку в истинном зрении. Признаться, не сразу разобрался, что к чему — мир вокруг изменился так резко, что на миг мне показалось, будто я снова провалился в изнанку.
После поглощения сердца, моя способность сильно изменилась.
Привыкнуть к таким скачкам будет непросто, хоть я и не из тех, кто теряется от неожиданностей. Всё вокруг заиграло новыми красками, но не в привычном смысле — скорее, наоборот. Если раньше, после активации истинного взгляда, мир становился лишь чуть бледнее, как выцветшая ткань, то теперь он превратился в чёрно-белую картину, где краски уступили место теням и контурам.
Зато энергетические потоки, невидимые обычному глазу, сияли так ярко, что их можно было разглядеть даже с закрытыми глазами — настоящая сеть разноцветных линий, пульсирующих жизнью.
Особенно сбивали с толку паладины, сидевшие в микроавтобусе. Их ауры горели, как костры в ночи, и отгородиться от этого света было непросто — приходилось напрягать волю, чтобы не отвлекаться. Но я сфокусировал зрение, направив взгляд сквозь лобовое стекло вперёд, туда, где одаренных было поменьше.
Людей на дороге собралось человек тридцать-тридцать пять, и одарённых среди них оказалось всего четверо. Двое аристократов — Лисин и Викентьев — выделялись сразу: Лисин сиял синим уровнем, а Викентьев балансировал на грани, ярко-зелёный, почти синий, но всё же чуть-чуть недотягивал.
Ещё двое воинов, прятавшихся в автобусах, были зелёного уровня — мелочь, не стоящая внимания. Серьёзными противниками их не назовёшь, по крайней мере, для меня.
Я краем глаза заметил проплышую в сторону аристократов ауру Дмитрия — тоже зелёную, чуть тусклее, чем у Викентьева, — он уже двигался к своим «товарищам», явно готовясь к разговору.
Сбоку, на отдалении, мелькнуло какое-то движение, и я невольно прищурился, пытаясь разобрать, что там творится. Червоточина? Одарённые? Или просто монстры разгулялись? С ходу не понять — ауры светились слишком далеко, где-то в глубине земель барона Викентьева.
Плотная череда деревьев, обрамлявшая дорогу с двух сторон, скрывала всё, как густой занавес. Разглядеть что-то конкретное сквозь эти заросли было невозможно, да и не особо хотелось — чужие проблемы меня мало интересовали, особенно если они не лезут на порог Пылаевых. Пусть Викентьев сам разбирается со своими делами, а я займусь своими.
Отключив истинное зрение (оно, признаться, изрядно отвлекало своей яркостью), я повернулся к паладинам.
— Вмешиваться не собираетесь? — бросил я с лёгкой насмешкой.
Зиновий вздохнул, глядя на меня с усталой покорностью.
— Простите, господин, но это не наше дело. Наше дело — монстры. А аристократия с их интригами — пусть сами этим занимаются. Мы только крайними останемся, если сунемся.
— Согласен, — усмехнулся я, подмигнув ему. — Политика — дело грязное, а?
Зиновий лишь поморщился, словно откусил что-то кислое, и пожал плечами.
— Мы подождём столько, сколько будет нужно, — ответил он, скрестив руки на груди.
Я кивнул, мысленно прикидывая, сколько времени у нас есть, прежде чем Лисин с Викентьевым решат перейти от взглядов к действиям. Паладины явно не горели желанием лезть в эту заварушку, и я их понимал. А вот мне с Дмитрием, похоже, предстояло выяснить, чего хотят эти двое аристократов и как далеко они готовы зайти.
Я выбрался из микроавтобуса и неспешно направился к Дмитрию, который уже ввязался в горячую перепалку. Его голос звенел от раздражения:
— Вы что себе позволяете?
— Мы? — Лисин скрестил руки на груди с видом человека, которому всё давно надоело. — Ничего. Стоим на своей земле.
Дмитрий открыл было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул его, оглядев пространство вокруг с лёгким недоверием.
— На своей земле, значит? — хмыкнул он, прищурившись. — Так и будете дальше играть в свои тупые игры?
Я подошёл ближе, встав рядом с братом, и бросил спокойным тоном:
— В чём проблема? Вы на нашей территории. Снова! Ещё и с людьми пришли? — Я кивнул в сторону автобусов. — Это уже попахивает вторжением.
— Ты не оригинален, Пылаев, — отозвался Викентьев с лёгкой насмешкой. — Эта земля наша. Во всяком случае, этот участок дороги проходит по нашей территории. Мы специально всё проверили и стоим там, где нам положено.
Я перевёл взгляд на Дмитрия, и тот коротко кивнул, подтверждая:
— Они говорят правду. Когда дорогу строили, часть сделали через земли Викентьева. Дальше, за нами, — он мотнул головой в сторону земель Пылаевых, — там болото.
— Понятно, — протянул я, а затем повернулся к Лисину и Викентьеву, прищурившись. — А как же вы сюда прибыли? Через земли барона
